На днях в рамках международного фестиваля «Славянский перекрёсток», проходившего на Брянщине, мне довелось пообщаться с представителем сербских общин Северного Косова Марко Якшичем. Разумеется, любой разговор с сербом, не чуждым церковности, не может пройти мимо той трагедии, которую переживает Православное Сербство.
Обстоятельства зачастую подталкивают православных сербов к выбору между двух зол - между молчаливым принятием того неправославного духа, который, увы, укореняется в Сербской Православной Церкви, и радикальным протестом против тех, кто этот дух укореняет. Люди часто не видят иного выхода кроме как принять как есть всё то, что там происходит, либо вставать в ряды раскола, возглавляемого бывшим Рашко-Призренским епископом Артемием (Радосавлевичем). Причем, не выдерживают этого выбора не только миряне, но и монашествующие. Не может не впечатлить тот факт, что на стороне бывшего владыки Артемия сегодня около сотни монашествующих. Для Сербии это более чем серьёзно.
Вернувшись домой после встречи с Якшичем, я довольно долго разговаривал с бывшим коллегой из нашего Белгорода, который уже почти созрел для того, чтобы присоединиться к нашим отечественным катакомбникам-«непоминающим».
Беседа с этим уже давно не неофитом показала, что ситуация и у нас отнюдь не такая уж безоблачная, как кажется.
Пользуясь случаем, хотелось бы обратить внимание на некоторые моменты, характеризующие психологию современного ревнителя, готового уйти из Церкви, я бы назвал таких людей неостарообрядцами.
Прежде всего, стоит отметить, что питает такие настроения общий дух скепсиса по отношению к церковной организации - как Системе, который широко уже распространен и достаточно глубоко пропитал многих наших прихожан. Не случайно мы часто видим позитивное восприятие некоторых широко известных своими революционно-модернистскими взглядами священнослужителей (протодиакон Андрей Кураев, протоиерей Георгий Митрофанов и др.) в качестве едва ли не символов сопротивления Системе. Парадоксально, что даже люди, пришедшие в Церковь в 90-е годы, и, как правило, воспитанные на текстах бесед отца Дмитрия Дудко и произведениях митрополита Иоанна (Снычева), готовы поднять на щит имена этих людей, проповедующих идеи, диаметрально противоположные тем, что было даже 20 лет назад для многих из нас «общим местом».
Подчёркиваю ещё раз: речь идёт не о «креаклах» и тому подобной «пастве» «Эха Москвы», а о людях, достаточно давно пришедших в Церковь, и исповедовавших до самого недавнего времени условно говоря корпус корпоративных норм мировоззренческих, характерных именно для православно-патриотического сознания.
В принципе, тут можно усмотреть некую аналогию с «болотными» протестами, когда часть патриотической общественности готова была поддержать тех, кто выступил с громкими лозунгами, несмотря на то, что идейно эти возглашатели лозунгов были весьма далеки от всего того, чем живут поддержавшие их тогда представители патриотической общественности.
Из протеста против церковной Системы, формализующей церковную жизнь. И это тревожный сигнал.
Однако мне бы хотелось обратить внимание на другой момент в этой проблеме.
Дело в том, что психологически наши «непоминающие» и радикалы-миряне гораздо ближе к латинянам, нежели им кажется. Это - парадоксально, но это - факт.
Суть психологии католика как религиозного типа заключается в том, что спасение понимается как делание на ниве «борьбы за веру». Т.е. католик совершает некие добрые дела во славу Божию, и именно делание этих дел позволяет верующему христианину накапливать заслуги, необходимые для обретения венца.
Добрые дела могут осмысляться как угодно широко - вплоть до дел на ниве «борьбы со зловерием», того, чем некогда занимались крестоносцы, а нынче занимаются мусульманские воины джихада.
Во всех случаях имеет место осмысление спасения в категориях достаточно внешних по отношению к внутреннему миру человека.
И вот мы наблюдаем то, что было выражено в советском анекдоте про борцов за мир во всём мире: «Будем так бороться за мир, что камня на камне не останется». В нашем случае: «Будем так бороться против экуменизма, что от Церкви камня на камне не останется».
Я неплохо знал одного православного «воина антиИННовского джихада», который был убеждён в том, что сейчас ему позволительно нарушать заповеди, поскольку в отдалённом будущем - когда пробьёт час - он совершит с Божьей помощью подвиг исповедничества - и это оправдает все те нарушения, которые им в данный момент совершаются.
Налицо совершенно внешнее, простите, юридическое отношение как ко греху, так и ко спасению. Грех - это нарушение чего-то, спасение - оправдание от чего-то.
Мой собеседник, который колеблется еще относительно присоединения к общинке «непоминающих», признался мне, что душа томится, что нет радости и мира после этих молитвенных собраний. Но - тут же подбадривал себя, повторяя лозунги праведности и спасительности борьбы за веру.
А мне в тот момент вспомнилось, что наши архипастыри, которых все кому не лень клеймят в «экуменизме», неоднократно обращали внимание на то, что спасение определяется не делами внешними, а рождающимся от делания этих добрых дел смирением. И если не будет мира в душе, то тщетны все эти дела во имя «борьбы за веру».
Тут, дабы не быть в очередной раз обвинённым в прелести, хочу просто предложить посмотреть на то, до какой степени ожесточённости и нервной издёрганности дошли некоторые наши братья и сестры, активно продвигающие тему борьбы с «экуменистами».
Неужели это не показатель?
Павел Тихомиров, помощник главного редактора «Русской народной линии»
24. Re: О духе раскола
23. на ту же тему
22. Ответ на 21., Павел Тихомиров:
21. Ответ на 20., М.Е.:
20. на 18 Павлу
19. Ответ на 17., Иоанна:
18. Ответ на 16., Дмитрий_BR:
17. автору
16. Re: О духе раскола
15. Re: О духе раскола