Председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Русской Православной Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда признал вину и ответственность Церкви в трагических событиях Октябрьской революции.
Солдаты и матросы, сыгравшие большую роль в тех и последующих событиях, - «эта среда в особенности была расцерковлена», сказал он. «Конечно, это во многом вина и ответственность тех священников, - добавил Владимир Легойда. - Это одна из причин, и причин очень серьезных. Церковь не может быть успокоенной».
Он напомнил, что в 1916 году в российской армии отменили обязательную исповедь, после чего добровольно исповедоваться стали менее 10% солдат и офицеров.
О Российской империи вообще в обществе существуют два противоположных представления. Одни представляют «тюрьмой народов», мрачным государством, которое держалось на насилии и на непросвещенности людской. Другие рисуют ее потерянным раем: счастливое государство, населенное благочестивым и высоконравственным народом – но в таком случае становится непонятно, почему этот рай обрушился.
«Как вы представляете себе Российскую империю предреволюционных лет? Виновна ли Церковь в ее крушении? Как не повторить тогдашних ошибок?» - с такими вопросами корреспондент Regions.ru обратился к священнослужителям.
Протоиерей Александр Добродеев, заместитель заведующего сектором МВД Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, напомнил, что «мы все - наследники первородного греха и впитали в себя грехи всего человечества, всех поколений. Если бы мы хотели построить отдельное государство без греха, думаю, вряд ли бы это удалось».
«Российская империя была мощнейшим государством, сильным и духом, и остальными возможностями. Мы знаем, что при Николае II население страны увеличилось на 50 миллионов за 22 года правления. Это колоссальный показатель процветания государства, - а потом миллионы жертв и войны, в которых не просто внешние силы виноваты, это внутри общества зародилась коррозия, которая все разрушила», - убежден пастырь.
«В это время мы наблюдаем величайшие духовные подвиги, - но мы увлеклись духовными высотами, а коррозия пошла в глубину. И Церковь не может снять с себя ответственность, потому что ее задача – глубинное проникновение в души людей, чтобы извлекать оттуда всю нечистоту, которая там есть, - считает отец Александр. - Недостаточно глубокое душевное попечение тогда особенно проявилось в армии и силовых структурах».
«И это перекликается с современной эпохой. В наших силовых структурах мало священников, которые могли бы по-настоящему преобразить людские души, поэтому царит коррупция во всех эшелонах, - с сожалением констатировал священник. - Так что отсутствие действенного, мощного корпуса военных священников влияет на сегодняшнюю ситуацию. Поэтому Церковь не должна успокаиваться, она должна активизироваться и много работать».
Протоиерей Константин Головатский, священник храма Успения Пресвятой Богородицы на Малой Охте, глава Православного молодёжного клуба «Встреча», председатель Отдела по делам молодежи Санкт-Петербургской епархии, сказал: «Действительно, это трагическая коллизия. С одной стороны, процветание государства, возрождение российской культуры, духовности…. В то время было много замечательных представителей Церкви, которые впоследствии пострадали за веру. Первый, кого хочется вспомнить – святой праведный Иоанн Кронштадский, пророк, который призывал людей вспомнить о духовных и нравственных устоях – о том, на чем основывается жизнь».
«С другой стороны, - продолжил он, - происходило расцерковление общества, интеллигенция была увлечена различными западными идеями, в том числе революционными. Среди народа царил духовный упадок. А Церковь – это не только священники, но и весь народ. Конечно, в этом смысле Церковь несет ответственность, тут я согласен с Владимиром Романовичем Легойдой. Падение духовности, нравов в предреволюционные годы было очевидно. На мой взгляд, это одна из главных причин произошедших в России трагических событий».
«Как не повторить тех ошибок? - задается вопросом он. - На мой взгляд, нужно возвращать людей к Православию. Дело, прежде всего, в нравственном состоянии общества. Почему происходят разрушительные события? Это результат серьезных нравственных проблем. Если нравственность не связана с верой, она превращается в идеологию, которая нежизнеспособна и отталкивает людей. Так что, на мой взгляд, это вопрос веры».
Священник Филипп Ильяшенко, клирик храма святителя Николая в Кузнецкой слободе, заместитель декана исторического факультета ПСТГУ, кандидат исторических наук, доцент, разделяет позицию Владимира Романовича. «Говоря словами великого святителя Иоанна Златоуста, немногие из нас, стоящих у престола, спасутся. Пастыри ответственны за состояние пасомых, - подчеркнул он. - В канун грозных потрясений Русская Православная Церковь была названа «ведомством православного исповедания», - не богочеловеческим организмом, не телом Христовым, а ведомством, учреждением, находящимся на содержании у государства, выполняющим задачи, которые ставило государство. Более того, имевшее свое представительство перед высшей властью, то есть Императором, в лице светского чиновника, обер-прокурора Святейшего Синода. Конечно, говорить, что такое ведомство могло быть властителем душ и сердец, трудно. Мы знаем: образованная часть общества с пренебрежением и презрением относилась к «долгополым», для большой части православного населения Православие выражалось в обрядности, иногда густо приправленной языческими пережитками. И мы знаем, что для самих людей Церкви она, увы, не всегда была местом служения, подвига, спасения, а способом, если хотите, устроить свою жизнь. Это действительно так».
«Но я хочу сказать еще вот о чем. При всей ответственности Церкви за произошедшие события (о чем говорит Владимир Романович), мы обязаны сказать и о том, что ответственность за положение, в котором она оказалась, в основном, лежит на высшей светской власти, которая ограбила Церковь (причем неоднократно), - уверен пастырь. - Вначале за счет образованных людей, - потому что у государства, превращающегося в империю, Великую европейскую державу, иных источников, поставляющих хотя бы минимально образованных людей, просто не было. Это мы должны констатировать. Потом некоторые персоны, будучи узурпаторами высшей власти, не имея на нее никаких прав, и стремясь укрепить свое положение, еще раз ограбили Церковь, лишив ее имущества. Все это делалось под благими предлогами – "вы молитесь и занимайтесь высшими материями, а мы позаботимся о вашем быте и хозяйстве". Но мы знаем, что материальное положение Церкви всегда было бедственным – несмотря на ее безусловно привилегированный статус в империи. Это, конечно, вина государства, высшей власти».
«Наконец, надо сказать, что Церковь была лишена собственной формы управления, первого епископа, то есть Патриарха. Ей был по совершенно протестантскому образцу предложен Синод – некая коллегия. Так что высшая власть, будучи покровительницей и защитницей Церкви, тем не менее, ее ограбила, лишила возможности управлять каноничным образом, проводить Соборы, - полагает он. - Заметим: хотя в последнее время перед революцией к Собору готовились, он стал возможен только после прекращения существования прежней формы власти – монархической».
«И второй момент: не зря говорят, что в Синодальный период было немного святых – за 200 лет церковь прославила всего несколько человек. Но именно эта эпоха вырастила в Церкви не десятки, не сотни, а десятки тысяч людей, которые, несмотря на революционные потрясения и Гражданскую войну, усилия богоборческой власти, не просто где-то по углам сохраняли свою веру, а засвидетельствовали верность Церкви своей смертью. Это очень важно. Несмотря на растерянность Церкви, ее ответственность за происходящие события, именно в ней родились и выросли эти люди, которые своей кровью сумели сохранить Церковь в самые страшные времена», - заключил отец Филипп.
Священник Димитрий Лин, клирик Храма святителя Николая на Трех Горах, сказал: «Я бы, прежде всего, уточнил, что подразумевается под словом «Церковь». Если мы говорим о Церкви как о богочеловеческом организме, то она, конечно, свята и непорочна, и поэтому говорить о ее вине мы, конечно, не можем. Если же говорить о Церкви как об организации, одном из общественных институтов, тесно связанным с Российским государством, фактически ведомстве православного исповедания, можно сказать: это ведомство не справилось со многими стоявшими перед ним духовными задачами - прежде всего, с духовным просвещением. Церковь, точнее, люди Церкви, несомненно, ответственны за те трагические события, за крах Российской империи - всего строя дореволюционной русской жизни».
«В том, что было прервано органическое развитие русской истории, русской культуры, у меня никакого сомнения нет. В любом обществе есть и плохие, и хорошие черты, но если не было бы этой катастрофы, не было бы и чудовищных злодеяний, которыми наполнена советская история XX века - а может, и вся мировая история. Революция привела к страданиям миллионов, десятков, сотен миллионов людей. Говоря о роли Церкви в этих событиях как общественного института, мы, конечно, понимаем: все это накапливалось, начиная с петровских реформ, и даже со спора Патриарха Никона с Алексеем Михайловичем. К сожалению, уровень духовного просвещения русского народа был несоизмерим со строгостью благочестия. Хорошо, когда человек Церкви и благочестив, и молитвенен, и строг к себе, и в то же время духовно просвещен (то есть может отделить главное от второстепенного). К сожалению, этого не было», - посетовал отец Димитрий.
«С этого момента история Церкви, русского государства, прежде всего, духовная история, пошла в неправильном направлении, ну а реформы Петра I завершили дело, - считает пастырь. - Нельзя говорить, что Синодальный период – это сплошная ошибка. Мы видим: многих успехов духовного просвещения в России добились именно в Синодальный период. Это время – расцвет богословия, образования народа (особенно в конце XIX века), - но, к сожалению, и отчуждения народа от власти, от Церкви, потому что она была приводным ремнем монархической власти».
«Мы знаем: Церковь, уважая и чтя императора, тяготилась такой повышенной над ней опекой, долгие годы желала более свободно от властей решать свои внутрицерковные проблемы. Но, как мы знаем, Император в последний момент не принял решения о восстановлении Патриаршества. И, наверное, это тоже одна из его ошибок», - полагает священник.
Отец Димитрий считает, что «главная причина трагедии русской жизни - недостаток духовного просвещения. Исправить это можно только активным просвещением русского народа, православных людей».
Священник Георгий Белодуров, клирик Воскресенского (Трех исповедников) храма Твери, питает огромную любовь и симпатию к дореволюционной России, прежде всего потому что «это монархия, - государство, которое во многом определяется Божественным промыслом. Рождение и смерть в руках Божьих, а не человеческих. Поэтому когда умирает один монарх или рождается его наследник – это дело Божье, а не как в демократическом обществе, когда народ голосует, а потом темные личности еще и подтасовывают результаты голосования. Так что я считаю большой ошибкой со стороны официальных церковных структур признавать ответственность за революцию 1917 года».
«Церковь практически ничего не могла изменить, - считает он, - хотя и находилась в начале ХХ века на подъеме. Человек, который возьмется за изучение церковной жизни, увидит, что Церковь во многом участвовала в жизни народа. Например, у нас в Тверской области многие батюшки выводили на своих участках какие-то новые экспериментальные растительные культуры, Церковь возглавляла борьбу с пьянством, занималась множеством других важных дел. И, на мой взгляд, отмена исповеди вообще не может быть никак сюда приплетена. Если мы скажем, что это повлияло на революционные события, значит, признаем, что исповедь - некое полицейское действие, которое позволяло контролировать настроения солдат. А исповедь – это тайна, она не может быть открыта. Поэтому с точки зрения церковной логики все иначе».
«Наше государство было православным, и, может быть, плохо, что Церковь была частью госструктур, была же канцелярия обер-прокурора и консистории на местах. Все-таки Церковь не человеческое, а Божье дело. Бог создает Церковь и управляет ею. Этим мы и отличаемся от католиков. Но народ смотрел на Церковь, которая обладала авторитетом, и государство брало Церковь под свою защиту. Помните замечательную фразу "Если Бога нет, то все позволено"? Так вот революция, Гражданская война, кровопролития, ужасная безнравственная смута, ГУЛАГ и все остальное объясняется этим лозунгом. То есть разрушение церковности, начиная с верхов и до низов, разрушение ее авторитета произошло из-за власти, которая отказалась от Церкви в феврале 1917 года, когда Временное правительство открыто заявило, что православие не может больше пользоваться поддержкой государственной власти. Это во многом подтолкнуло людей, особенно тех, кто был склонен к насилию, к хаосу, кровопролитию и страшной катастрофе. Так что я с любовью и уважением отношусь к дореволюционному государству, для меня революция – это национальная катастрофа, не меньше», - заключил отец Георгий.
Иерей Вячеслав Кочкин, благочинный Адамовского округа Орской епархии, руководитель отдела по взаимодействию с лечебными учреждениями Орской епархии, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы п. Адамовки, полагает, что «очень серьезное заявление, серьезный поступок – взять на себя ответственность за крушение Российской империи. Если мы посмотрим на Российскую империю конца XIX- начала XX века, увидим, насколько она многогранна и многолика. Там было много интересного, развивающегося, но много и архаичного. Главное, за что Церковь действительно обязана нести ответственность, – за расцерковление общества. Полный формализм в отношении вероисповедания как раз и привел к распаду России, этой многонациональной, многоконфессиональной, многокультурной империи. А любая империя может держаться только на вере. Должно быть связующее идеологическое звено (религия – это связь не только человека с Богом, но и людей в единое целое). Если этой связи нет, государство существовать не в состоянии».
«В экономическом плане у России были огромные успехи: строился Транссиб; пшеница, сливочное масло, пенька вывозилась за границу, - напомнил отец Вячеслав. - С другой стороны, был, очень низкий уровень жизни крестьян, рабочих, высокая детская смертность. Об этом тоже не нужно забывать. Нельзя ни идеализировать "несостоявшийся рай на земле", ни преуменьшать заслуги того государства. Не было объединяющего фактора, который мог бы соединить братьев и сестер различных сословий, религиозных групп. Была любовь к Родине (много ее примеров в Первую Мировую войну), но когда начинают целенаправленно разрушать и этот оплот - патриотизм, империя дальше существовать не может».
«Нас, церковников, часто ругают за то, что мы во все вмешиваемся, и 80% населения считают себя православными – к сожалению, это не так. Честные социологические опросы показывают: посещают Церковь, как-то связаны с религией не более 9% населения. А нам нужно наполнить глубоким смыслом слово "патриотизм", он должно стать тем, что связывает нас воедино, а пока это просто транспарант, за которым ничего нет. А раз так, он долго не провисит, его сорвет ветер. Его нужно закреплять, постоянно подкрашивать, и тогда ветры перемен с Запада, с Востока, отовсюду – нам не повредят», - сказал священник.
«Империей Россия всегда была, есть и будет, и другой формы существования наш народ просто не представляет. И если мы от этого откажемся, мы разделимся. Мы помним примеры страшных крушений - в 17 году разрушилась Российская империя, затем рухнул Советский Союз. Главное – чтобы наша нынешняя империя не распалась. И, думаю, Церковь внесет в ее сохранение существенный вклад. Она - единственный институт, который может объединить людей, мобилизовать их на борьбу и с внешним врагом, и с внутренним, а главное – с самими собой, чтобы зверь (дьявол), живущий в каждом, мог быть поруган, выгнан, а в душе царил Христос – пусть это и звучит высокопарно…» - заключил пастырь.
