Резник совершил безнравственный поступок

В этой истории есть две составляющие.

Первое – попытка рассмотреть документ, который создавался для внутреннего пользования и не предназначался депутату Резнику. У него есть гриф «для служебного доступа». Это рабочий момент. Дело в том, что митрополит, как любой архипастырь, должен отстаивать интересы верующих людей. Одной из его обязанностей является необходимость вступать в переписку с официальными органами государственной власти и управления с целью решения тех или иных вопросов и задач по обеспечению жизни верующих людей, в том числе решения вопросов, связанных с доступностью храмов, постройками новых храмов, воспитанием детей в духе Православной веры, помощи родителям и т.д. По самым разным вопросам митрополит пишет письма в те ведомства, в которые он считает необходимым писать. 

Поскольку приближается большой юбилей – 800 лет со дня рождения Святого Благоверного Великого князя Александра Невского, митрополит считает, что комплекс Александро-Невской Лавры, который представляет собой единый историко-культурный ансамбль, должен быть в полном объеме передан братии Лавры, наместником которой является преосвященный епископ Назарий.

Владыка Назарий также неоднократно писал письма – и к губернатору города, и в комитет по культуре. Эта процедура длится несколько лет, но пока что решение руководством города не принято. В силу того, что сменился руководитель Санкт-Петербурга, митрополит просто был обязан напомнить ему об этом обещании еще прошлого или даже позапрошлого руководства города. В письме есть упоминание о том, что еще в 2012 г. городское руководство собиралось передать Благовещенскую церковь братии Александро-Невской Лавры, – ни больше, ни меньше. Собственно говоря, создавать истерику, говорить о том, что Церковь якобы отнимает храм у Музея городской скульптуры, конечно же, совершеннейшая несправедливость. 

Здесь нет противоправных действий. Письмо написано хорошим русским языком, юридически обосновано, поскольку есть Федеральный закон о передаче имущества религиозного назначения религиозным организациям. И, собственно говоря, никаких претензий, с точки зрения законных юридических требований, к этому письму предъявить нельзя.

Второе – по поводу реплики директора Музея городской скульптуры. Я считаю, что деятель культуры, который восклицает, что придется сломать плиту с надгробия А.В.Суворова и вытащить ее, тем самым вообще не понимает, что он говорит. Это какое-то, простите за выражение, помешательство, «солнечный удар», пользуясь бунинским выражением или отсылкой к фильму Никиты Михалкова. 

Мне представляется, что даже говорить так кощунственно, тем более представителям музейного сообщества, директору большого серьезного музея. Неужели у кого-то поднимется рука сносить могилы, саркофаги?! Пусть директор приведет примеры, когда в переданном Церкви храме были снесены или уничтожены саркофаги тех или иных известных людей! Пусть он покажет эти примеры в русской истории! Сносили саркофаги большевики. Сносили саркофаги те, кто превратил храмы в подобие музеев и запретил там богослужение. 

Благовещенская церковь, как одна из старейших церквей в городе, действительно является величайшим памятником архитектуры и культуры. С другой стороны, это все же храм, который входил и должен входить в комплекс монастыря, и в нем, как представляется, должна регулярно совершаться молитва, в том числе на могиле нашего великого полководца Александра Васильевича Суворова. Все это уже неоднократно обсуждалось, и, конечно же, никто не собирается там что-то ломать. Этот памятник будет находиться в полной сохранности. Будут соблюдаться все нормы охраны объекта. Будет вестись речь об осуществлении двойного использования помещения храма. Какие-то музейные функции у этого памятника как были, так и останутся. Они будут сохранены.

Данное письмо инициирует именно начало этой процедуры на более равноправных правах. Аргументы господина Тимофеева о том, что мусульмане теперь не смогут зайти в помещение церкви, не выдерживают никакой критики. Я, как представитель Православной Церкви, совершенно спокойно могу зайти в любую мечеть, так же как представители иудаизма, ислама или неверующие могут зайти в православные храмы. Другое дело, вопрос состоит в том, что сама церковь является неким сакральным пространством, и, конечно, не нужно, чтобы кто попало заходил в отдельные места храма. Это касается, к примеру, алтаря. Такие правила есть всегда и везде. Мы же, входя в синагогу, тоже соблюдаем определенные правила! Священные предметы, которые там находятся, например, свитки, мы ведь тоже не трогаем руками, если мы не являемся служителями иудаизма. Нужно соблюдать определенный порядок религиозной, культурной или другой организации. Например, в Русском музее мы ведем себя согласно правилам этого музея, в храме мы ведем себя согласно правилам, установленным руководством храма. Это храмовое пространство, и надо это понимать.

Есть еще одно обстоятельство в этом деле, с чего я собственно и начал разговор. Оно связано с этической стороной. Господин Резник публикует чужую переписку, которая к нему попала тайно. Он не объяснил происхождение этого сфотографированного письма, на котором стоит штамп Администрации Санкт-Петербурга, входящий номер. Во всей этой истории меня удивляет другое: почему депутат, зная законы государства, считая себя нравственным человеком, публикует переписку без согласия тех людей, кому она адресована, и без согласия того, кто написал это письмо? Это не депутатский запрос, а внутренняя переписка различных ведомств. Если бы, например, согласно этой переписке были бы какие-то исключительно безнравственные идеи, или если бы в этой переписке были бы, например, ложные сведения или содержались бы ложные посылы, или имелись бы предпосылки к совершению противоправных действий, тогда было бы возможным по согласованию компетентных органов опубликовать переписку. Тогда можно было бы написать, что готовится безнравственное, беззаконное деяние. Но в данном письме нет неправомерных, противоправных действий.

Это письмо, еще раз подчеркну, является напоминанием о тех обязательствах, которые несла еще администрация губернатора Г.С. Полтавченко, и которые не были исполнены ею в силу различных обстоятельств. И устраивать из всего этого истерику, создавать, как сейчас говорит молодежь, хайп, кричать, что мы сейчас срочно побежим защищать музей, нет никакого смысла. В этом нет никакой логики. 

Вопрос будет всесторонне проработан. Будут собираться комиссии по этому вопросу. Чтобы судить о действиях властей, о действиях губернатора, нужно хотя бы этих действий дождаться. И только потом депутаты могли бы высказаться, является ли это деяние противоправным или нет. В данном случае противоправно выступает господин Резник. Он выкрал документ, который не относился к нему. И даже если с формально юридической точки зрения тут нет нарушения законодательства, то, по крайней мере, это этически безобразный, этически безнравственный поступок. Поэтому встает вопрос: а как вообще депутат Законодательного собрания может смотреть людям в глаза, если он залезает в чужую переписку, поступает абсолютно безнравственно, если не сказать, подло?