Сразу оговорюсь: цифровая фанаберия (излишнее самомнение) существует не только в России, но и во всех других странах, особенно в тех, в которых промышленное производство опирается, в большой степени, на цифровые технологии.
Но, нам интересно положение подобных вещей именно в России, поскольку, хотя и «не боги горшки обжигают», но нам нужны не иллюзии перспектив «цифровой эры», а реалии – плюсы и минусы «цифрового прогресса».
В 1978 году в США появился первый коммерческий цифровой продукт – персональный компьютер – размещавшийся в чемодане, стоимость которого в наших рублях составляла примерно два-три миллиона рублей – стоимость однокомнатной квартиры на окраине Москвы. Любой инженер какой-либо фирмы мог погрузить его в автомобиль и всю субботу и воскресенье посвятить решению вычислительной или моделируемой задачи. «Вот она, потогонная система Тэйлора» - думал в это время «простой советский инженер», отдыхающий и загорающий в субботу и воскресенье на своих шести или восьми сотках загородного участка, не имеющий ни автомобиля, ни возможности «аренды» такого цифрового чуда.
Но «простой советский инженер» не мог знать тогда, что, несмотря на то, что электронные элементы этого цифрового чуда – транзисторы – были изобретены в 1953 году не без участия российских ученых, сама Россия сильно отставала в вопросах собственного производства этих элементов. И, даже, несмотря на то, что специально для развития этого производства под Москвой был построен город-спутник Долгопрудный, колоссальное количество электронной транзисторной техники закупалось за рубежом.
Где-то, в начале 1980 –х гг. (1982-1984 гг.), автор этих строк попал в небольшой книжный магазин, расположенный недалеко от гостиницы «Украина», и там, роясь в ящичке книжного развала, обнаружил брошюру «О вреде использования детьми персональных компьютеров» (за буквальную точность названия не ручаюсь). Какие компьютеры? В России ими тогда и не пахло.
Позднее этот вопрос для автора прояснился. Уже с начала 1960-х гг. руководство страной вело Россию по дороге превращения ее в «колониальный сырьевой придаток» (как не покажется это кому-нибудь странным или кощунственным). Небольшая, но влиятельная в партийном руководстве агломерация вела страну именно по этому пути. А, ведь ни в каких ВТО страна тогда не состояла, но «искусственное» (и искусное) торможение развития в стране цифровой техники - было. И, торможение это началось – заблаговременно.
Производились в штучных вариантах большие электронные вычислительные машины, организовывались также большие вычислительные центры, оснащенные этими машинами, но – для использования – государственными промышленными предприятиями, научно-исследовательскими институтами оборонно-промышленного комплекса и т.д. К этим машинам выстраивалась большая очередь, и, естественно, тормозились и сроки выполнения этими НИИ их плановых (и крайне важных для страны) задач.
Экономическая политика России, унаследовавшая от времен военного коммунизма реликты и рефлексии директивной, социалистической экономики, простерла свои незадачливые перспективы развития цифровой техники на несколько десятков лет вперед.
К чести российских инженеров и ученых, в вопросах теории и практики использования электронной вычислительной техники Россия от Запада не отставала, а где-то и опережала своих западных партнеров - конкурентов.
Но, тем не менее…
К концу 1980-х гг. в начале 1990-х в западном мире определилась универсальная «архитектура» коммерческого образца персонального компьютера, который именовался IBM (ай-би-эм) — совместимый персональный компьютер. (IBM – фирма, которая первой наладила промышленное производство персональных компьютеров).
Начиная с этого времени, пространство промышленного производства персональных компьютеров (хард – «твердый», железо, аппаратурное обеспечение) и пространство программ (софт – программы, как «мягкий», виртуальный продукт), обеспечивающих работу этих компьютеров, а также их полезность для общества – заняли IBM – совместимые компьютеры с англоязычными программами, программными комплексами, прикладным, системным и т.д. программным обеспечением.
Небольшое отступление. Кому-то может показаться странным, но автор видит Промысл Божий в том, что цифровое пространство «обслуживается» англоязычными терминами – аббревиатурами, мнемокодами, названиями инструкций, команд и функций. Этим самым «историей цивилизации» как бы было предопределено, что интернациональный английский язык будет «замусориваться» гораздо легче и интенсивнее, чем язык – русский. Русский язык – это степь, леса, опушки и рощи. Английский – это горы мусора на фоне английских лужаек для гольфа – смотри фильмы «Чисто английское убийство». (Когда появилось это название, никто не заступился за «бедную Англию»). Но, хочешь мира – готовься к войне. Перед Первой Отечественной войной 1812 года русская аристократия «учила» французский язык; перед Второй Отечественной войной – военная элита России учила немецкий; перед возможной Третьей Отечественной, по-видимому, надо учить английский?
Но, вернемся к теме.
Конечно, то, что «лезет» с Запада, смущает нестойкие умы и тех, кто за пластмассовыми декорациями «цивилизованного» мiра не видит и не чувствует «волчьих клыков» ярких его представителей. Неуемные западные прогрессисты в свое время протолкнули в общество концепцию управления самолетами «в условиях захвата экипажа самолета террористами», т.е. перехвата управлением самолета и последующего его сопровождения – «с земли». Не все, но некоторые крупные авиапроизводители, очевидно, приняли эту концепцию к сведению. И сейчас выясняется, что лучше бы эту концепцию в жизнь и не проводить?
Почему?
Да потому, что если раньше террористы были штучным товаром, то сейчас и не поймешь, где их больше. В криминальных сферах или в «интеллигентном» западном обществе.
Поэтому, Бог весть…
Далее, в условиях, идеальных для вождения автомобиля в автоматическом режиме - не снабдить ли его так называемым автопилотом? Сказано – сделано. Т.е. сказано – надо сладить бизнес-проект, под который можно поиметь большие деньги. А то, что условия, в которых может находиться автомобиль в дороге, могут быть и не идеальными – об этом лучше позабыть.
Идем дальше. В последнее время публицистика все уши прожужжала темой «искусственного интеллекта». И кто, якобы, преуспеет в этом вопросе, тому обеспечено первенство в военном противостоянии.
Помнится, в тридцатых годах логарифмические линейки, которыми пользовались инженеры всего мiра, были у всех одинаковыми. И, тем не менее, не она (эта логарифмическая линейка) предопределила результаты Великой Отечественной Войны 1941- 1945 гг.
Да, элементы «войны моторов» имели место в этой войне, а в грядущей войне, возможно, будет иметь большое влияние «война баз данных», как это наличествует в «конфликтной радиолокации» (см. статью автора «Свой - чужой»). Но успех военных противостояний всегда и везде (в локальных или глобальных конфликтах) будет определяться гением и талантом народных полководцев, примером которых для нас, русских, является Александр Васильевич Суворов.
В гибридных войнах, которые в настоящее время начинают замещать «обычные», «традиционные» войны, цифровые информационные, локационные и коммуникационные системы, конечно, приобретают очень большое значение; но, заметим, еще во второй половине двадцатого века большое значение имела и подготовительная работа («вложенный труд») – работа по долговременному «наполнению» баз данных информацией, которая и сейчас используется в нужной ситуации в режиме реального времени, являясь существенным, вспомогательным фактором в конкретном случае военного противостояния. (Не преминем заметить, что некоторые из этих «связанных баз данных» могут называться «экспертными системами»).
Кто-то, очень ловкий и очень хитрый, провозгласил: «Системы с "искусственным интеллектом" будут давать человечеству новые знания». Вы можете себе представить, чтобы система «ИИ» могла открыть для нас (для человечества) закон всемирного тяготения? Конечно, если вы вложите в нее слова «тяготения», «закон», «всемирного»; то тогда – наверное. Но, еще надо вложить и саму формулу этого закона. Слова, слова, слова…
Суммируя вышесказанное, представляется, что систему сложного запроса из «связанных баз данных» изобретатели нарекли системой «искусственного интеллекта» для повышения своего престижа. Фанаберия? Скорее всего.
Кстати, ракета, наводящаяся на цель, на конечном участке полета распознает видимый образ цели. Если этот образ совпадает с образом, заложенным в ее памяти, то ракета (попадая в эту цель) включает взрыватель. Если хотите, называйте систему наведения ракеты на цель – интеллектуальной системой (система «искусственного интеллекта»). Как хотите, называйте, только «в печку не кладите».
Почему автор вспомнил здесь про «печку»?
В условиях повышенной радиации транзисторные элементы могут выходить из строя. Значит, для ракетных систем наведения нужно транзисторную элементную базу менять на… ламповую? Или защищать транзисторные (интегральные) элементы многослойной экранировкой…? (Впрочем, мы нечаянно сошли с поля политической и социальной публицистики в другую сторону – технической публицистики).
Здравым смыслом мы понимаем, что смарт-чайник («умный» чайник) может включаться по сигналу с сотового телефона. Светофор на перекрестке дорог тоже может переключаться по радиочастотным каналам дистанционного управления. Сейчас мы поднимаем автомобильный шлагбаум в нашем дворе по звонку с сотового телефона. Но, среди разных здравых мыслей должна всегда присутствовать одна: обстоятельства могут сложиться так, что смарт-чайник «нечаянно» подожжет ваш дом; светофор включит зеленый свет, когда справа кто-то будет мчаться тоже на зеленый свет; шлагбаум в вашем дворе не поднимется в самый нужный момент – когда к дому подъедет пожарная машина.
Поэтому, во всех делах, особенно, когда эти дела – «модны», нужно вспомнить – «Не сотвори себе кумира…».
Ну, а когда не можешь вспомнить и этого, прикинь, нужна ли тебе эта «фанаберия».
Какой-то остроумец сказал: «Искусственный интеллект нужен тому, который своего не имеет…». Отчасти, может быть, так оно и есть?
Юрий Герасимович Уткин, публицист
2. обстоятельства могут сложиться так, что смарт-чайник «нечаянно» подожжет ваш дом;
1. Согласен!