«Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Ин. 1: 9).
Всё так бы и шло, и шло постепенно, вниз по наклонной плоскости. Но на то они и необычные ситуации, чтобы многое прояснять.
И вот опасная инфлюэнца, будь она неладна, ворвалась в информационные, а затем и общественно-сознательные просторы. Многие впечатлились происходящим. В том числе и из числа иерархов.
И православные люди услышали то, что шокировало привыкших ко многому.
Ввиду сложившейся обстановки один из наиболее влиятельных иерархов Русской Православной Церкви, митрополит Волоколамский Иларион посчитал возможным, чтобы в отдельных случаях люди исповедовались… по телефону, или по скайпу.
Если разбираться, речь здесь идёт не просто об обсуждении такого церковного института, как тайна исповеди. Определённые посягательства на него были и раньше. Например, при Петре I было указание священникам докладывать о готовящихся государственных преступлениях.
Речь о другом: не просто о профанации, но о фактической отмене одного из церковных таинств. Любой мало-мальски сведущий и разумеющий человек, а митрополит к таким явно относится, понимает, что в нынешней сетевой среде такая исповедь априори станет известна всякому, кому этого захочется. Не православному Государю по узко специальному вопросу государственной безопасности, а любому «внешнему» и с любой целью. В том числе и для публикации скабрезностей, например, в «жёлтой прессе».
Отсюда верующие могут смутиться и засомневаться, подумать, скорее всего безосновательно, что автор совета исповедоваться по скайпу или телефону сам не очень верит в таинство исповеди – в одно из основных таинств Церкви, без которого невозможно и причастие. Причастие не во вред, но во исцеление души и тела.
Дальнейшие выводы читатель может сделать сам. И он, можно не сомневаться, сделает.
К слову, имеющему опыт общения с латинством, митрополиту должно быть известно, насколько строг там подход к данному вопросу. Католики, исходя из позиции Фомы Аквинского и целого ряда учёных богословов, установили «печать молчания» – sigillum confessionis. Католический священник, нарушивший тайну исповеди, автоматически запрещается в служении и более не может совершать священнодействий до соответствующего решения епископа (такой запрет может длиться десятилетиями), в некоторых ситуациях может дойти и до отлучения от Церкви, церковного суда. XXI статья IV Латеранского собора грозит за нарушение этого правила пожизненным заключением в монастыре «строжайшего» ордена. О такой же ответственности открывшему тайну исповеди говорит и булла папы Климента VIII 26 мая 1594 г.
Думается, священник, предлагающий исповедоваться «в сети», как бы подталкивает пасомого к раскрытию его тайны исповеди. Больше того, предлагает сделать подобное раскрытие априорно возможным, по факту, повторимся, отменить таинство.
К счастью, вскоре после пассажа митрополита с твёрдым заявлением выступил Владимир Легойда, обозначив, что исповедь в Православной Церкви может быть только личной.
На самом деле вопрос очень серьезный, принципиальный для всей нашей Церкви. Нерешённость и замалчивание может вызвать самые катастрофические последствия как для церковного авторитета в обществе, так и для единства среди православных.
Александръ Бѣловъ, православный публицист
