«Схолии» - таким древним словом протоиерей Александр Дьяченко называл свой первый роман, который был им представлен петербургским читателям 18 февраля в магазине «Буквоед». «Схолия» в переводе с греческого означает «небольшой комментарий на полях или между строк античной или средневековой рукописи».
Литертурное творчество отца Александра Дьяченко знакомо читателям по книгам, выходившим в издательстве «Никея», рассказы священника известны пользователям социальных сетей в интернете, но мало кто знает, что Дьяченко - это литературный псевдоним протоиерея Александра Брагара, настоятеля храма Тихвинской иконы Божией Матери в селе Иваново Александровской епархии. На встрече в «Буквоеде» отец Александр рассказал, что на самом деле, Дьяченко - старинная фамилия его рода по мужской линии, а Брагар - своего рода псевдоним. Когда-то его предки, жившие на Западной Украине, бежали от гонений на православных, а приютил их помещик Брагар, наделивший семью своей фамилией. Когда отец Александр стал публиковать свои рассказы, то воспользовался родовым именем, чтобы, по его словам, «замаскироваться» в повседневной приходской среде, разделяя таким образом священническое служение и писательское увлечение.
О том, что он считает главным в писательском труде, священник рассказывает так: «писать легко, нужно только знать, что ты хочешь сказать, зачем ты это делаешь? Я стал писать после того, как, став взрослым человеком, ощутил потребность что-то сказать, чем-то поделиться. Молодежь, поступающая в литературный институт, учится больше преподносить себя. А задумываются ли они, что скажут людям? Нужно знать, что ты хочешь сказать. Поэтому, став дедушкой, я пишу с расчетом на то, что мои внучки подрастут и будут читать мои книжки».
Ранее «Никея» выпустила в свет три сборника рассказов протоиерея Александра Дьяченко. По словам батюшки, «формат малого рассказа хорош тем, что притягивает тех, кто не любит "много буков". Записывая их, я просто фиксировал реальные события, встречи с людьми - все, что запечатлевало сердце».
Отец Александр признался, что «Схолии» - это первый, и, возможно, единственный его роман. На вопрос, почему, ответил так: «Потому что я не литератор, я - священник, написание большого и подлинно литературного произведения требует специальных знаний, умений, которыми я не обладаю. Мои рассказы - это зарисовки реальных событий, в них нет ничего выдуманного, а в романе без некоей доли фантазии не обойтись. Схолии - богатое, красивое, старинное слово. Я пишу мои заметки-впечатления на полях жизни людей. Каждый, кто читает со мной, оставляет свои схолии на полях книги».
Роман написан в содружестве пяти авторов, не все из которых были знакомы друг с другом лично. Начало ему положила рукопись женщины, алтарницы храма, где служит автор книги. «Я и предположить не мог, что так близко от меня живет человек, дед которого - настоящий подвижник XX века!» - отметил священник. Женщина эта - очень мудрая, сильная. Она пережила трагедию, разыгравшуюся в семье, и будучи на грани жизни и смерти, нашла в себе силы написать о своем дедушке, чтобы оставить след в истории рода, в памяти своего внука.
Ее дед, простой крестьянин, наделенный пламенной любовью к Богу, оказал громадное влияние на духовный облик не только семьи, но и всей округи. Когда большевики громили храмы, боголюбцы-простецы шли к нему за утешением и укреплением. «Я все думал, - рассказал отец Александр на встрече в "Буквоеде", - как же мы отличаемся от них - чистых, глубоких, искренних, людей российской глубинки середины прошлого века - наших дедов и отцов. Думаю, их искренности и не хватает нам!»
На воспоминания о подвижнике XX века батюшка наложил историю своих друзей, дочь которых попала в аварию, и через это испытание вся семья пришла к Богу. Как сказал отец Александр, по отзывам читателей видно, что перекличка судеб людей, шедших различными путями, но обретших одно бесценное сокровище - веру, воспринимается органично, как перекличка поколений, напоминая, что у Бога все живы. В этом смысле ему очень нравится традиция православных сербов писать единые поминальные записки «мертвы-живы».
На презентации отцу Александру задавали вопросы о том, как он стал священнослужителем, что любил читать?
«В жизни очень важно не занимать чужого места. Начитавшись книг писателя-мариниста В.В. Конецкого, я с детства хотел быть военным моряком, но не прошел медицинскую комиссию в училище. Решил, чтоб не терять время зря, поучится в каком-нибудь вузе, но таком, где конкурс поменьше - мне ведь только до весны дотянуть, а там снова в военно-морское поступать. Прошел в сельскохозяйственный институт (из-за минимального конкурса), а, начав учиться, всерьез увлекся прикладной биологией. Так интересно было ее изучать, что я забыл про офицерскую мечту. 8 марта защитил диплом, поехал по распределению. В день моего приезда в том городке хоронили молодого солдата-срочника, привезенного с Афганской войны "грузом-200". Он получил ранение в живот как раз 8 марта, а в свое время поступал на тот самый факультет, куда, от нечего делать, поступил я. То есть, должно было быть все наоборот, и я занимал место того солдатика.
Память об этом осталась на всю жизнь. Вот уже 16 лет я - священник, и мне все не по себе, не занимаю ли я чужого места? А имею ли я право на священство? Чем становишься старше, тем больше понимаешь, с какой святыней соприкасаешься, служа Литургию. Это, по-моему, хорошее чувство - испытание своей совести рождает благоговение к святому».
Одна из читательниц попросила ответить, как относиться к агрессии, злобе, которых все больше становится вокруг?
«Раздражение - фон бытия человеческого. Причем, живем мы нормально, голодающих людей нет, но настолько мы завистливы и ненасытны, да еще подстегивают с экрана: "Живи в кайф! Требуй! Ты этого достоин!" Наша жизнь - бумеранг: что запустил, то и вернется. Пример беззаветной любви к ближним - доктор Федор Петрович Гааз, католик, на похороны которого собралось все петербургское православное духовенство! На его могиле памятник - кандалы, сконструированные им, чтобы максимально уменьшить боль, причиняемую арестантам. Так любить, как он, образ Божий в каждом кандальнике - пример для любого христианина. Ненависть разъедает, вопреки ей надо творить добро».
Корреспондент «РНЛ» попросил поделиться впечатлением от встречи с писателем-священником присутствовавшего на презентации иерея Александра Заплетина, служащего в Выборгской епархии.
«Отец Александр Дьяченко - замечательный священник, потому что настоящий священник всегда проповедует, а он на каждый вопрос из зала ответил полноценной проповедью. Мы сегодня слышали с десяток коротких проповедей - взвешенных, назидающих и очень интересных. Дай Бог, чтобы люди, слышавшие их, почерпнули ту пользу, которая им посильна.
С творчеством отца Александра я познакомился с книги «В круге света», которую прочитал с ходу, восхитился, нашел в интернете все возможные рассказы батюшки, его «Живой журнал», прочел и еще больше восхитился.
Чем же меня так привлекло творчество отца Александра? Многое, о чем он пишет - родное, даже некоторые факты из его жизни мне сродни, потому что и я крестился примерно в 30 лет, как он, и рукоположен к 40 годам. Все то же самое, только с разницей в 15 лет. Даже то, что у него есть друг - священник, бывший спецназовец - совпадает, ведь я - бывший инструктор рукопашного боя. Все родное, да еще написанное хорошим русским языком, с сердечностью - что же можно лучше пожелать?
Произведения, написанные священником, по-разному читаются мирянами и его коллегами по священническому служению. Мирянин смотрит на события, описанные в книге, со стороны. Священник видит в них истории из своей практики, только хорошо написанные. Да, действительно, почему-то одна бабушка успевает дождаться священника, спешащего к ней на последнюю исповедь, а другая - нет. Пришел на исповедь человек впервые, да еще в непонятном состоянии, но принес свою боль, и как с ним быть, как помочь? Очень полезен этот профессиональный обмен опытом приходской практики, которого в семинарии не преподают.
«Поповская проза» - уникальный жанр, интересный не только верующим. В наше время так называемая «большая литература» обычно создает эстетскую бредятину, играя в слова, описывая, как правило, гадкие страсти. Беллетристика, фантастика погружают в слишком выдуманный мир. Священник же почти не выдумывает, у него душа не поворачивается писать откровенную выдумку. Как правило, священник описывает реальность так, чтобы она стала живой, а этого сейчас как раз и нет в массовой культуре».
Анна Бархатова, корреспондент «Русской народной линии»
