На мировой уровень выходит лево-консервативная идеология

«Какое-то время тому назад я выдвинул тезис о том, что координаты на политической плоскости образуются двумя осями: левое – правое направления (тут всё понятно) и либеральное – консервативное. В моём понимании, первая ось горизонтальная (с нормальным распределением левого и правого), а вторая – вертикальная, причём консерватизм вверху, а либерализм – внизу. Что совершенно естественно, поскольку я сам консерватор, к либеральным идеям (в политическом исполнении) отношусь крайне негативно», - пишет в статье «Старина Бэннон и "левый поворот"», опубликованной на сайте Хазин.ру, известный российский экономист, президент компании экспертного консультирования «Неокон» Михаил Хазин.

Он отметил, что к классическому либерализму в экономической политике это не относится, отдельные его элементы ему не только нравятся, но он твёрдо убеждён, что отступление от них крайне опасно.

Но, продолжил Хазин, «вот чем отличается консерватизм от либерализма, нужно объяснить чуть-чуть более подробно». «В современном обществе под этим подразумевается отношение к традиционным ценностям: если консерватизм их тщательно поддерживает (в том числе, в архаическом варианте "десяти заповедей" или "морального кодекса строителя коммунизма"), то либерализм с негодованием отвергает, делая ставку на "свободу", понимаемую как право любого индивида принимать собственную ценностную базу. Если только она не противоречит закону», - добавил эксперт.

«Типичный пример, это отношение либерального англосаксонского общества к тем людям, которых их закон не защищает: индейцам, гражданам оккупированных стран, например, части России в 1918-19 годах, народов Ирака, Ливии или Афганистана и так далее. Так вот, если для нас эти люди такие же люди, как мы (пусть и не такие образованные или успешные), и к ним в полной мере относится принцип "не убий", то для американских солдат и наёмников вопрос стоит иначе: их убийство ничем не отличается от убийства дикого енота, который влез в дом. То есть стоит только сказать, что тебе казалось, что он представляет некую угрозу, и вся ответственность исчезает», - подчеркнул он.

Так вот, продолжил Хазин, после 1991 года идеология, которую насаждали в мире США и контролирующую их элиту «Западного» глобального проекта, была право-либеральная. «Можно обсуждать, как она менялась с 1991 года по наше время, как зависела её интерпретация от страны, в которой она реализовалась (например, как жутко консервативная Япония защищала свои принципы), но общее её положение в правом нижнем квадранте на общеполитическом поле никаких сомнений не вызывает», - добавил экономист.

«Такая ситуация связана с тем, что либерализм – это идеология финансистов, которые, используя инструменты бреттон-вудской системы и "рейганомики", стали явно доминирующей группой и в мировой экономике, и в мировой элите. Собственно, после 1991 года ничего даже близко сравнимого с их мощью в мире не осталось. Ну а если немножко адаптировать известную шутку о том, что демократия – это власть демократов, то получится, что либерализм – это власть финансистов. Которые, как понятно, всегда против перераспределения богатств ("за что боролись?") и всегда против консервативных ценностей ("не давай в рост брату своему", где "брат" в христианской интерпретации – любой человек, поскольку "нет ни эллина, ни иудея…"), в частности, против семьи», - подчеркнул он.

«Всё бы хорошо, - продолжает Хазин, - но есть одна тонкость: как бы ни вменялись либеральные ценности, как "единственно возможные", они всё равно воспринимались именно как ценности доминирующей элитной группы. И по мере того, как, из-за чисто объективных, экономических причин, у финансистов начали проявляться проблемы (они больше не могли теми инструментами, которые у них были, обеспечивать экономический рост), альтернативные элитные группы начали возвращаться к более привычным им ценностным моделям».

«Если говорить о движении на политической плоскости, то оно должно было из правого нижнего квадранта происходить как вверх, то есть в сторону консерватизма, так и влево. И действительно, на последних президентских выборах в 2016 году в США проявились яркие политики как в лево-либеральном секторе (Берни Сандерс), так и в право-консервативном (собственно, победивший Дональд Трамп). Но еще тогда, в 2016 году, я говорил о том, что движение должно быть продолжено и что неминуемо на мировой политической сцене должны появиться лево-консервативные политики», - отметил экономист.

«И вот, - продолжиет он, - наконец, я читаю интервью Бэннона, главного стратега команды Трампа, который в нём себя проявил ярко выраженным левый консерватором. Да, разумеется, он не занимает никаких должностей, да, он может в своих личных взглядах и не совпадать с Трампом, но он уже не боится высказывать взгляды, которые идеологически противоположны взглядам право-либеральных финансистов. И мне кажется, что это принципиальный и очень важный момент. Если появление Трампа все проморгали и многие до сих пор не понимают его феномена (поскольку рассматривают его политику с точки зрения право-либеральной идеологии, а в ней она действительно смотрится абсолютно идиотической), то уж здесь-то нужно быть готовыми!»

«Фактически, если в 2016 году никто не верил, что монополия право-либеральной идеологии может быть повержена, то сегодня впервые с 1991 года на мировой уровень выходит идеология лево-консервативная, которая на государственном уровне была последний раз в СССР. И это довольно важный момент, на который, безусловно, нужно обратить особое внимание», - заключил Михаил Хазин.