Чем питается человек

Эта притча — о ненасытности человека, потому что кроме обычной пищи есть еще та, которой питается наше себялюбие, и пища Божественной любви. Младшему сыну не терпится получить наследство и зажить отдельно, без каких-либо ограничений. Он сжигаем желанием все попробовать, напитаться всем внешним до предела, вкусить запретного, всласть насытиться зрением, слухом, осязанием — приобрести, как говорится, весь мир.

Почему этот юноша называется блудным сыном? Крайнее выражение себялюбия — сластолюбие, блуд — присутствует в каждом грехе. Всякий грех — это духовный блуд, но есть блуд, который особенно разрушителен. «Всякий грех вне тела, — говорит апостол Павел, — а блудник грешит против собственного тела». И это значит, что этим грехом поражается вся личность человека, не только душа, но и тело. Юная самовлюбленность, самонадеянность, чувственность уготовляют ему трапезу греха, которая завершается свиной пищей. «Человек в чести сый, не уразуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им», — говорит псалом. Однако и того, что свиньи едят, ему не дают. Человек должен все время чем-то питаться, и если не заповедью, то хотя бы грехом, но и греху может быть поставлен предел. И наступает последнее страдание — голод. Голод души и тела — по правде, по любви, по отцу, по Богу или просто по той обычной пище, которая была в отчем доме, или, может быть, по недостижимой сладости свинства? Что же мы слышим? По существу, первый шаг — это только сожаление об утраченном земном, но земном, которое было в доме отца: «Какой я был дурак, что я наделал! В доме отца моего наемники избыточествуют хлебом, а я умираю от голода!» То есть он возвращается домой только потому, что надеется наесться досыта. Но и этих слов оказывается достаточно, во всяком случае, в них начало всего, что следует далее.

Что же в действительности происходит? Вся жизнь человека — бегство от Бога в далекую страну, и чем дальше бежит он, тем хуже ему. Но любовь и правда Божия не оставляют человека, стараясь изгнать его из всех им самим созданных убежищ, пока человек не замолчит, оказавшись перед судом Божиим. Этот суд страшен, и сознание вины велико. В какой-то момент страданий мы неизбежно поймем свои ошибки, но что дальше? Неужели себялюбие и страх наказания вновь победят? Две опасности у человека: заблудиться в далекой стране, и вторая, горшая — замкнуться в потерянности своей. Это последнее убежище называется адом. Но когда человек отдаст себя на милость или немилость Божию, тогда встретится он со своим Отцом. И вот что говорит об этом Евангелие: «Когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его» (Лк. 15, 20). Он уже прощен, он получает в полноте любовь своего отца, прежде чем произносит хоть одно слово раскаяния. Достаточно того, что он снова здесь. Более того, когда он пытается просить прощения у отца, тот даже не дает ему закончить, а сразу же оборачивается к сияющим радостью слугам и велит приготовить пир. Он восстанавливает того, кто ушел из дому, в достоинстве его личности, в сыновнем достоинстве, без всяких условий, без какого-либо напоминания о его грехах и обидах, нанесенных ему. «Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Лк. 15, 24).

Мы будем готовиться с особой серьезностью к исповеди и причастию Великим постом. Достаточно, чтобы я искренно попросил Бога о прощении, и оно мне будет дано. Одним фактом просьбы, только потому, что я обратился к Нему, я получаю исцеление, восстанавливаюсь в своей личности, в даре быть сыном Божиим, поднятым с колен, утешенным Божественным пиром, потому что больше радости на небесах об одном грешнике кающемся, чем о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии. Однако не забудем, что этот пир, эта пища, возможны только потому, что Сын Божий заступил место блудного сына — каждого из нас, так что молитва Господня «Отче наш» стала нашей молитвой. Это чудо основано на реальности того, что Он к нам пришел, чтобы разделить с нами все, что с нами происходит, кроме греха. Возлюбил нас до смерти, и вознесшись на небеса, любит нас той же сжигающей сердце любовью, какую явил Он на земле. Он уже заранее взял на Себя все мои грехи на Кресте и в этой уже реально отданной за меня и за всех жизни. В этом всемогуществе любви — Пасха Его и нашего воскресения, всех, кто, как блудный сын, возвращается к Отцу с покаянием, и вечный ад тех, кто не хочет покаяться.

Покаяние — это ответная любовь, и не хватит нам никаких страданий, никакой нашей жизни и смерти, чтобы хоть в какой-то мере ответить на любовь Христову. Среди нечеловеческих скорбей и «глада крепкого», в которых мы сегодня живем, не пора ли нам сделать первый шаг — положить начало покаянию? Разве не знаем мы еще, что Он уготовляет нам всякий раз, когда мы просим Его о хлебе насущном или когда приходим в Его дом с приношением обычной пищи — хлеба и вина, разве не убедились, что ничем земным мы не сможем никогда насытиться? Когда заблудший, изголодавшийся сын встал наконец и пошел к отцу своему, он нашел, придя к нему, что не только все обстоятельства жизни его изменились, но ему открылась любовь отца, которую мы не в состоянии передать и о которой мы только можем сказать вместе с апостолом Павлом, что никакая высота или глубина, так же, как никакая скорбь или теснота, или голод, или нагота, или опасность не отлучат нас от любви Божией во Христе Иисусе.