Идея расчленения России извне, как показала история, не осуществима. Реализовали – изнутри. Первое усилие по отделению и дроблению Таврической губернии предприняли большевики. Здесь мы не будем говорить об «объективной необходимости» и «историческом контексте», констатируем как факт: резолюция II конференции РСДРП(б) Таврической губернии от 24 ноября 1917 гласит: «Констатируя, что население Крыма состоит из различных национальностей, из которых татары не являются численно преобладающим элементом (только 18% всего населения), съезд считает в силу местных особенностей единственно правильным решением вопроса об автономии Крыма референдум (народное голосование) среди всего населения Крыма». Вскоре стало не до референдумов. 22 января 1918 Центральная рада провозгласила государственную самостоятельность
Украинской Народной Республики. Было заявлено (без всяких референдумов) о включении в состав УНР территорий, - помимо многого прочего, - трёх северных уездов Таврической губернии: Днепровского, Мелитопольского, Бердянского. 4 марта 1918 УНР пожелала произвести территориально-административную реформу: Мелитопольский и Бердянский уезды вошли в Запорожскую землю (с центром в Бердянске), Днепровский — в Новозапорожскую землю (центр Херсон). Однако в апреле того же года УНР была ликвидирована в результате переворота гетмана П. П. Скоропадского. В образованной Украинской державе из трёх северных уездов Тавриды была создана Таврическая губерния (округ) со столицей в Бердянске.
После успехов Вооруженных сил на Юге России дореволюционная граница Таврической губернии была восстановлена Приказом А. И. Деникина от 25 июня 1919 «О включении Бердянского, Мелитопольского и Днепровского уезда в состав Таврической Губернии». Таким образом тогда и был задан вектор на восстановление территориальной целостности исторической России, удерживающей, вектор возымел реальное и успешное продолжение «на внутренних фронтах» в 2014 году.
Напомним, что часть Северной Тавриды в 1939 году вошла в Запорожскую область УССР, часть в 1944 – в новообразованную Херсонскую область УССР. 19 февраля 1954 года на основании указа Президиума Верховного Совета
СССР Крымская область РСФСР была передана в состав УССР, «учитывая общность экономики, территориальную близость и тесные хозяйственные и культурные связи». В 1955 половина стокилометровой Арабатской Стрелки (коса между Азовским морем и Сивашём), её северные посёлки, из состава Джанкойского района Крымской области были переданы в Генический район Херсонской области УССР.
После Крымского референдума 2014 года украинская пресса злопыхательски сообщала: «Об Арабатской Стрелке опять забыли. На этот раз «прокололись» сторонники так называемого «Крымского референдума». Арабатцам, к крайнему неудовольствию местных сепаратистов, никто так и не предложил вернуться на крымскую прародину».
На Украине таким образом и остался кусочек Крыма. И это хорошо. Это ключ и код. Не буду пояснять.
+++
Есть выражения «ирония судьбы», «ирония истории», но и география не лишена этого странного дара. Ирония топонимов: в северной части Арабатки, - нарочно и не придумаешь! - есть два посёлка: Гиркин и Стрелков… Не верите? Ну почти!.. Названия: Генічеська Гірка (так по-украински на табличке, в просторечии Генгорка) и Стрелковое. Посёлок Счастливцево – лучшая и курортная и цивилизованная часть косы – между ними.
За предыдущие три сотни лет Арабатская стрелка и мелководный Сиваш не раз становились сухопутным коридором в Крым, кратчайшей дорогой…
«Замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов, - как-то бросил
Пушкин. - Мы ленивы и нелюбопытны...» Клочок земли – это пески и ракушечник, минеральные и пресные источники, солёные и грязевые целебные озёра, газовые месторождения, залежи пищевой соли – это далеко не всё, что можно бы помнить об Арабатской стрелке.
Богом создана коса с тысячу лет назад, примерно во времена Мономаха, когда Русь стала остро нуждаться в соли. Отсюда и пошёл поток. Ветры и течения сотворили косу. Татаро-турецкая крепость Арабат (видны и сейчас остатки руин) в южной точке Стрелки, откуда рукой подать до Феодосии и Керчи, дала название косе.
В царствование Анны Иоанновны генерал-фельдмаршал Пётр Петрович Ласси (самый успешный, говорят, полководец эпохи, «птенец гнезда Петрова») в 1737 этой дорогой вышел со своими войсками в центральную часть Крыма и в двух сражениях разбил ханское войско.
При Екатерине Алексеевне отдельный отряд генерал-майора князя Фёдора Фёдоровича Щербатова (при армии князя В. М. Долгорукова), пройдя в 1771 году от Геническа всю Арабатскую косу, овладел крепостью Арабат. Через несколько дней пали Керчь и крепость Еникале, которая контролировала пролив между Чёрным и Азовским морями. По итогам Русско-турецкой войны 1768-1774, в том числе и за эту операцию генерал-аншеф Василий Михайлович Долгоруков получил от Екатерины II, помимо прочего, титул Крымского…
В холодную зиму Гражданской войны 1919-1920 корпус генерала Яков Александрович Слащёва много раз пресекал попытки Красной армии захватить Крым. В обороне Арабатской Стрелки тогда решающую роль сыграла канонерская лодка «Терец». В приказе сказано: «…лишенный способности маневрировать и тяжело раненый, «Терец» продолжает бороться с бронепоездами противника и держать в страхе пехоту красных». Член команды лейтенант Николай Зотикович Кадесников (1895-1971) оставил мемуары о героической обороне Крыма на Арабатской стрелке «Сто одиннадцать дней без берега». Когда израненный «Терец» весной 1920 вернулся в Севастополь, «Ревели гудки, развевались флаги, кричали «ура!». Главнокомандующий генерал Врангель посетил «Терец» и благодарил команду за верную службу Родине. Все офицеры были произведены в следующий чин, команда получила Георгиевские кресты из рук Главнокомандующего». Сам Слащёв за три месяца до катастрофы Приказом генерала Врангеля получил право именоваться «Слащёв-Крымский»…
На самой высшей точке Арабатки, в с. Геническая Горка крестами сияет храм св. Георгия Победоносца, стены которого красны как бывает красна пролитая человеческая кровь. Рядом с храмовой оградой – крупнокалиберное морское орудие и мемориальный ДОТ. Они ориентированы на Азовское море и пролив Промоина. Детвора любит фотографироваться на стальной крыше и стволе, взрослые – на фоне храма и орудия, порой совсем не зная, что это за место, «к чему здесь, на курорте, пушка».
В сентябре 1941 войска Ф. фон Манштейна первым делом прощупали советскую оборону Крыма именно в районе Арабатской стрелки. О подробностях победоносной трёхдневной обороны известно из замечательного рассказа комиссара 127-й артиллеристской батареи Черноморского флота Наума Исааковича Вейцмана. Сайт «Память народа» Минобороны РФ сообщает, что он родился в Одессе в 1919; участник ВОВ 1941-1945 и войны с Японией 1945; награждён двумя орденами. Первый – орден Красного знамени лейтенанту Н. И. Вейцману вручён в ноябре 1944 в Севастополе как бывшему комиссару БС-127. Приказ о награждении подписан командующим ЧФ адмиралом Ф. Октябрьским. Дата подвига: «15.9.1941-20.9-1941».
Полковник в отставке Вейцман говорит о том, что «командование Черноморского флота решило использовать для защиты Чонгарского моста, Перекопа и Арабатской Стрелки скорострельную морскую артиллерию, показавшую себя в обороне Одессы, как наиболее эффективное оружие». Строительством батареи на Генгорке руководил, между прочим, будущий маршал военно-инженерных войск СССР Арчил Викторович Геловани, в ту пору майор и сам участник обороны Арабатской стрелки. Огневым взводом батареи командовал младший лейтенант Василий Назарович Ковшов (1904-1.9.1942; первоначально значился пропавшим без вести, место захоронения капитана В.Н. Ковшова – братская могила на берегу Таманского залива, близ пос. Гаркуша). Прикрывал батарею стрелковый батальон. Несколько выдержек из воспоминаний, в них ярость боя, взрывы, пламя и свист осколков: «15 сентября, примерно в середине дня, Ковшов позвал меня на КП и говорит: «Посмотри (в стереотрубу), кто это движется в сторону пионерлагеря из Геническа», т.е. в сторону батарей. «Наши или нет?»… Представьте себе положение: двое молодых людей, командиров, впервые столкнувшихся с такой ситуацией, вынужденных принимать ответственейшее решение, т.к. за нами вход в Крым, выход на Керченскую военно-морскую базу и, самое главное, мы твердо знали, что до самой Керчи за нами никого НЕТ. И вдруг мы видим, едут мотоциклисты в рогатых шлемах, и движутся два или три танка. Все стало на свои места. Будем говорить прямо, мы с Ковшовым прямо обрадовались, это был враг. … Снаряды полетели очередями, пушки были скорострельные и мы увидели, как начали гореть автомашины, взрываться мотоциклы, несколько снарядов попало в домики. В ответ на наш обстрел, по батарее был открыт минометный огонь. Так прошел день 15 сентября… Утром 16 сентября начался обстрел батарейных позиций ураганным артогнем из Геническа, минометным – с позиции моста и пионерлагеря. Появились убитые и раненые… Весь день почти не утихал обстрел батарей, на батарее не оставалось клочка земли, не перепаханного миной. Но то ли боевое счастье, то ли правильное расположение позиции, ни одного попадания в снарядные ящики не было. Но все мы были счастливы, видя, что фашисты не продвигаются, не могут идти под нашим огнем. … Ночью на 17 сентября мы отправили раненых в деревню. Напряжение с каждым часом росло…» Вдобавок ко всему батарея подверглась «дружеской» бомбардировке советской авиации; но ошибкой быстро разобрались. «… 17 сентября начался ураганный обстрел батарей, двигаться можно было только ползком. Все было покрыто пылью, дымом, слышались стоны раненых. Но батарея стреляла и как стреляла. По скорострельности мы в несколько раз превосходили врага, особенно доставалось фашистам, оказавшимся в пионерлагере. Вдруг мы увидели два или три взрыва, мощных и ярких, загорелись два танка. А затем, за большим зданием пионерлагеря, что-то громко ухнуло, взвился столб дыма и огня, и здание начало рушиться. Вероятно, мы попали в склад огнеприпасов. И вдруг, и это при интенсивном обстреле батареи, слышим, на втором орудии закричали: “УРА”. Ковшов бросился к стереотрубе и закричал “уходят”, и мы увидели незабываемую картину: фашисты начали отходить. Тогда мы всеми четырьмя орудиями открыли огонь прямой наводкой по отходящему противнику. Что там было, горели автомобили, мотоциклы. Если бы видели, как драпают “хваленые” волки, вы бы испытали ту неукротимую ярость, какую испытали наши краснофлотцы…»
Это русская история. Мы бываем любопытны и не ленивы.
Олег Миклашевский, публицист, Киев