В России в последнее время принят
целый ряд законов, направленных на защиту традиционных ценностей -
семейных, духовных, религиозных, этических.
Комментирует политолог, член Общественной палаты, проректор Российского экономического университета им. Плеханова Сергей МАРКОВ.
- Принятие этих законов уместно рассматривать как очень важный тренд в политике России, как цепь событий, свидетельствующих о чрезвычайно серьёзных вещах и обещающих не менее серьёзные последствия.
Прежде всего, это свидетельствует о том, что Россия закончила переходный период - от прежней социальной системы и последующего хаоса 1990-х к некой новой форме общественного бытия, точного определения которой пока ещё не получено. Как бы там ни было, налицо определённость новой российской цивилизационной модели. Заканчивается кризис идентичности, Россия проявляет себя в качестве «консервативной Европы», классической Европы.
В Евросоюзе мы наблюдаем формирование нигилистического по сути, постмодернистского общества. Россия же культивирует классические европейские ценности, выполняя таким образом миссию едва ли не единственного преемника Старого света в плане их сохранения. Либерализм - но не либертарианство. Свобода - но не злоупотребление свободой.
Эти ценности базируются на одном важном принципе, сформулированном патриархом Кириллом: свобода должна быть объединена с добром. Если свободу сознательно не объединяют с добром, то она автоматически соединяется со злом. И будет использована во зло. Это связано и с отношением к меньшинствам, и с отношением меньшинств к большинству.
Если постмодернистский Евросоюз идёт по пути утверждения доминирования меньшинства над большинством, то Россия сохраняет доминирующую роль большинства при сохранении прав меньшинства. Постмодернизм стирает всяческие различия между людьми, классическое же общество основано на принципах многообразия. Развитие человеческой цивилизации предполагает множество различий - этнических, духовных, культурных, этических и т. д. Россия сохраняет у себя этническое многообразие территорий, причём - веками, традиционно и последовательно.
Более того, если в Западной Европе религии уже по сути вытолкнуты в сферу частной жизни, то у нас они признаются, в том числе государством, важной сферой общественной жизни.
В какой-то мере политика Евросоюза напоминает хрущёвский период в СССР, когда стирали грани между городом и деревней, мужчиной и женщиной, ванной и, простите, туалетом, полом и потолком (шутка такая была по поводу низеньких потолков в хрущёвках).
В своём новом качестве Россия внезапно обнаружила колоссальное количество союзников в Европе. Если в прежнюю эпоху признавались определённые признаки социального лидерства нашего государства - в образовании, здравоохранении, в том, что называлось «уверенностью в завтрашнем дне», - то в первые постсоветские десятилетия у нас ничего подобного, разумеется, не было. Сейчас у нас появляется нечто лучшее, чем в Евросоюзе, и результате мы обретаем там сотни миллионов новых, искренних сторонников. Которые смотрят в нашу сторону и восклицают: «Ай да русские, ай да молодцы! Не дают извращенцам подминать всё под себя. И религию в обиду не дают».
