Сила права проистекает из права силы. Право появляется, в сущности, потому, что сильных много, их интересы противоречивы и им не хочется каждый раз тратить все свои силы на защиту собственных интересов. Поэтому они ищут способы договариваться, только обозначая силу, но не используя её. А уж потом - по мере того, как формируется приемлемо стабильная система решения споров без полномасштабного применения силы - в эту систему постепенно включаются и те, кто слабее.
Но всё это работает только до тех пор, пока сильных несколько. А когда сильный один, когда он уверен, что никто не сможет ему противостоять, ему совершенно незачем выстраивать систему. Тем более что в рамках любой чётко определённой системы он может когда-либо оказаться и неправ. А как известно, кратчайший свод правил гласит:
пункт 1. Сильный всегда прав;
пункт 2. Если сильный неправ - смотри пункт первый.
Поэтому до тех пор, пока в мире нет силы, сопоставимой с Соединёнными Государствами Америки и готовой противостоять Соединённым Государствам практически на равных, до тех самых пор международного права не будет. Просто потому, что у Соединённых Государств нет в нём надобности, а те, кто нуждается в праве, вынуждены «смотреть пункт 1». Так что на возрождение международного права можно надеяться только после того, как Соединённые Государства при очередном силовом решении получат неприемлемый для себя ущерб. Или хотя бы убедятся в неотвратимости такого ущерба.
Надо сказать, что Россия в целом - и даже Российская Федерация в частности - сейчас формально располагает силами, вполне достаточными для нанесения Соединённым Государствам неприемлемого ущерба. Но сейчас всеми российскими государствами - кроме разве что Белоруссии - руководят люди, считающие, что такой ущерб будет неприемлем для них самих, а возможно, и их государств. Я полагаю, что картина как раз противоположная, что произойдёт не неприемлемый для них ущерб, а изрядная польза - но не считаться с этим субъективным фактором нельзя. Соответственно придётся ждать, пока объективный расклад не поменяет эту субъективную сторону дела.
