Ура! В России завершилась рецессия?

Подавляющая часть экономических кругов России, правительственных и неправительственных экономистов, ориентируются на определение рецессии, закрепленное в документах Национального бюро экономических исследований США – старейшей организации, ковавшей именитых экономистов, нобелевских лауреатов. Согласно выводам американского бюро, рецессия – это короткий спад (отрицательный темп роста) в течение времени, превышающего шесть месяцев. Но в этом определении не ясно, сколько продлится спад: год, полтора, два или четыре? С позиций трудов Шумпетера, Митчелла считается, что рецессия – это фаза, предшествующая спаду, полномасштабному кризису - депрессии. По латыни «Recessus» — это отступление. В экономической науке под этим термином понимается некритический спад производства. Но в ряде научных работ 1960-70-80-гг. иная трактовка рецессии сводилась к устойчивому замедлению темпов роста. Экономика демонстрирует положительный темп, но если он устойчиво (скажем 2-3 лет) снижается, тем более, до около нулевых отметок, если активность в области производства и инновации при этом держится на нулевой отметке, то это вполне можно считать рецессией. Стагнация же или «стоячая вода», которая характеризуется нулевым ростом или близким к нулю ростом ВВП. Конечно, это расплывчатые формулировки. Не ясно, то ли +0,3 или +0,5. Считать ли данный результат стагнацией? А если, например, в течение четырех лет в экономике ВВП падает с 4,8% роста в 2010 году до 0,5% в 2014 году? В 2015 году экономика уже вползает с ростом ВВП (-) 3,5-4%. Это безусловная рецессия с переходом в спад. Другое дело, сколько он продлится, оживление следующего года может быть, а его может и не быть.

Напомню российским экономистам, что многие первые работы по циклам до Митчелла выделяли всего две фазы – рост и спад. Не отмечались такие подфазы как оживление, восстановление и рецессия. Что Улюкаев считает рецессией? Когда так вольно употребляются термины, то необходимо уточнять, из какого представления о рецессии исходит А.Улюкаев? Действительно, если спад будет пролонгирован на будущий год, то тогда мы имеем полноценный спад. В этом случае, какое определение рецессии ни возьми, российская экономическая система будет пребывать в кризисном состоянии. Поэтому определение министра уж как минимум не точно, такие заявления требуют добавочных пояснений, по крайней мере, того, что имеется в виду и почему по 2 месяцам статистики делаются некие оптимистические оценки о росте? Конечно, рецессия если и закончилась, то как предшествующее спаду состояние. Но Улюкаев заявляет о прохождение нижней точки спада, намекая об оживлении экономики. Но какие основания так считать? Скорее всего, выполняется задача создания оптимистических ожиданий, которые могут стать сами по себе фактором некоего оживления или его иллюзии. Он опирается на статистику за октябрь-ноябрь, считая, что декабрь будет лучше, поскольку многие предприятия закрывают год, ведь по обыкновению к первому месяцу зимы поступает финансирование. Только по оборонному комплексу Сергей Шойгу смог решить проблему, о которой я писал еще в 1990-ые годы - смещение финансирования к четвертому кварталу, а нужно равномерное. Шойгу сделал так, что деньги в Минобороны поступают равномерно по кварталам. Но по другим программам такая практика не нормализована, поэтому все равно происходит смещение финансов даже не к четвертому кварталу, а к декабрю. Поэтому последний месяц уходящего года будет выглядеть лучше в сфере промышленного производства и в других отраслях. Мне кажется, что именно с этим фактором связано то, что Улюкаев льстит себя надеждой. Двухмесячные данные, ноябрь пока еще не завершился, а декабрь еще не прожит, ничего не говорят и не должны нас обнадеживать. Обыкновенно январь-февраль являются провальными месяцами в России, которые могут с лихвой компенсировать осеннее оживление. Два месяца – это не срок, поэтому невозможно говорить о какой бы то ни было устойчивой склонности российской экономики к выздоровлению. Напомню нашим крупным гуру, что считал С. Кузнец, а он говорил, что статистика даже по 2 годам ничего не говорит нам о росте.

Настоящая проблема состоит в том, как Минэкономразвития будет менять экономическую политику. Какими средствами и мерами будут стимулироваться новые факторы роста? Пока мы не наблюдаем изменений в денежно-кредитной политики Центробанка и перемен в бюджетной политике. Исходя из стоимости нефти в размере 50 долларов за баррель, по мнению прогнозистов, 2016 год обещает быть сдержанным и стагнантным. Конечно, возможен маленький рост – 0,5-0,7% к четвертому кварталу. Если цена на нефть опустится до 40 долларов за баррель, то в будущем году также будет спад. Но поскольку рестриктивная политика сама способствует пролонгации инерции спада, то выходит, что мы бензином гасим пожар. Меры экономического блока правительства по отношению к спаду – это все равно, что бензином тушить костер. Поэтому не стоит ожидать серьезного оживления. Скорее всего, спад 2015 года будет замещен стагнантно-рецессионным развитием 2016 года и отчасти даже 2017 года.

Произошедшая девальвация не запустила производство, как девальвация 1998 года. Напомню, что при правительстве Примакова, Маслюкова, Геращенко производственные мощности были не просто свободные, они были годны и готовы к загрузке, что стало подкладкой и основой для прироста производства вкупе с другими позитивными действиями. Однако нынешняя девальвация только усугубила спад, спровоцировав импортированную инфляцию и полностью остановив многие перерабатывающие производства в связи с резким поднятием ставки, ибо, как я уже говорил, костер тушили бензином, спровоцировав углубление стагфляции. Поэтому на постдевальвационный эффект не приходится надеяться.

А на что нужно рассчитывать? На активность отдельных направлений частного бизнеса, который из-за страшной дороговизны импорта вынужден будет его замещать, причем не на систематической основе. Напомню, что постановление правительства и положение Минпромторга по импортозамещению приняли только в апреле сего года, а сейчас данные программы только запускаются. Когда мы говорим о подведении итогов 2015 года, то можно лишь ориентировочно рассуждать об импортозамещении. Многие цифры будут от лукавого, ибо наше правительство только к середине года смогло обозначить программы по такому замещению, а отдельные программы ещё не готовы. Правительство действовало, как могло, поэтому сейчас пока преждевременно говорить о каком-то эффекте импортозамещения, за исключением оборонного направления, где у С.Шойгу были заделы по импортозамещению. Хотя политика импортозамещения проводилась еще с середины 1990-ых годов, когда наша страна подверглась импортной атаке в результате более чем двукратного сокращения промышленного производства и ВВП. С тех пор отдельные ведомства в те или иные периоды времени худо-бедно осуществляли программы импортозамещения при плохом финансировании и никудышних институциональных стимулах. Лишь в оборонном комплексе мы имеем значительное продвижение по импортозамещению и неплохо будет в пищевой промышленности и сельском хозяйстве. Мы вынуждены замещать отдельные продуктовые направления, но также еще необходимо работать над замещением ресурсной базы сельского хозяйства, которая зависит от импортного семенного материала и других средств производства.

В связи со всем сказанным, выступление министра требует серьезного уточнения. Любой специалист должен начинать свою речь с определения термина. Что министр понимал под рецессией, как и в каком диапазоне он ее оценивал, почему 2 месяца данных достаточны для такой оценки, что за прогнозная модель используется? Будем ждать этих уточнений, поскольку, как известно, Минэкономразвития уже раза 3-4 менял свои прогнозы за последнее время.