Прежде чем говорить о восстановлении православной монархии

Согласно Евангелию, абсолютная власть - власть Божия - означает такое принесение себя в абсолютную жертву, которое сообщает жизнь людям и является основанием их свободы. Бог воплотившийся - Добрый Пастырь, Тот, Кто душу Свою полагает за овцы и молится за убивающих Его. Смысл власти - служение. «Больший из вас да будет всем слуга» - говорит Христос. Кесарю следует отдавать то, что принадлежит кесарю и только то, что ему принадлежит, потому что Богу нужно отдавать то, что принадлежит Богу. Беззаконие, которое искушает власть, легко определить - стать абсолютной властью, покушаясь на всемогущество Божие. Это, по преимуществу, диавольское искушение. Время от времени власть обожествляет себя и требует по отношению к себе идолопоклонства. Эта «тайна беззакония» раскрывается в истории человечества в разные периоды по-разному - от культа римского кесаря, когда пролилась первая христианская кровь, до тоталитаризма XX века, явившего бесчисленные сонмы новых мучеников, и далее путь лежит к зверю Апокалипсиса.

Какая новая форма власти, утверждающая христианство без Христа, язычество в ореоле православной сакральности, станет на этом пути решающим этапом? Как можем мы избежать тирании, которая с неотвратимостью проистекает от этого смешения, и которая является алиби для диктатуры? Узурпация, которая определяет такую власть, дает право на массовые убийства: как известно, идолы требуют человеческих жертв, и чем красивее идолы декорированы, тем жертв больше.

От древних христиан не обязательно требовали отречения от Христа: достаточно было положить несколько зерен ладана перед статуей императора и потом быть свободным веровать во что угодно. Но всякий, кто ставит Бога выше кесаря, становится для кесаря врагом. Мученики первых веков и новомученики минувшего века пострадали именно по этой причине. Они были законопослушные граждане, как все, но кесарь, милостивый или жестокий, был для них человеком, и только Бог был их Господом. В коммунистическую эпоху было время, когда достаточно было косвенно отречься от Христа, отдав своих детей в пионеры и комсомольцы - организации, в программу которых входил обязательный для их членов атеизм. Во все времена враги Церкви стремились либо стереть Церковь с лица земли, либо разрушить ее изнутри, либо смешать ее с грязью.

Оттого что для Церкви опаснее всего, по слову святого Феофана Затворника, внешняя видимость, она должна быть особенно внимательна там, где речь идет не просто о политических играх, а о православной святыне. Когда кесарь претендует на аннексию Царства Духа, крепость Града Божия хранится царственно свободным сознанием, которое цементируется кровью мучеников. Если всякая власть исходит от Бога - всякая власть должна возвращаться к Богу и вести к Нему. Это и происходит вне зависимости от того, какая существует на земле власть. «Ты не имел бы надо Мной никакой власти, если бы не дано было тебе свыше», - говорит Христос Пилату, и крестной мученической смертью придает новый смысл истории.

Отныне открывается возможность христианской власти, сознательно помогающей людям идти к Богу. Но и всякая власть, даже власть антихриста, не в состоянии противиться Божию предназначению. Однако только кровью мучеников, там, где попытка повернуть историю вспять, отверзается небо. Всякий раз, когда власть хочет самообожиться, являются мученики, которые отдают свою кровь, чтобы засвидетельствовать, что только Бог является Богом, и чтобы освятить Его имя, когда общество хулит Его. Христианские мученики хранят историю открытой тайне Бога и тайне человека. Бог стал человеком - в этом единственный смысл истории. Они жизнь свою положили за Христа и за то, чтобы не прекращалась возможность других приводить к Нему.

Жертвенным подвигом святых царственных мучеников и всех новомучеников и исповедников Церкви Русской навсегда прославилась православная монархия, христианская власть. Но одновременно, они, как и древние мученики, показали относительность всякой земной власти. Монархический институт власти, идеальный в одних случаях, и всегда остающийся как идеал, может оказаться неадекватным в других. Возникает вопрос удержания или достижения наиболее подходящих форм власти средствами, которые не могут считаться законными. Это не столько теория, сколько необходимость принимать в расчет человеческое безумие. Чтобы понять, почему государь отрекся от престола, недостаточно распознавания темных сил, действующих в истории, - требуется вера в Промысл Божий. Подвиг мученичества, святости заключается в полном отвержении себя, в совершенном предании себя воле Божией. Для последнего нашего святого царя не было разницы между долгом христианина, исполняющим заповеди Божии, и долгом государя.

Поэтому, прежде чем говорить о восстановлении православной монархии, мы должны поставить вопрос о нравственном состоянии сегодняшнего общества. Тот, кто серьезно относится к идее православной монархии как к религиозно-нравственной идее, должен быть реалистом. Общество захлестнуто организованной через средства массовой информации пропагандой растления и магии, которая приобретает характер войны против Церкви, может быть, более страшной, чем все прежние войны. При распаде разума и совести не может родиться истинное самосознание и правосознание. Движение за нравственное возрождение России, в котором мы призываем участвовать, неотделимо от восстановления православной монархии, и, во всяком случае, должно явиться первым реальным шагом на пути к ней. И тот, кто претендует на российский престол, призывается быть прежде всего истинным православным христианином, со всеми вытекающими из этого обязательствами перед Богом и людьми, чтобы твердо и мужественно возглавить исход из сегодняшнего вавилонского пленения, а не усугублять его молчаливым согласием с растлителями России.

Вторым реальным шагом является безусловное соблюдение государственного закона, который имеет божественный принцип как власть, которая, по слову апостола Павла, всегда от Бога. Святой Иоанн Златоуст, блаженный Августин, блаженный Феофилакт и другие святые отцы, размышляя о тайне «удерживающего» приход антихриста, называют таковым не только благодать Святого Духа, но и государственный закон. И в это понятие «удерживающего» входит не только христианская государственность, но и всякая государственность, если она не вступает в противоречие с совестью христианина. Государственный закон в этом смысле - как заповедь, перед которой равны и царь, и нищий: они перед законом в равном достоинстве. Того, кто требует немедленного восстановления православной монархии после попрания элементарной законности, можно уподобить человеку, который ищет благодати, не считаясь с самыми простыми нормами нравственности. Православную монархию надо еще заслужить.

Самое страшное - то, что сейчас все большее число людей втягивается в преступления, в растление, в бездушие - как при большевиках, только охотнее и еще безответственнее. Может быть уже наступает время, когда исполнение основных заповедей Божиих будет стоить мученичества, не только в том духовном смысле, о котором говорят святые отцы «отдай кровь и приими дух», и «страсти суть терновые иглы», но и в том буквальном смысле, в каком это было во времена Содома и Гоморры. «Будет время, -пророчески писал в IV веке преподобный Антоний Великий, когда скажут: "Ты безумствуешь, потому что не хочешь принимать участия в общем безумии, но мы заставим тебя быть, как все"». Может придти такое испытание веры, как сказал епископ-исповедник, когда мученики, к радости власть предержащих, вынуждены будут отказаться исповедать Христа перед всеми, чтобы не предать поруганию Его святое имя - так велико может быть всеобщее отступление.

В начале 90-х годов прошлого века в средствах массовой информации активно обсуждалась возможность коронации нового русского царя Георгия Гогенцоллерна. Мы уже живем во времена, когда самые невероятные и ужасные прогнозы сбываются, и наш долг тогда был - оттолкнуть, расколоть этот очередной пробный шар. Как всегда, возникал вопрос: кому это выгодно, почему возникла такая спешка, почему люди, далекие от православия, навязывают это русскому народу? Большинством народа это воспринялось бы, как блистательный аттракцион. Уже появилась тогда так называемая «партия большинства». Что это была за партия - партия большевиков, линия которой до сих пор так причудливо колеблется? Не стояла ли за ней более мощная «бытоулучшительная» партия, о которой говорил преподобный Серафим Саровский и которая, по его слову, погубит Россию и приведет мир к антихристу?

Люди сегодня настолько замордованы жизнью, что им на все наплевать. Ставка врагов России, изобретателей Интернационала - именно на пассивность и дезинформированность народа. Какая диавольская режиссура: «Мы им, русским, устроим и самодержавие, и православие, и народность. Какое же государство без государя? - это в русской исторической традиции. Не посмеют теперь сказать, что им чего-то не хватает. Кто может возразить? Будет симфония Церкви и государства, как в Византии. Вы что, против?»

Народ наш не осознал свою вину и ответственность за убиение царя, и вдруг предлагается присягнуть новому царю! Даже на гражданском уровне нет осознания и покаяния, не только на мистическом. Нет понимания народом, не было все эти годы, что такое власть Божия, и говорить с ним об этом - все равно, что с глухим.

Но политика и мистика все теснее переплетаются, ибо антихрист, как известно, будет не только главный лжемистик, но политик номер один. Для нас важнее знать, из какого неполитического источника, как говорил Паскаль, исходит политика. Власть - власть до тех пор, пока она хранит свое мистическое основание. Революция, государственный переворот - всегда отвержение мистичности, таинственности власти, того, что она от Бога. Но все на самом деле переворачивается, все делается наоборот.

Политическая ясность там, где нет мистики, вместо мистики - мистификация, и эта мистификация может оказаться сколь угодно грандиозной. После попрания государственной законности в октябре 1993 года, которое явилось продолжением и углублением революции 1917 года, при равнодушии и непонимании происходящего большинством народа, открывается возможность поставить печать высшей законности на беззаконии, или пытаться сказать, что законность невозможна, что всякая власть несправедлива и что не существует вселенского порядка - обозначить пустующее место Бога.

Откуда может быть покаяние в народе, если по-настоящему нет его у многих как будто принадлежащих к Церкви, и до сих пор не сознающих значение подвига святых царственных страстотерпцев и всех новых мучеников и исповедников Российских? На какой глубине должно быть подлинное покаяние? Вот тайна любви мучеников: чем больше христиане будут отличаться от мира, тем больше у них будет возможности преобразовать этот мир.

Если мы серьезно собираемся трудиться для осуществления христианской государственности, проповедуя ее среди народа, мы должны прежде позаботиться о том, чтобы нравственная и духовная деятельность Церкви проникала как можно в более широкие слои общества. Мы не сможем достигнуть этого, уподобляясь тем, кого мы хотим просветить, - это более, чем ошибка. Евангелие - вот что абсолютно противоположно миру, и даже самые лучшие порывы и самые вдохновенные достижения человечества без Бога, как бы они ни были привлекательны, не дают нам забыть, что центр нашей жизни другой. Все, что ни есть в мире, - только некий этап исхода. Вот что мы не должны никогда забывать.

Но именно этого не может простить нам неверующий мир. Он с удовольствием напомнит нам слова Самого Христа о том, что кесарево мы должны отдавать кесарю, стараясь ограничить нашу заботу о мире только материальной, или психотерапевтической помощью. В мире, ослепленном собой, христиане - глас вопиющего в пустыне о том, что приблизилось Царство Небесное. Как только мы теряем это отличие от мира, все дороги становятся одинаково хороши и бессмысленны. Чем больше мы сливаемся с миром, тем бесполезнее становимся ему.

Почему праздник царственных страстотерпцев и новых мучеников и исповедников Церкви Русской не стал у нас государственным праздником, почему все более приучают нас к пропаганде растления и преступности как к нормальному явлению? На памятнике великой княгине Елизавете Феодоровне, родной сестре святой царицы, убиенной на следующий день после расстрела царской семьи, начертаны святейшие для христиан слова: «с покаянием», а что изменилось в нашей жизни? Словами, даже самыми высокими, не восстановишь попранную правду. «Горе вам, что строите гробницы пророкам, которых избили отцы ваши, - говорит Христос, - сим вы свидетельствуете о делах отцов ваших и соглашаетесь с ними, ибо они избили пророков, а вы строите им гробницы» (Лк. 11: 47-48). Пока сердце не омоется покаянием, кроме надписи на памятнике ничего не будет, ни внутри нас, ни в обществе, - солью, потерявшей силу, будут эти слова, и они не откроют ни нам, ни другим Царства Божия.

Церковь призывается к исповедничеству, если не к мученичеству в мире, где власть маммоны стремится получить полноту власти, прикрываясь святыней, чтобы творить беззаконие и уподобляется тем самым ангелу сатанину. Вот почему апостол Павел говорит, что сила сильных - ничто перед Богом, и что немощь человеческая, когда она с Богом, ее может всегда превозмочь.

«Диавол солгал, сказав: "Вся власть предана мне, и я кому хочу, даю ее", - писал во II веке святой Ириней Лионский. - Ибо не он управляет царствами в этом мире, но Бог. Власть установлена Им для пользы народов. Не диаволом, который никогда не знает покоя, и еще менее желает, чтобы народы жили в мире, но Богом, с тем чтобы они не пожирали друг друга, как рыбы, но противостояли многоразличной несправедливости мира, утверждая закон».

Что бы ни происходило, идеал православной монархии не может для нас померкнуть. «Назначение власти не в том, чтобы превратить общество в рай, - писал русский философ, - а в том, чтобы не допустить на земле ада». Эта трезвая мысль становится реальной только тогда, когда вектор власти сознательно направлен к Богу, в противном случае, избежать сползания или провала во ад невозможно. Вопрос в том, как нам выбраться из ада, который хочет нас всех поглотить.