Мысли, которыми я хочу поделиться с читателями, родились у меня отнюдь не в результате очередного русского выступления, на этот раз в московском Бирюлёво, происходившего по стандартной, сделавшейся едва ли не классической схеме: немотивированное убийство приезжим местного жителя, вялая реакция полиции, поддержанный националистами народный сход, проклятия и требования выселить инородцев, щиты и дубинки появившегося тут как тут ОМОНа, массовые беспорядки и задержания и т.д. Подобные будни межэтнической войны в нашем расползающемся по швам государстве за последние пару лет сделались хорошо знакомы слишком широкому слою людей, чтобы останавливаться на них подробно. Пожалуй, не будет слишком рискованным предположить последствия бирюлёвского бунта. А они, учитывая ожесточённый характер произошедших столкновений, количество задержанных и уже прозвучавшие грозные заявления полицейского начальства, очевидны. Несколько человек из числа наиболее активных участников (или же наиболее примелькавшихся политических активистов, имевших неосторожность попасть в кадр оперской съёмки), скорее всего, будут приговорены к тюремным срокам, но процесс будет идти весьма неспешно, дабы гнев остающихся на свободе протестующих подостыл. В то же время, вероятно, объявят и о задержании убийцы Егора Щербакова, которого также осудят, однако в случае его кавказского происхождения вполне могут втихаря отправить отбывать наказание на малую родину, как это произошло с дагестанскими подельниками Аслана Черкесова. И пламя взаимной ненависти на какое-то время затаиться, приглушённое судебными приговорами, дабы с удвоенной яростью взметнуться вновь через несколько недель или месяцев в любом другом русском городе или посёлке, когда другой кавказец или среднеазиат лишит кого-нибудь жизни.
"Кавказцы понимают только силу", "C Кавказом надо разговаривать с позиции силы", - годами рассуждают на различных Интернет-форумах "знатоки", рукоплеща каждой новой уличной акции. И тут же громко негодуют, когда вскоре после неё происходит следующее, едва ли не демонстративное кровопролитие, ясно доказывающее, что никаких тысячных сходов, громогласных проклятий и погромов овощебаз (то есть, как бы демонстрации силы) представители этнокриминала нисколько не устрашились.
В чём же здесь дело? Силы и ненависти продемонстрировано недостаточно? Кавказцы в русских городах, несмотря на несопоставимую с местным населением численность, жаждут втянуться в кровавую резню?
Нет, собака зарыта не здесь. Разумеется, необходимость применения силы в ответ на разбои, насилия и убийства оспаривать нет смысла - она необходима, и реакция кавказского психотипа на её воздействие принципиальному изменению не подверглась. Сила действительно способна и сдержать, и отрезвить худших, откровенно зарвавшихся представителей кавказских народов. Вопрос заключается в ином: каким образом эта сила должна русским обществом применяться. И вот здесь уже объективно очень многое зависит от политических решений власти, от профессионализма правоохранительных органов, от понимания сути стоящей перед ними задачи.
Массовые стихийные выходы на улицу, погромы ларьков и избиения первых подвернувшихся под горячую руку лиц неславянской внешности - это слепые удары из залповых орудий по площадям, которые русская стихия наносит вынужденно, от безысходности. Конечно, они создают в обществе определённый эмоциональный фон, но конечной своей цели - прекращение террора этнокриминальных группировок - не достигают и достичь не могут по определению. Хотя бы потому, что истинные преступники и их ближайшее окружение почти всегда остаются вне удара, а расправы над случайно оказавшимися поблизости соплеменниками на самом деле мало способствуют реализации принципа "око - за око, зуб - за зуб". Ибо в итоге не те очи заплывают фиолетовыми отёками, не те зубы вылетают на асфальт. Их результат - лишь новый виток взаимного ожесточения, когда уже и изначально вполне лояльные кавказцы начинают морально солидаризоваться с агрессивными и оголтелыми сородичами, на глазах превращаясь едва ли не во врагов.
Тупик? Ничуть.
Даже сейчас, в условиях нынешней действительно далеко зашедшей ситуации вполне возможно существенно снизить уровень кавказского уличного насилия, не прибегая ни к каким крайним мерам вроде депортаций или массовых ограничений в правах по этническому признаку. Но для этого требуется всего лишь применять силу не слепо и стихийно, а обдуманно и адресно.
Подчёркиваю, речь не идёт о банальном: "Преступников - к ответу!" Данный тезис даже не обсуждается, преступники действительно должны всегда получать по заслугам. Речь о другом. Российские власти и правоохранители должны срочно озаботиться разработкой разветвлённой системы профилактических мер, направленных на недопущение явлений уличного этнокриминала. Если, конечно, Путин и его команда не хотят того, чтобы доведённый до ручки, ослеплённый ненавистью русский народ не сделался тараном в руках глубоко враждебных России сил. Ведь тогда высыпавших на улицу после очередного убийства разъярённых людей поведут громить уже не кавказский рынок, а правительственные здания.
Меры эти, вместе с тем, достаточно просты и никакой особенной премудрости не требуют. Однако для того, чтобы их эффективно применять, надо отчётливо представлять себе состояние нынешний Кавказ, который хоть и вступил в состояние постепенного распада традиционного общества, тем ни менее родственно-земляческую структуру в целом ещё сохраняет. Вот её-то и необходимо использовать.
Что это означает на практике? Означает то, что каждый более-менее влиятельный кавказский общественный деятель или бизнесмен в столице (ну и, разумеется, в провинции) получает со стороны правоохранительных органов и местных властей в обязательном порядке определённого рода "общественную нагрузку": вести постоянную разъяснительную и воспитательную работу среди своих сородичей, особенно из числа молодёжи. Методы и приёмы такой работы - отдельная тема. Полагаю, отечественная полиция, изрядно напрактиковавшаяся на представителях оппозиции, вполне способна их доходчиво разъяснить. Равно как и иное - последствия отказа от подобной работы или, того хуже, её саботажа. В идеале, такой влиятельный и успешный кавказский деятель должен выступать своего рода поручателем за своих родичей и земляков. Но - особо подчёркиваю - за своих. Не надо требовать от него невозможного. К примеру, условный аварец Магомед, выходец из Гунибского района, а ныне "владелец заводов, газет, пароходов", помимо, собственно родственников, объективно может служить реальным авторитетом лишь для бывших односельчан и, возможно, однорайонцев. Но точно не для всех аварцев вообще, имеющих давние и весьма глубокие внутриэтнические противоречия. Такая же примерно картина будет вырисовываться и по всем остальным нациям, которые только со стороны кажутся консолидированными, а на деле разбиты на множество землячеств, тухумов, родов. Поэтому за выходцами из другого района, чья колония проживает в Москве, следует "закрепить" другого влиятельного человека - их непосредственного родича и земляка. И так далее, по принципу ветвящегося дерева, на каждом побеге которого шумит своя листва.
Схема проста: всякий влиятельный кавказец (аварец, даргинец, лезгин, чеченец, ингуш, кабардинец и т.д.) работает со своими непосредственными соплеменниками и земляками. Поэтому к сотрудничеству стоит привлекать максимально большее число потенциальный поручителей. Если такой человек своим авторитетом и властью внутри клана способен удержать от преступлений хотя бы два-три десятка человек, то его обязательно надо использовать. Разумеется, есть среди современных кавказцев и совершенно маргинализированные отморозки, для которых уже никто и ничто не являются авторитетом, но таких всё же пока меньшинство...
Ещё раз подчеркну: никакие официозные представители кавказской диаспоры ничего российскому обществу гарантировать не смогут, даже если и захотят. Все эти мелькающие на телеэкране завсегдатаи пустопорожних конференций и круглых столов, как правило, из числа кавказской интеллигенции, никаким реальным рычагами влияния на свою криминализованную молодёжь не обладают. И не способны обладать, так как, живя десятилетиями в Москве, с большей её частью никакой земляческой связью не обладают, а родственная ослабла или вообще отсутствует. Они, конечно, могут делать громкие заявления и сколь угодно красноречиво болтать о необходимости межнационального мира и согласия, но вот обеспечить его с кавказской стороны никак не могут. Если наши политики и правоохранители этого до сих пор не поняли, то это лишь свидетельство уровня их истинной компетенции в национальном вопросе.
Нужны люди, обладающие реальной властью и влиянием. И они есть. Где? Среди тех выходцев с Кавказа, которые переехали в российские регионы и добились в них жизненного успеха сравнительно недавно, в последние десять-пятнадцать лет. Среди тех, кто, не будучи разделён с современной кавказской молодёжью пропастью в пару поколений, способен адекватно и доходчиво разговаривать с ней на её языке вульгарном, "бычьем" языке. Среди тех, кто, продвигаясь к своему преуспеванию, сплачивал все эти годы вокруг себя родственников и земляков, справедливо полагая, что вместе они - сила. Вот с ними-то и нужно работать в первую очередь. Пусть эта сила обратиться на пользу российскому обществу.
Генерал Ермолов, между прочим, все эти кавказские тонкости отлично понимал и свои познания активно применял при решении политических и военных вопросов. Зато многие наши националисты, призывающие "разобраться" с Кавказом по-ермоловски, судя по всему, даже не удосужились ознакомиться с реальной управленческой практикой этого действительно выдающегося деятеля. А она, между тем, к одним лишь карательным экспедициям против немирных аулов вовсе не сводилась. И перенятый им у самих же кавказцев принцип круговой поруки применялся отнюдь не слепо, а адресно.
Вот типичный пример подобной адресности, описанный ещё в труде дореволюционного военного историка Василия Потто "Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях". Русский офицер один едет верхом по дороге на подконтрольной России территории, за безопасность которой отвечает лояльный горский князь. На офицера тем ни менее нападают абреки, захватывают в плен и требуют с русского командования большой выкуп. Ермолов, узнав о происшествии, немедленно вызывает князя в свою резиденцию. Между ними происходит примерно следующий диалог:
- Ты должен был сделать так, чтобы проходящая через твои владения дорога была безопасна для проезда?
- Я.
- В таком случае, ты, как несдержавший слово, с этой минуты арестован. Немедленно передай родственникам, чтобы начинали собирать выкуп. Если пленный офицер через десять дней не будет выкуплен и доставлен ко мне сюда, целым и невредимым, то на одиннадцатый день ты будешь повешен на крепостном бастионе.
Излишне говорить, что перепуганная родня князя выкуп собрала и офицера вызволила, а сама дорога с той минута стала круглосуточно находиться под неусыпной охраной княжеских узденей.
Ещё раз обращаю внимание. Ермолов не направил в ответ военную экспедицию просто на близлежащий горский аул и не учинил избиения не имеющих отношения к инциденту "просто кавказцев". Он повёл себя не как примитивный каратель и палач, но как дальновидный политик и администратор, заинтересованный именно в умиротворении края, а не разжигании взаимной вражды. За разбой абреков он строго спросил с конкретного человека, обладающего конкретной властью, дававшего конкретные гарантии. А-то наши современные "кавказоведы", шумно восторгаясь эмоциональными фразами проконсула об "истреблении неподдающихся цивилизации", как-то совершенно упустили суть тех реальных мер, которые он энергично предпринимал для присоединения Кавказа к империи. Введение круговой поруки среди горцев вовсе не означало, что поручителей определяли по одной лишь по форме носа или цвету волос.
Разумеется, те меры, о которых я вкратце написал выше, имеет возможность сполна осуществить лишь государственная власть. Но они, в конце концов, в её шкурных интересах. Ведь ненависть простого русского люда, годами страдающего от бесчинств всевозможных этномафий, обращается в конечном итоге против государственной машины. И судя по ряду признаков, эту ненависть враги России желают использовать в своих целях на полную катушку.
Опубликовано в газете "Завтра"
