Как сообщалось, 26 апреля Президент России Владимир Путин посетил Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого, где принял участие в пленарном заседании XI съезда Российского союза ректоров.
В мероприятии приняли участие около 600 ректоров отечественных и зарубежных вузов.
Итоги XI съезда Российского союза ректоров проанализировал в интервью «Русской народной линии» экономист, доктор экономических наук, профессор Олег Сергеевич Сухарев:
По итогам изучения стенограммы заседания у меня сложилось пессимистичное впечатление: Президент побывал на сборище чиновников от высшей школы. Доклад Владимира Путина представлял некий отчет, в котором он призывает взглянуть на проблемы высшего образования с акцентом на вызовы современности. Глава государства правильно обозначил насущные проблемы, но по многим направлениям они не были раскрыты детально.
Нужно отметить, что и в последующих выступлениях бюрократического звена высшей школы России мало что говорилось о вопиющих проблемах и поиске ответов на вопрос: как и что решать? Прозвучали полезные предложения, например, индекс трех миссий: образование, наука, общество. Ректор МГУ Садовничий доложил, что был выполнен призыв Президента по разработке собственного индекса. Но необходимо учитывать обстановку вокруг России, поэтому не факт, что предложенный индекс будет учитываться и котироваться в мире. Мы можем им пользоваться, несмотря на то, из каких стран были привлечены эксперты. Однако на Западе российский индекс может не учитываться – начнется конкуренция среди индексов. По одним индексам место вуза выше, по другим - ниже. И как сравнивать? Также на индекс влияют политические симпатии и антипатии. В мире ведется острая конкурентная борьба в области науки и образования за обладание новыми технологиями, которая не может не сказаться на интерпретациях и применении индексов. Дай Бог, чтобы индекс трех миссий приобрел популярность и адекватно отражал действительность. Для сего необходимо понимать, как он устроен статистически и из чего складывается. Это не озвучивалось на совещании. Например, известный индекс Хирша по цитированию означает, как известно, следующее: если ученый написал одну статью, на которую сослались сто раз, считайте, что он написал сто статей, на которых сослались по одному разу (это равнозначно по данному индексу). Тем самым индекс по ссылкам и по Хиршу является дутым представлением об эффективности научного работника. Аргумент, что, когда нет никаких измерителей, пусть будет вот такой, хотя и плохой, не выдерживает критики. Кто мешает ввести понятие научного продукта и личного вклада, определяя его набором отдельных параметров, – может быть, такой способ будет лучше и адекватнее. Однако нет, в России решили привязать всё к Хиршу.
Но главная проблема в ином – в выступлениях столь высоких лиц всё сводится к поверхностным показателям. Как бы великолепно и обоснованно ни проектировался индекс трех миссий, недопустимо подчинять работу вуза достижению неких тестов, индексов, нормативов, разрядов, которые постоянно меняются. Ныне необходимо отвечать на современные вызовы. Даже в сообщении Президента высшая школа противопоставляется Российской академии наук. Сначала Глава государства посвящает часть выступления роли вузов и отдельно затрагивает уникальное учреждение, как РАН. И тут же Президент сетует, что хромает система аспирантуры, так как защищается всего лишь 14% кандидатов. Но обращу драгоценное внимание читателей, что когда мне довелось защищать свою диссертацию 20 лет тому назад, то было 25% защит, 12 лет тому назад – 20%, ныне – 14%. За последние десять лет произошли издевательские пертурбации системы образования, аспирантуры, докторантуры и науки. Работая 22 года с молодежью, я заметил, что люди все меньше и меньше стремятся поступать в аспирантуру. А те, кто идут, часто не заканчивают свое обучение, а просто получают справку или, как теперь, - диплом об окончании аспирантуры, без защиты диссертации. Почему так происходит? Условия защиты диссертации стали невыносимы - в стране развернут рецензионно-хиршиский-плагиатный психоз. Люди в диссертации переписывают собственные статьи с той лишь целью, чтобы не совпадал текст. Для защиты докторской диссертации необходимо издать 15-20 статей в журналах ВАК, которые не должны входить в саму диссертацию. Кто так решил, на каком основании, ведь человек защищает свой вклад – кстати, всегда (ранее) так и было! Получается, что надо написать две работы – кирпич и отдельно под него статьи. Подобная практика стала венцом развязанного в России плагиатного психоза, особенно окрепшего всего-то 5-7 лет тому назад в связи с появлением программы сличения текстов. Под эту систему попадают все, а особенно те, кто защищался во времена, когда еще не существовало технологии сличения текстов. Люди честно написали свои работы, но в технической части могли допустить ошибки в сносках и в компоновке материала. Высшее преступление против науки России – возводить плагиатный психоз в рамки добродетелей. Необходимо рассматривать вклад в науку, самостоятельный научно-квалификационный труд ученого, но не в смысле используемых текстов, а нового научного знания, которое должно быть получено единолично. Но на это никто не обращает внимания. Подобно тому, как ВАДА организовала травлю российских спортсменов, внутри России прозападные силы устроили финансируемую из-за рубежа травлю научных работников, причём похожими «родченковыми». Теперь, если человек много лет назад оппонировал работу, когда не было технологии сличения текстов, то он вывешивается и шельмуется как «вор», до всяких разбирательств, причём оппонент и руководитель не имели технически возможности проверять тексты за отсутствием технологии в тот период. Это прекрасно знают финансируемые из-за рубежа подлецы в интернете – и вывешивают академиков, членкоров, профессоров, которые ни в чём не виноваты. То, что это внутреннюю ВАДА кто-то профинансировал, полбеды, а вот что официальные службы кивают на неё – вот это беда. Они нарушают трудовое право, не включают в редсоветы учёных, известных своим вкладом, если они попали по оппонированию или по руководству в интернет. Через Министерство образования навязывается режим публикаций, в пользу западных баз индексирования журналы делятся на «золотые», «средние» и «второстепенные». Налицо прямое нарушение свободы слова и права на публикацию своих научных статей. Напомню, что Перельман опубликовал доказательство теоремы Пуанкаре не в журнале «Скопус» или «Веб оф сайнс». А такие корифеи, как Л.Д.Ландау, П.Л. Капица, – вообще не знали и не ведали, что это такое!
Происходит идиотизм под видом, что это якобы требование времени. На самом деле – это бизнес-проект Запада, в том числе, по контролю над идеями, информацией, а также сбор финансов с русских профессоров и доцентов, вынужденных платно публиковать эти статьи ради отчётов для ФАНО и Минобраза!
Я не говорю уже о кланах при созданных искусственно якобы элитных журналах, прорвавшихся в «Скопус», например, которые просто давят пустыми рецензиями, не дают опубликоваться!
Поэтому надо идти дальше и защищать имена наших известных профессоров и академиков, которых оскорбляют в мировой сети из-за случайных совпадений в диссертационных работах учеников или при оппонировании в тот период, когда еще не существовало программ по сличению текстов. Почему Союз ректоров и высшие учебные заведения не защищают своих академиков, член-корреспондентов и профессоров от травли Запада или каких-то мерзавцев в интернете, которые сами ничего не создали? Именно западные профессора рассылают по электронной почте, в том числе и мне предлагали, публикации за платежи – скромную статью за 150 евро. Кто соглашается, составляют коллектив из 5-6 человек и сбрасываются из своей скромной зарплаты для того, чтобы опубликовать на Западе статью, которую никто не прочтет, но она будут в скопусе. Публикационный психоз по числу статей еле-еле был остановлен жалобами профессоров РАН только вот месяц-два назад, когда ФАНО пересмотрело под нажимом трезвых учёных такие количественные нормативы, но сам подход пока сохраняется! Опасность заключается в том, что подобная практика устроена с санкции Министерства образования и возведена в ранг государственной добродетели. А это просто подрыв национальной безопасности, как и вывешивание работ на большие интервалы времени в интернете! Как и усложнение процедур защиты работ, абсолютно никак не влияющих на качество, заказные работы стали просто дороже, а советы всё равно, так или иначе, берут деньги (правда, не все, но многие). В итоге, научная работа стала давно в России домашним хобби, это никому не надо! Нужны внешние атрибуты и фетиши (звания регалии, отчёты)!
К сожалению, Президент не отметил тенденцию и не раскрыл причин снижения количества диссертационных работ – количество защищённых до 14%. А ведь причины я здесь называю, и то далеко не все! Они трусят назвать подлинные причины, ими же и сотворённые, или людьми, ими назначенными! А главная проблема кроется в том, что на системном уровне действуют антистимулы по занятию научной работой. Науку засосали бюрократизм и отчетность. Финансирование по грантам сокращено (плюс непотизм, который, очевидно, имеется). Мы проводили исследования с 2013 по 2015 гг., согласно которым сократился общий объем финансирования на одного молодого ученого (без учёта грантов). Кроме того, в науке идет омоложение сервильными кадрами, которые будут работать на тех, кто их приютил. Ученые с собственным мнением никому не нужны, ибо бередят атмосферу, идя против общего течения. Однажды профессор В.А. Дадалко сказал мне, что я дескать новой формации человек, говорю то, что думаю. Великолепная похвала, лучшего комплимента я не получал за всю жизнь, но он тут же и оговорился: ну и трудно тебе именно поэтому! Здорово, да? Хорошо у нас организована система науки?! Надо говорить то, что нужно, и у тебя будет все здорово по карьере, да и в остальном! Формализм и спекуляция на инновациях подрывают основу науки России, о чем я писал в своей статье «Образование и наука России: уничтожающий формализм реформ и спекуляции на инновациях» ещё в 2009 году. Мало что изменилось с тех пор! Я горд, что моя работа попала в бюллетень по защите науки под редакцией ныне покойных академиков Э.П.Круглякова и В.И.Арнольда. С той поры прошло почти десять лет, и с сожалением констатирую, что мы катимся вниз по научной лестнице – в два раза сократилось число диссертационных советов, сократились докторские защиты по гуманитарным, экономическим дисциплинам, а также и в области техники. В Высшей аттестационной комиссии идут пертурбации. Люди работают на общественных началах, как в диссертационных советах. Правда, иногда эта деятельность оплачивается из фонда высшего учебного заведения. Но не везде. Процедуры защиты крайне усложнены - защиты проходят, как под эгидой Высшей аттестационной комиссии, так и под эгидой вузов, получивших право присвоения степеней без ВАК. Таким образом, происходит деление даже по дипломам; профессор РАН противопоставляется профессору ВАК.
Институциональные пертурбации «съедают» научную работу, но об этом не было сказано ни слова – будто все хорошо. Все бравурные пассажи, произнесенные на заседании, являются политесом – обрамлением и ретушированием сути происходящего. Ни слова о сокращении кадров в вузах. Ни слова, что заработная плата ректоров порой в 20 раз выше заработной платы старшего преподавателя! А должно быть не более, чем в 3-4 раза!
Подход должен быть иной и разумный: целевая функция науки и образования, планирование кадров и кадровой структуры в экономике, исходя из оценок перспективного спроса и актуальных специальностей, упрощение защит диссертаций без перегибов и пережимов. Ныне навязана психология, что все кругом воры, но это неправда! 97% научных работников являются честными людьми! И не надо им навязывать плагиат. Совпадение – это ещё не плагиат!
Ныне ужасающе осложнены регламенты: увеличивают транзакционные издержки занятия наукой, проведение НИОКРов. Кроме того, система образования не приспособлена к развертыванию широкой научной работы, так как педагогическая нагрузка не согласована и не оптимизирована относительно научной деятельности. Образовательные структуры превращаются в «образовательных монстров», просматривается контрпродуктивная тенденция – подтягивание научной компоненты, почти насильственное при ослаблении РАН. В монополиях наука будет чахнуть, превращаясь в клановые системы. Конкурентоспособность снижена.
Ректоры – это бюрократы от управления образованием и наукой в высшей школе. Поэтому выражу пожелание, чтобы Президент встречался не только с ректорами, но и с рядовыми профессорами. Он мог бы инкогнито посетить любой вуз и переговорить с профессорами с глазу на глаз без руководства, как он на улицах встречается с жителями. Они расскажут Главе государства об истинном положении дел – в РАН, в вузах и т.д. Например, повысили зарплату только перед президентскими выборами с 32 тыс. рублей до 50 тыс. рублей. Многие переведены на 0,5 ставки, ибо денег нет. Так нам говорят!
Кто проверяет проверяющих и оценивает этих ректоров, решения? Вот самый важный вопрос – опираться Президенту на бюрократию или на людей без должностей! Не надо чураться патриархальных методов автономного выстраивания системы образования и науки. Нужно отказаться от спекуляции на связи с промышленностью или с иными секторами и отраслями производства. Речь должна идти о государственной системе образования, не подверженной бюрократическому диктату и произволу ректоров.
Завершу свое размышление замечательным высказыванием Сухово-Кобылина, применимым к нашей ситуации: «Есть Кандиды, или, проще, наивники, ожидающие в своей наивности лучшего. Какой вздор! Почему же лучшее? Законы новые — люди старые, и будет все та же дребедень…».
