Реквием по религии в США

Американские кинокритики из издания Variety составили перечень фильмов, которые могут побороться за «Оскар» в следующем году. В список вошли киноленты, вышедшие в прокат в США с 1 января по 30 июня 2018 года.

Фильм «Первая реформаторская церковь», о котором я обещал высказаться, по мнению американских киноведов, вполне может быть выдвинут по следующим номинациям — «Лучший фильм», «Лучший режиссер», «Лучший актер» и «Лучшая актриса второго плана».

«Мне кажется, что к картине "Первая реформатская церковь" я шел целых 50 лет. Но зато потом, когда решение было принято, процесс пошел очень быстро. Мне не нужно было заниматься поиском информации и выдумывать эмоции своих героев. Все лежало под рукой и было изучено вдоль и поперек. Тут моим соавтором выступила сама жизнь, если можно так выразиться», — заявил в интервью журналу «Огонек» режиссер фильма Пол Шрейдер.

Православной общественности Шрейдер известен, прежде всего, как сценарист кощунственного фильма «Последнее искушение Христа». Также поговаривали, что именно он напишет сценарий для «Матильды». К счастью, союз Шрейдера и Учителя не состоялся, в противном случае фривольный фильмец о Николае II благодаря этому действительно выдающему сценаристу мог бы стать значительным произведением искусства.

«Первая реформатская церковь» — не первый фильм Шрейдера в качестве режиссера. Однако режиссерская стезя этого прославленного сценариста оказалась неудачной: все его режиссерские опыты провальны. «Первая реформатская церковь» может оказаться исключением.

О своем желании заняться режиссурой Шрейдер поведал в своей знаменитой беседе с Робером Брессоном в 1976 году. Тогда Шрейдер пожаловался на то, что фильм «Таксист» «срежиссирован не так, как это сделал бы я. Я написал аскетический фильм, а он был снят экспрессионистски. Но в фильме есть напряжение, и этим он интересен».

На вопрос Брессона: «А почему же вы сами его не сняли?», Шрейдер ответил: «Надеюсь, вскоре я смогу заняться режиссурой. Пока я слишком молод».

С тех пор прошло более сорока лет. Шрейдер стал режиссером нескольких фильмов, ни один из которых не был замечен ни публикой, ни экспертным сообществом. Но вот, наконец-то, из-под его рук вышла картина, которой сулят оскароносное будущее.

Фильм «Первая реформатская церковь» снят на тему, хорошо известную Шрейдеру. Режиссер готовился посвятить себя Богу… Но в итоге стал отступником.

«Критический взгляд на действительность не всегда означает отрицание... Знаете, часто критикуешь то, что тебе по-настоящему дорого. Я рос и воспитывался в очень религиозной семье. Окончил семинарию, где нас учили "не думать, а верить" и во всем положиться на Бога. Как это часто бывает, подобная ситуация порождает не смирение, а только усиливает внутренний конфликт. Когда какие-то важные вопросы не решены, ты все время к ним мысленно возвращаешься. У меня и в юности, в семинарии, где я учился, критичность возрастала пропорционально догматизму. И тогда, и сейчас у меня осталось огромное количество вопросов к Церкви и огромное желание в них разобраться. Но в юности я подавлял в себе эти желания. Были родители, Церковь, окружение, а вместе с ними — и готовые формулировки о том, как жить. И вот выходит, что спустя 50 лет я решил, наконец, разобраться. Плохо ли то, что я воспользовался для этого своим служебным положением?.. Не думаю. Но я не могу назвать эту картину и критичной по отношению к Церкви. Это прежде всего фильм о проблемах сегодняшнего дня. И о сегодняшнем человеке, а не о Церкви как таковой. Может быть, сбивает с толку название картины...» - размышляет режиссер.

В «Первой реформатской церкви» проявилась одна характерная особенность Шрейдера как режиссера. В свое время выдающийся советский певец Валерий Ободзинский сделал замечательное по своей глубине суждение: «Любой актер состоит из штампов. Артист не рождается просто гениальным. Он обязательно у кого-то учится чему-то».

Сам режиссер признается, что на его творчество «повлияли Мартин Скорсезе, Фрэнсис Форд Коппола и Бернардо Бертолуччи. Особенно последний, потому что мое поколение режиссеров постоянно сопоставляло свои картины с его картинами. И с его духовным настроем, что немаловажно».

«Знаете, когда я был молод, меня всегда восхищали фильмы на тему религии и духовности — естественно, среди них были и российские. Но я представить себе не мог, что в один прекрасный день и сам возьмусь за съемки такой картины. Толчком к написанию сценария послужил разговор с польским режиссером Павлом Павликовским. В 2015 году его замечательная картина "Ида" на тему отношений между религией и обществом была удостоена "Оскара". Меня настолько вдохновила его работа, а затем и наша беседа за ужином, что после встречи с Павлом я сказал себе: "Пришло и мое время снять один из таких фильмов"», - вспоминает Шрейдер.

Знаток кино не может не заметить, что «Первая реформатская церковь» по сути постмодернистская мешанина, вобравшая в себя элементы многих фильмов. Аналитики уже обратили внимание на то, что в этом фильме использованы приемы и темы многих кинокартин, в частности, «Дневника сельского священника», «Таксиста», «Вероятно, дьявол».

Наибольшее сходство наблюдается с «Дневником сельского священника». Неудивительно, что в российском кинопрокате фильм Шрейдера выходит также под вторым названием — «Дневник пастыря». Оба главных героя этих фильмов — духовные лица, больные раком, неправильно питающиеся и злоупотребляющие алкоголем. У обоих нет опыта молитвы. Оба асоциальны. Оба ведут дневник. А вверенные им приходы безлюдны.

Одна из центральных тем «Первой реформатской церкви» — самоубийство. Эта проблема волновала Шрейдера давно. Природу и причины самоубийства он обсуждал с Брессоном в той их памятной беседе. Тогда речь зашла о еще не вышедшем на экран фильме «Вероятно, дьявол», герой которого кончает жизнь самоубийством. В ходе обсуждения определилось различное отношение собеседников к этой проблеме.

Брессон отмечает, что католикам самоубийство «было абсолютно запрещено еще 30-40 лет назад. Пасторы не имели права отправлять требу, если речь шла о самоубийце. Теперь дело другое. Не знаю, таково решение Рима или они сами проще стали относиться к таким вещам, не могу сказать наверняка, я пытаюсь понять людские чувства независимо от религии».

Основная причина самоубийства, по мнению французского режиссера, — пустота и бессмысленность жизни: «Мне кажется, есть нечто, делающее возможным самоубийство — даже не то чтобы возможным, а абсолютно необходимым: это осознание пустоты, чувство пустоты, которое невозможно вынести. И ты готов любой ценой прекратить свою жизнь. Я не большой знаток в этой области, но я думаю, не меньше двух третей самоубийств происходят в связи с невозможностью продолжать жить в такой ситуации. Это мне очень понятно. Есть и другие причины. Потому что, например, делаешься больным от безнадежности. Это бывает довольно часто».

Жизнь опустошается материализмом и бездуховностью, уверен Брессон. «Мне кажется, во всем мире дела пошли очень плохо. Люди становятся всё более и более материалистичными и жестокими, жестокими иначе, чем в средневековье. Жестокими из-за лени, равнодушия, эгоизма, из-за того, что думают только о себе, а не о том, что творится вокруг и тем самым позволяют расти глупости и безобразию. Все интересуются только деньгами. Деньги становятся Богом. А сам Бог для многих уже не существует. Деньги становятся целью и смыслом жизни», - как актуальны эти слова великого француза! А ведь с тех пор прошло более сорока лет.

На вопрос Шрейдера, почему же герой «Вероятно, дьявол» все-таки совершает самоубийство — по личным причинам или ради улучшения мира, — Брессон отвечает: «И то, и другое имеет место. Чтобы стать примером. Чтобы стать мучеником».

Один из персонажей «Первой реформатской церкви», супруг прихожанки пастора Эрнста Толлера, безуспешно просит священника убедить его жену сделать аборт, поскольку не хочет, чтобы их ребенок жил в условиях ухудшающегося климата. Этот человек уверен, что мир приближается к катастрофе, что вскоре сама жизнь на земле станет невыносимой. Мужчина, не в меру взволнованный загрязнением окружающей среды, застреливается. Пастор Толлер призван был отговорить его от этого страшного шага. Но ему это не удалось. Его словеса о загробном мире, о том, что нам неведомо будущее, что, возможно, и после смерти есть жизнь, оказались неубедительны. Зато он становится непримиримым защитником природы. Честно говоря, самоубийство этого человека, которого не смог отговорить священник, выглядит нелепо, скорее даже комично. Не мог же он не знать о теории циклического развития климата, согласно которой глобальное потепление лишь один из периодов, который, есть вероятность, может смениться глобальным похолоданием. Кроме того, само предположение о катастрофическом влиянии антропогенного фактора на климат спорно. И, тем не менее, сей персонаж убивает себя, делая свою беременную молодую супругу вдовой.

Иной характер имеет самоубийство Шарля из «Вероятно, дьявол». Молодой человек возмущен загрязнением окружающей среды, модой на психотерапевтические сеансы, общественным устройством, обмирщением Католической церкви и т.д. и т.п. Но негодование юноши не находит конструктивного выхода, ибо он сам не знает, каким образом можно изменить ситуацию.

«Говоря о пустоте, я не имел в виду сознание никчемности жизни. Пустота — это отсутствие чего бы то ни было», - говорит Брессон, добавляя, что имеет в виду духовную пустоту: «Итак, желание умереть может быть вызвано разными причинами: отвращением к жизни, к людям, окружающим тебя, которые живут лишь ради денег. Тем, что ты видишь, как исчезает из жизни все, ради чего действительно стоит жить, что чувствуешь, будто уже не сможешь никого полюбить, ни женщину, ни вообще никого из людей и становишься одиноким в толпе. Я могу представить себе множество подобных вещей, которые вызывают стремление убить себя».

С момента закрытия Второго Ватиканского собора прошло всего лишь десять лет — а последствия уже были катастрофическими. Это пугало Брессона.

Последствия обмирщения религиозной жизни показаны и в «Первой реформатской церкви». Однако Шрейдер дает этой тенденции иное истолкование, отличное от брессоновского: «Моя работа в какой-то степени цитирует Брессона и некоторых других режиссеров того времени, особенно их визуальный ряд. Отсюда необычный формат, неторопливый монтаж, симметричность кадра. Однако на этом схожесть заканчивается. Разговоры с прихожанами — совершенно заурядный, будничный эпизод из жизни священника, это не превращает мой фильм в ремейк. Мало того, в этой будничности, заурядности, в молчании и паузах как раз и совершаются самые важные открытия... Что такое церковная служба? Часто она превращается из священного ритуала в актерство — в игру, пусть даже и требующую высокого мастерства. Меня интересовал вопрос: насколько возможно совмещать честность служения и соблюдение ритуалов — в обществе, в церкви. Не врем ли мы себе, когда считаем, что соблюдение обрядов, сложившихся норм — это и есть самый короткий путь к святости?»

Типичный образчик протестантского богословия! Неудивительно, что тирада Шрейдера завершается кощунственной мыслью: «Возьмем хотя бы поистине варварскую с точки зрения нашего времени идею о том, что кровью одного существа можно смыть грех другого. Как можно очиститься кровью?.. Как можно растить детей на основе таких взглядов и считать это моральной нормой общества?»

Жизнь его персонажа — пастора Эрнста Толлера — действительно бессмысленна и пуста. Он обделен даже даром молитвы. Возможно ли называть не молящегося человека духовным лицом?! Нонсенс. Толлер выступает против загрязнения природы, против превращения религии в увеселительное занятие, ему не нравится, что пасторов вынуждают становиться эффективными менеджерами. И он, уподобившись террористу-смертнику, готов взорвать вместе с собой храм, наполненный случайными людьми, не являющимися его прихожанами, спонсорами, которые пытаются щедрыми пожертвованиями оправдать свою деятельность, уничтожающую природу, своего начальника пастора, который занят чем угодно, но только не духовным попечением. Но в самый последний момент Толлер отказывается от реализации своего страшного замысла. И ради чего? Ради внезапно вспыхнувшей любви к той самой прихожанке, муж которой покончил с собой из-за экологических соображений. С влюбленными происходит некое странное действо — мистическая, эротическая левитация. Фильм заканчивается их страстным поцелуем. Финал открыт. Неясно, как же в дальнейшем сложится жизнь этого пастора. Оставит ли он свое служение? Приспособится ли к требованиям времени?

Итан Хоук, сыгравший пастора Толлера, по словам Шрейдера, «буквально стоял у меня перед глазами, пока я писал сценарий»: «В этом нет ничего удивительного, что он в итоге сыграл в моей картине священника. Итан вырос, как и я, в очень религиозной семье. Кажется, он даже собирался стать священником. Он уверен, что съемки в моей картине стали для него ролью всей жизни. Я даже удивился, с какой скоростью Итан отреагировал на предложение сыграть в моем фильме. Буквально мгновенно! После съемок он поделился ощущением — ему кажется, что вся жизнь его готовила к съемкам в этом фильме».

«Первая реформатская церковь», очевидно, не является сатирой. Шрейдер, возможно, сам того не осознавая, этим фильмом диагностировал смерть религии в США как таковой. О своей картине он говорит следующее: «Это прежде всего фильм о проблемах сегодняшнего дня. И о сегодняшнем человеке, а не о Церкви как таковой». В таких условиях христианская миссия становится невозможна, ибо у людей нет даже потребности в Боге. Религиозные чувства отмерли. По крайней мере, в фильме нет ни одного персонажа, имеющего религиозный опыт.