Собеседники:
Валентин Катасонов (доктор экономических наук, профессор, преподаватель МГИМО)
Артём Войтенков (Познавательное ТВ, poznavatelnoe.tv)
Артём Войтенков: Валентин Юрьевич, сейчас происходит встреча стран большой шестёрки: США, Россия, Франция, Германия, Китай с Ираном - по поводу урегулирования Иранской ядерной проблемы. В чём здесь смысл и Вы, как экономист, что Вы можете рассказать об этом? На мой взгляд, вопрос политический, но за политической частью мы часто не видим других частей.
Валентин Катасонов: Да, спасибо, интересный вопрос. Формально идёт обсуждение ядерной программы Ирана. Начался некий такой взаимный торг. Вроде бы Соединённые Штаты и союзники Вашингтона требуют, чтобы Иран ограничил себя в своих ядерных аппетитах. Ну а Иран, соответственно, ждёт от Вашингтона и Запада смягчения, а может быть и полного демонтажа экономических санкций. Вот я ключевым словом здесь называю "экономические санкции". Потому что эти экономические санкции на самом деле существуют уже давно, начиная с 1979 года. Когда произошла так называемая Иранская революция, сместили шаха, пришли, как они говорят, национально ориентированные силы к власти. Но эти национально ориентированные силы Ирана не вписывались в геополитические интересы Вашингтона. И собственно с 1979 года Вашингтон принимает те или иные санкции, более жёсткие, более мягкие, в отношении Тегерана.
Артём Войтенков: Я Вас перебью – для зрителей просто поясню. Существует мнение, и имеет достаточно много подтверждений, что собственно вот эту революцию устроили сами спецслужбы США. То есть Иран был достаточно светским государством, а они через мусульманское крыло хотели устроить там переворот, и, соответственно, задружиться и укрепить там свою власть. Но получилось, что их прокатили и выкинули из Ирана. И после этого, я так понимаю, они ввели эти ограничения.
Валентин Катасонов: Да, тут я не специалист по Арабскому Востоку, и поэтому, конечно, я не могу оценить достоверность всех этих версий. Действительно, версий много, что планировали одно, а получили другое. Но факт есть факт, что те силы, которые пришли к власти в 1979 году, они явно не устраивали Вашингтон. И поэтому уже на протяжении трёх с половиной десятков лет Вашингтон пытается направить Тегеран в "правильное" русло, но это не удаётся.
Артём Войтенков: Правильное в кавычках.
Валентин Катасонов: "Правильное", в кавычках, конечно, с точки зрения Вашингтона правильное. С моей точки зрения, может быть, конечно, специалисты меня поправят, ядерная программа, в каком-то смысле является некой ширмой. На самом деле, Вашингтон стремится другого от Ирана добиться. А именно, чтобы Иран вернулся в лоно нефтедолларового стандарта. Это гораздо более серьёзная проблема, чем проблема ядерная. Специалисты в области ядерной энергетики говорят, что если бы Вашингтон действительно был озабочен ядерной программой, они могли бы всё это пресечь на более ранних стадиях. Здесь идёт какая-то игра многоходовая. Но в данном случаю, повторяю, я не политолог, я не специалист по арабскому миру, но я вижу, что Иран – действительно кость в горле, потому что Иран создал прецедент.
Прецедент какой?
Иран, за последние два года, благодаря "помощи" Вашингтона (помощи я беру в кавычки), сумел полностью освободиться от американской валюты. Не только американской, но даже европейской. То есть, сегодня международные расчёты Иран ведёт иными способами, без американского доллара и даже без европейской валюты евро. Это очень серьёзно.
Мне необходимо, наверное, напомнить, что сорок лет назад начался, так называемый, энергетический кризис. Старшее поколение прекрасно это помнит. Обычно это ассоциируется с тем, что началась очередная арабо-израильская война. И в результате этой арабо-израильской войны, страны ОПЕК, нефтеэкспортёры, они перекрыли экспорт Соединённым Штатам, Нидерландам, капстранам, которые поддерживали Израиль. Такая вот интрига.
Но на самом деле экономисты обращают внимание на что?
Что цены на чёрное золото за несколько месяцев выросли в четыре раза. Это действительно беспрецедентно, потому что рынок чёрного золота к этому моменту уже имел вековую историю, и цена на чёрное золото в постоянных денежных единицах не изменялась (почти не изменялась за это столетие), а тут неожиданно в четыре раза.
Но это тоже определённая ширма. Арабо-израильская война – это определённая ширма, за которой делались гораздо более серьёзные дела. А именно – выстраивалась нефтедолларовая система.
Для того, чтобы объяснить, что такое нефтедолларовая система, надо напомнить, что за два года до этого, в 1971 году, начался демонтаж золотодолларовой системы. Той системы, которая была заложена в 1944 году на международной конференции в Бреттон-Вудсе. И там страны договорились о том, что в мире будет доллар международной денежной единицей наравне с золотом. Золото – тоже международные деньги. И соответственно, чтобы не было никаких преференций в части золота или в части доллара, Соединённые Штаты обещали, что будет свободный размен долларов на золото. А у Соединённых Штатов в это время был сконцентрирован громадный запас золота. Они были главными бенефициарами второй мировой войны, поэтому, не менее пятидесяти процентов официальных золотых резервов скопилось к этому времени в сейфах, в подвалах, министерства финансов Соединённых Штатов.
Соединённые Штаты сказали, что мы будем гарантами Бреттон-Вудской системы: мы будем обеспечивать обмен золота на те доллары, которые будут предъявлять официальные власти. То есть, не какие-то там фирмы, банки, а именно официальные власти:
− Это министерства финансов других стран,
− Это центральные банки, официальные денежные власти.
Эта система просуществовала до начала семидесятых годов. Затем начался процесс выстраивания новой системы. Её иногда называют бумажно-долларовой системой, а это не совсем точно. Это не просто денежные знаки, которые оторваны от каких-то реальных активов. Доллар был привязан к чёрному золоту.
В 1973 году Генри Киссинджер (он считается инициатором арабо-израильской войны) он продолжал свою миссию. Он поехал в Саудовскую Аравию, уламывал саудовских шейхов, чтобы они продавали чёрное золото только на американские доллары. Была достигнута договорённость – сделка.
− С одной стороны, Саудовская Аравия требует от своих покупателей доллары, и только доллары.
− В обмен они получают оружие от Соединённых Штатов и военно-политическое и дипломатическое покровительство. Особенно в части отношений Саудовской Аравии с Израилем. Поскольку всё-таки понятно, эти вроде как такие экстремалы в мире ислама, а те, понятно, формально являются и политическими, и духовными противниками ислама.
Саудовским шейхам показалась эта сделка вполне выгодной. Они на неё пошли. А в течение двух лет Соединённые Штаты и Генри Киссинджер сумели уговорить и все арабские страны. И даже не только арабские страны, но и некоторые страны, которые не являются арабскими странами, но входят в организацию производителей-экспортёров нефти: страны ОПЕК. Вот так начал складываться нефтедолларовый стандарт.
Артём Войтенков: То есть они обеспечили спрос на доллар, через спрос на нефть.
Валентин Катасонов: Да, совершенно верно. В 1971 году был снят золотой тормоз с печатного станка.
− Появились предпосылки для того, чтобы можно было эмитировать ничем не обеспеченные доллары. Это необходимое, но не достаточное условие.
− Другое условие – должен быть спрос на эту продукцию.
Это был только первый шаг, потому что дальше начался бурный рост, так называемых финансовых рынков. А финансовые рынки стали поглощать даже гораздо большие массы продукции печатного станка ФРС, чем товарные рынки. И, между прочим, на финансовых рынках основной валютой тоже был американский доллар. Вот таким хитрым образом они и создали бешеный спрос на продукцию печатного станка ФРС.
Поэтому некоторые начинают как-то очень сложно объяснять, почему в 70-е, 80-е, 90-е годы стали так динамично развиваться финансовые рынки.
Действительно, финансовые рынки поглощают большую часть денежной массы. Девяносто пять процентов всей денежной массы обращается на финансовых рынках. То есть уже на следующих этапах этот нефтедолларовый стандарт дал некий толчок, а дальше уже логика была понятна. Там уже не только Генри Киссинджер, там уже другие политические эмиссары помогали создавать этот искусственный спрос на зелёную бумагу.
Вот, я так немножко утрированно, но зато это хорошо понимается аудиторией, объясняю историю создания, так называемого, нефтедолларового стандарта.
Артём Войтенков: Поясните для тех, кто не знает – что такое финансовый рынок?
Валентин Катасонов: Это некое такое пространство, естественно, виртуальное пространство, где встречаются продавцы и покупатели финансовых инструментов. Между продавцами и покупателями может быть энное количество так называемых, финансовых посредников. Здесь ключевое слово – финансовый инструмент.
Финансовый инструмент – это, прежде всего, облигации, это акции.
Но опять-таки, сколько можно выпустить акций, сколько можно выпустить облигаций? Понятно, что здесь есть свои достаточно жёсткие ограничения для массы таких традиционных финансовых инструментов. Поэтому стали создавать, так называемые производные финансовые инструменты. А производные финансовые инструменты – это фьючерсы, это опционы и другие инструменты, которые на самом деле уже практически никак не связаны с реальной экономикой.
Акции – они всё-таки связаны с реальной экономикой.
Облигации корпоративные тоже связаны с реальной экономикой.
А это (фьючерсы) - уже какой-то виртуальный мир. И в этом виртуальном мире уже просто начинается азартная игра. Будем так говорить, азартная игра, как за карточным столом.
Постепенно в эти три десятилетия девятнадцатого века, люди (предприниматели, бизнесмены) уже перестали интересоваться реальной экономикой, потому, что можно было заработать бешеные деньги именно на этих финансовых рынках. Начался демонтаж реального сектора экономики. Но, поскольку всё-таки кушать, пить, одеваться надо, то реальная экономика из стран золотого миллиарда стала переноситься в страны третьего мира. Отсюда и феномен Китая.
То есть феномен Китая – это на самом деле западный проект. Не было бы инициативы Соединённых Штатов – не было бы сегодняшней китайской экономики.
Артём Войтенков: Нам это объясняют дешевизной рабочей силы.
Валентин Катасонов: Безусловно, предпосылки были, но Вы же сами понимаете, что дешевизна рабочей силы – это палка о двух концах. Потому что это был не просто вынос производства – это вынос рабочих мест.
Что там греха таить, половина так называемой занятости в американской экономике – это виртуальная занятость. Это люди, которые ничего не производят.
Артём Войтенков: Сейчас.
Валентин Катасонов: Да. Вроде как считается, что у них там безработица находится на уровне 7-8% процентов, это официальные цифры. Реально, конечно, безработица находится на уровне 25-30%, а оставшиеся занимаются некой имитацией труда. Офисный планктон там очень развит, ещё долее развит, чем в России. Многие находятся в сфере торговли, то есть финансовые посредники. На самом деле финансовые посредники, они в каких-то ограниченных, допустимых дозах нужны. Но, когда между производителем и покупателем возникает пять посредников, то это уже не рыночная, а антирыночная экономика. Так что сегодня это – антирыночная экономика.
И вот все они вроде как бы при деле, но все они прекрасно понимают, что эта сладкая и праздная жизнь она кончается. Потому что всё держится на американском долларе. Потому что Америка фактически покупает и потребляет в два раза больше, чем она производит. Соответственно за счёт чего? За счёт вот этого нефтедоллара. Конечно, они обеспокоены тем, что страны типа Ирана создают прецедент – они могут обходиться без американского доллара.
Безусловно, что они внимательно следят за всеми событиями в мире и отслеживают те страны, те территории, где даже начинают думать о том, как бы нам избавиться от американского доллара.
− Саддам Хусейн, например, начал обсуждать вопрос: " А не перейти ли нам в расчёты на евро?" Получил.
− Муаммар Каддафи стал тоже обсуждать вопрос перевода своей внешней торговли на евро, а потом на золотой динар – тоже получил.
− Исполнительный директор Международного Валютного Фонда Доминик Стросс-Кан – он же ведь тоже поддержал идею Муаммара Каддафи относительного того, что надо создавать нефтеевро. Даже термин такой был. Его через три месяца после заявления Стросс-Кана, что он в принципе тоже считает здравой идею нефтеевро, произошли известные события.
Эти вещи отслеживаются. Это намного для них страшнее, чем строительство какой-то атомной электростанции. Намного страшнее. Цена вопроса на три порядка выше. Нет, я не исключаю, что им не нравится ядерная программа. Но ещё раз повторяю, что это всё равно некая ширма.
Примерно также, как в случае с Сирией.
Неожиданно вдруг стали говорить про химическое оружие. Понятно, что химическое оружие – это некий повод для того, чтобы разобраться с Сирией. Так и здесь - повод, чтобы разобраться с Ираном.
Артём Войтенков: Сирия – было химическое, а здесь – ядерное.
Валентин Катасонов: Здесь – ядерная программа, да.
Раньше были права человека, финансирование терроризма. Как говорится, была бы мишень, а повод найдётся.
Артём Войтенков: А за что торгует Иран тогда? За какие деньги?
Валентин Катасонов: А это очень интересный вопрос. После финансового кризиса, если смотреть, он стал переходить от американского доллара к расчётам в евро. И вот как раз и зародилась эта идея создать нефтеевро. Конечно европейцам это была бы хорошая подмога. Безусловно, что европейцы тоже захотели так же жить, как Америка. Для этого надо сделать нефтеевро.
Американцы, конечно, эти вещи отследили.
В 2011 году они погрозили пальчиком: "Нечего вам в нефтеевро играть". Затем они сумели в конце 2011 года уже выкрутить руки европейцам и не только заставить их отказаться от идеи нефтеевро, но и даже затребовали, чтобы они по полной программе участвовали в санкциях против Ирана. Главный пункт этих санкций заключается в том, чтобы прекратить импорт чёрного золота из Ирана. И на сегодняшний день, действительно, Европа практически перестала торговать с Ираном.
Зато с Ираном торгует Китай, Индия. В общей сложности Иран поставляет чёрное золото в тридцать с лишним стран. Но я называю только два крупных партнёра – это Индия и Китай. Россия тоже, между прочим, торгует с Ираном, но это либо на свой страх и риск, либо использует какие-то серые схемы, по-разному.
В каких-то случаях американцы закрывают глаза, делают вид, что они не видят нарушения этих санкций. Тут знаете, такие свои неписаные правила.
Артём Войтенков: Это имеется в виду с Европой?
Валентин Катасонов: Я имею в виду даже с Россией. Потому что Россия формально нарушает некоторые санкции. Но, опять-таки, тут надо иметь в виду, есть санкции Совбеза ООН – эти санкции мы не нарушаем. А те санкции, которые объявили Соединённые Штаты, и к которым присоединилась Европа, мы говорим: "Мы к вам не присоединялись, поэтому мы продолжаем работать с Ираном".
Артём Войтенков: Мы тогда ничего не нарушаем.
Валентин Катасонов: Мы ничего не нарушаем. Но понимаете, есть в мире такие неписаные законы, что вы не подписались, но всё равно соблюдайте. Да, всё равно соблюдайте. Тут, знаете, такие вещи тонкие.
Мы можем нарушать, но тогда, если мы нарушаем, мы должны понять, что эти нарушения нам чего-то будут стоить.
Не обязательно на нас выкатят какие-то там штрафы, или объявят нас государственным изгоем. Они могут по-тихому сказать: "А тогда вы нам снизьте, пожалуйста, импортные тарифы на наши товары". Вот так устроена экономическая дипломатия.
Поэтому иногда некоторые задают вопрос: "Валентин Юрьевич, а почему, скажем та или иная страна нарушает санкции?"
Видимо, какие-то договорённости есть, о которых мы просто ничего не знаем.
Я должен сказать, что китайцы, которые в некоторых случаях откровенно вступают в конфликт с Вашингтоном, они здесь конечно ведут себя осторожно, с Ираном. Они ведут себя осторожно, они даже напрямую не ведут расчёты с иранскими банками. А сейчас, как Вы знаете, иранский тайм торгует на юани – уже торговля юаневая. Но, тем не менее, даже юаневый расчёт китайские банки боятся проводить в иранские банки.
Для меня это не понятно – для этой схемы расчётов используются российские банки. Я не знаю всех этих тонкостей, но это факт, который не является военной тайной, потому что об этом сообщают средства массовой информации.
Так что здесь много таких интересных вещей, на которые я не всегда могу дать чёткий и однозначный ответ. Но я могу только одно сказать, что на сегодняшний день Иран полностью отказался от американского доллара, от евро, и использует для торговли с другими странами три инструмента:
− Первый инструмент – это бартер, то есть товаро-обменные сделки.
− Второй – национальные денежные единицы. С Индией это рупии, с Китаем это юань, с Россией это рубль.
− Третье – это золото. Вот это, между прочим, тоже очень взволновало Вашингтон. Потому что это тоже некий прецедент. Прошло сорок лет с демонтажа золотого стандарта. И как бы считалось, что уже золото никогда больше в истории человечества не будет выполнять функцию денег. А здесь, по сути дела, золото выполняет функцию денег. Это, Вы знаете, на самом деле очень опасная вещь, потому что она подрывает вот эту основу нефтедолларового стандарта. То есть, тут как бы конкуренция между нефтедолларом и золотым долларом.
Понятно, что пока Иран не делает погоды, но обратите внимание – многие Центральные Банки стали накапливать золото.
Тридцать пять, почти сорок лет, золото в Центральных Банках застыло на одной отметке – не продают, но и не покупают. Сейчас стали покупать. Очень много публикаций, очень много разных версий насчёт того, что мир движется к какой-то версии нового золотого стандарта.
Безусловно, что использование золота в торговле Ирана с другими странами – это для Вашингтона тоже неприятный момент. Некоторые американские аналитики прямо (ещё весной) говорили о том, что будет в ближайшие месяцы разборка с Ираном. И опять, они не связывали это с ядерной программой, а связывали это с тем, что Иран практически полностью отказался от доллара. Это расстрельная статья с точки зрения Вашингтона.
Артём Войтенков: Теперь понятно, что те страны, которые отказываются от доллара, или понижают спрос на доллар, получают, так сказать, ремня от большого папы.
Валентин Катасонов: Да, Тут, между прочим, особого секрета нет, но и никто не пиарит такую вещь. Значит, при всей моей критике в адрес Центрального Банка и Минфина, я должен сказать, что объём наших валютных резервов, размещённых в американских казначейских бумагах, снизился. Пожалуй, это единственная страна. Но это нигде не афишируется. Даже в средствах массовой информации России. Но с другой стороны, это не секрет, потому что это документы, это статистика, официальная статистика.
Я специально посмотрел: за последние год, или два года, только две страны сократили свои портфели американских казначейских бумаг – это Россия и Германия. Но Германия сократила не очень значительно, а Россия процентов на двадцать пять.
Опять с точки зрения прецедента, это почти расстрельная статья. Вот говорят, что на Западе там Путина не любят и так далее. Уверяю, что это не такая мелочь для Запада. Это фактически нарушаются все правила, предписанные для колониальной страны. Тут много таких тонких нюансов, которые обычно не отражаются в средствах массовой информации. Эти нюансы надо искать в статистике, в скучной статистике, в бухгалтерских книгах.
Артём Войтенков: А что нам тогда ждать? Получается, США сейчас будут давить Иран, с Сирией у них не получилось.
Валентин Катасонов: Вы знаете, насчёт Ирана, я бы так сказал. Тут некий спектакль, с моей точки зрения, начинается. Потому что ещё одним участником этого спектакля является Саудовская Аравия. Я уже сказал, что в Саудовской Аравии началось возведение нефтедолларовой системы, а сегодня неожиданно Саудовская Аравия взбрыкнула. Я это называю спектаклем, "Как Иван Иванович поссорился с Иваном Никифоровичем".
На самом деле смешно даже думать, что Саудовская Аравия может проводить независимую от Вашингтона политику. Вы посмотрите – у Саудовской Аравии золотовалютные резервы находятся на уровне России и даже немножко выше. Это очень серьёзные золотовалютные резервы. Они все размещены в американских банках или казначейских бумагах Соединённых Штатов. Золотовалютные резервы Саудовской Аравии отличаются, скажем, от золотовалютных резервов России. Потому что худо ли бедно ли, но валютные резервы России поделены на две кучки: это евро, это доллары. Евро там нет, там одни доллары, там одна зелень. Поэтому, с этой точки зрения, Саудовская Аравия – это очень серьёзный союзник. Не только в плане того, что Саудовская Аравия проводит какую-то политику на Ближнем и Среднем Востоке. Саудовская Аравия подпирает американский доллар.
Артём Войтенков: Я так понимаю, что это не те деньги, которые можно прийти и завтра взять.
Валентин Катасонов: Мы с вами уже говорили, что это виртуальные деньги. Их взять вообще невозможно.
Атрём Войтенков: То есть это не то, чем можно дорожить. Это то, что ты отдал, и утекло между пальцев навсегда.
Валентин Катасонов: Да. Это некая колониальная дань, это некие записи, которые говорят о том, что ты поставил столько-то там, чёрного золота, столько-то металла, столько-то пшеницы. Но естественно, что никогда ты эти деньги не получишь для того, чтобы, скажем, закупить комплектное оборудование на мировом рынке.
Артём Войтенков: Так может быть, они, поэтому тогда взбрыкивают, чтобы отвязаться от этой системы?
Валентин Катасонов: Так они никак не могут отвязаться, потому что цена вопроса слишком велика.
− Шестьсот тридцать миллиардов валютные резервы, причём все почти в зелени, евро там почти нет.
− Во-вторых, это их активы. Их, когда я говорю, это имеется в виду уже физические и юридические лица в Саудовской Аравии в Соединённых Штатах под триллион долларов. Это акции, облигации, недвижимость. Это очень серьёзный вопрос.
− Третий момент. Годовой экспорт нефти. Саудовская Аравия каждый год примерно получает триста, триста пятьдесят миллиардов долларов за экспорт нефти, и всё в долларах. Вы же сами понимаете, чего лишается Саудовская Аравия. А главное, она тут же лишается и поставок оружия. В истекшем двенадцатом году на Саудовскую Аравию пришлось почти половина всего военного экспорта Соединённых Штатов.
Ситуация достаточно сложная. Соединённые Штаты хотят сменить свой имидж на Ближнем и Среднем Востоке. Они хотят быть таким добрым дядей Сэмом, белым и пушистым. И соответственно, расположить к себе Иран. А от Ирана требуется, чтобы ребята опять вернулись в лоно нефтедолларового стандарта. Ребята-то прошли хорошую школу, почти тридцать пять лет экономических санкций. А тут ещё имейте в виду, что уже ведётся торговля с Ираном на юани, на рупии, на рубли. Вряд ли Индия, Китай и Россия захотят возвращения своего партнёра в нефтедолларовое лоно.
Артём Войтенков: Путин прямо сказал, что пора переходить на национальную валюту. Или как-то там, надо резервную валюту другую какую-то подтягивать.
Валентин Катасонов: Короче говоря, с моей точки зрения конечно, вероятность того, что Иран согласится на это, ну где-то пять процентов.
Артём Войтенков: Для чего тогда они на него давят, если они сами это прекрасно понимают?
Валентин Катасонов: А вот давят на всякий случай, от отчаяния даже, я бы сказал, они давят. Потому что они хотели додавить – не додавливается. Включили все ресурсы экономических санкций, а Иран не додавливается. И тогда кто-то там, в Вашингтоне, видимо из советников сказал: "А давайте попробуем с точностью, до наоборот. Давайте задушим Иран в наших объятиях". Но он и в объятия-то не даётся. Понимаете?
Артём Войтенков: Хорошо. Объятия – прикрывать ядерную программу. Или они хотят за счёт отхода Саудовской Аравии, принять к себе?
Артём Войтенков: Саудовская Аравия никуда не отходит. Это спектакль.
Артём Войтенков: К примеру – спектакль, что они поругались. Они говорят: "Ну, теперь, Иран, давай мы будем с тобой дружить" А Иран, говорит : "Ура, какой мне покупатель на нефть нашёлся, но за доллары".
Валентин Катасонов: Вряд ли уже Иран будет поставлять нефть за доллары в Америку. Потому что Америка уже мало покупает вообще чёрного золота на Ближнем и Среднем Востоке. Поэтому речь может идти о том, что Иран вернётся на европейские рынки, и будет торговать за евро. С какой стати Европа будет платить тоже долларами за импортируемую нефть? Европа тоже уже немножко как бы почувствовала вкус, что может торговать на собственную, а не на заморскую валюту.
А Саудовская Аравия – понятно, что она сейчас выступает на Ближнем и Среднем Востоке в роли такого демона, я бы сказал, спонсора крайних джихадистов. А Соединённым Штатам не надо сейчас ассоциировать себя с Саудовской Аравией – они дистанцируются. Да, конечно, они остаются союзниками, но на людях они это не показывают.
А мы, как экономисты, смотрим статистику, и видим, что за месяц с момента, когда начался "спор между Иваном Ивановичем и Иваном Никифоровичем", резервы Саудовской Аравии в долларах приросли.
Артём Войтенков: На ту же самую величину.
Валентин Катасонов: В том-то и дело. Это спектакль, не бранятся они по-серьёзному.
Это было бы конечно идеально, если бы Саудовская Аравия пошла бы на принцип:
− Ладно, мы не хотим больше с Вашингтоном дружить, они такие нехорошие, Бог с ними. Шестьсот тридцать миллиардов наших резервов, ладно, обойдёмся без триллиона долларов наших активов в Соединённых Штатах. Ради победы исламской революции готовы пойти на такие серьёзные материальные жертвы".
А дальше что? А дальше начинается та же песенка про того же самого серого козлика – Вашингтон вводит санкции против Саудовской Аравии.
Я думаю, до этого не дойдёт. Слишком высока цена. Высока цена потерь Саудовской Аравии. Саудовская Аравия в военном отношении слабее, чем Иран. Она не сможет продвигать интересы Соединённых Штатов.
В общем ситуация такая, что я вижу стержень всего – это нефтедолларовый стандарт. И ещё вижу, что здесь, в этом регионе отрабатываются некие технологии того, как уходить от американского доллара. Поэтому России надо изучать Иранский опыт:
− как можно торговать на национальные денежные единицы,
− как можно переходить на бартер,
− как можно использовать золото.
Это всё интересные ноу-хау. Кстати говоря, тут вспоминается опыт Советского Союза.
Мы часто говорим вот железный занавес, железный занавес. Это всё – стереотипы журналистов. На самом деле была экономическая блокада Советского Союза. Всё время. Не было ни одного года, ни одного месяца, ни одного дня, когда бы экономическая блокада была снята. Вот это действительно железный занавес. Но это был занавес, созданный Западом.
И надо сказать, что здесь ценнейший опыт того, как мы жили и развивались, и неплохо развивались в условиях этого железного занавеса.
Артём Войтенков: Хорошо. Тогда, подводя черту, получается, что для американцев самое страшное, если падает спрос на нефтедоллар. Вот именно этот спрос они должны поддерживать любой ценой, иначе для них это всё – полностью крах доллара. То есть, если нефть торгуется, именно нефть, а не другие.
Валентин Катасонов: На самом деле и многие другие товары тоже торговались на доллары, но сейчас тоже все пытаются уйти от доллара. Не полностью, но чтобы это выглядело как-то гармонично, симметрично. Скажем, у нас большая часть торговли с Западом – это с Европой, не с Америкой. Спрашивается, почему мы должны накапливать доллары для того, чтобы расплачиваться долларами с Европой? Логичнее расплачиваться евро, тем более, что для европейцев это явно выгоднее.
Артём Войтенков: Конечно, собственные деньги.
Валентин Катасонов: Собственные деньги. К сожалению пока такой симметрии не удаётся достигнуть. Любая попытка уйти от доллара всегда очень жёстко пресекается. Помните, Путин в своё время сказал: "Будем торговать нефтью и нефтепродуктами за российские рубли". Даже была создана Санкт-Петербургская биржа. Наберите в поисковике, чего там по поводу этой биржи?
Артём Войтенков: А что-то ничего нет.
Валентин Катасонов: Вот именно. Такие вещи пресекаются, как говорится, в самом начале.
Артём Войтенков: А почему же тогда американцы не пресекают Иран до конца?
Валентин Катасонов: Не смогли они его дожать до конца. Они хотели дожать Иран силовыми методами, военно-силовыми. Но для этого им надо было сначала уничтожить Сирию. А тут в Сирии тоже – споткнулись. Поэтому у них были другие планы в отношении Ирана. Не сошлось, не срослось.
Артём Войтенков: Тогда они пойдут к нам…
Валентин Катасонов: Безусловно, что если Саудовская Аравия полностью отвяжется (внешне) от Соединённых Штатов, конечно ситуация будет более неприятной. Тут могут быть какие-то рецидивы и на Северном Кавказе. Потому что ни для кого не секрет, что так называемые, "чеченские боевики" – это фактически агентура Саудовской Аравии. И Средняя Азия наша – это тоже, фактически, подпитка из Саудовской Аравии. Так что нам расслабляться никак нельзя.
Артём Войтенков: Благодарю Вас за беседу. Очень так интересно всё сложилось. И сразу становится понятно: что, чего, кто за чем стоит.
Валентин Катасонов: Надо цельную картинку рисовать.
Артём Войтенков: Вот как раз средства массовой информации, общая пропаганда американская – она же не даёт общей картинки. Она даёт отдельные кусочки. А Вы как раз, берёте и основу подводите, и вот эти отдельные кусочки, они так складываются. И становятся, сразу, понятны действия стран, и как они пытаются решить ту или иную задачу, которая перед ними возникает. Спасибо.
Валентин Катасонов: Спасибо за внимание.
