Как сообщалось, известные российские деятели театра и кино Никита Михалков, Карен Шахназаров, Сергей Мирошниченко, Олег Табаков, Владимир Хотиненко и Федор Бондарчук обратились к премьер-министру Дмитрию Медведеву с просьбой внести поправки в закон об использовании нецензурной лексики в художественных произведениях. Они считают возможным выдавать прокатные удостоверения фильмам с возрастным ограничением «18+», чей художественный замысел предполагает использование нецензурной лексики.
Напомним, законом «О государственной поддержке кинематографии РФ» установлено, что прокатное удостоверение на показ фильма не выдается в случае, если картина содержит нецензурную брань. Как указывают авторы инициативы, «указанная норма приводит к невозможности публичной демонстрации кинематографических произведений, обладающих высокими художественными достоинствами, но при этом реалистично демонстрирующими негативные проявления общественной жизни, включая использование героями фильмов нецензурной брани».
По их мнению, «нецензурная брань сама по себе является частью нематериального культурного наследия и традиционно использовалась и используется в художественных произведениях в различных целях, к которым относятся правдивость изображения образов героев, усиление эмоциональной окраски происходящих на экране событий и так далее». Вместе с тем режиссеры выступают против того, чтобы «бытовой грязный мат по поводу и без повода заполнял наши экраны».
Что имеется в виду под «традиционно использовалась», не вполне понятно. Если речь о русском кино – раз уж упоминается «происходящее на экране», - то матерная брань там появилась только в 1990-х – слишком поздно, чтобы говорить о традиции (да и киношедевров, где персонажи бы матерились, как-то с ходу не припоминается). С литературой положение иное: матерную брань в серьезных жанрах можно встретить у Пушкина («Телега жизни»), Маяковского («Вам!» и «Во весь голос»), в книгах «неофициальных» авторов конца ХХ в. (Ю.Алешковского, С.Довлатова, Венедикта Ерофеева), художественную ценность которых можно считать бесспорной или, по крайней мере, более или менее общепризнанной.
Отметим, что многие авторы (и в кино, и в литературе), даже работавшие с военной, армейской, лагерной темами, вполне обходились без матерной брани, достигая подчас высочайшей художественной достоверности.
Напомним также, что сообщество «Много деток - хорошо!» обратилось к Президенту России с просьбой не допустить мат на сцене и в кино.
Корреспондент Regions.Ru попросил священнослужителей прокомментировать эту инициативу кинорежиссеров.
Преосвященнейший Ириней, епископ Орский и Гайский, отметил, что люди и без того слышат грязную брань на улицах, в подъездах, - да повсюду.
«Хотя бы с экранов телевизоров должна звучать нормальная, правильная речь, которую мы потом использовали бы сами. С помощью телевидения, кинематографа мы должны воспитывать молодежь. Нужно поднимать планку нравственности и культуры, а не опускать ее все ниже и ниже. Михалков, Бондарчук и остальные режиссеры, думаю, неправы. С экранов должна звучать речь, которая бы способствовала развитию человека: интеллектуальному, духовному. Нецензурную брань можно услышать где угодно, но здесь мы ее слышать не должны. Телевидение, кинематограф – это все же культура, а не бескультурье», - заключил владыка.
Протоиерей Михаил Дудко, главный редактор газеты «Православная Москва», отметил, что искусство, - в частности, кино, - не должно натуралистично копировать все мерзости жизни.
«Напротив, натурализм часто демонстрирует беспомощность художественного замысла. Так что я не согласен, что устранение нецензурной брани из художественных произведений резко ограничит возможности настоящего художника. Во времена становления классической русской литературы тоже существовали нецензурные и грубые выражения. Тем не менее, наша классика обходится без них, и никому в голову не приходит, что великие русские писатели чем-то были ограничены, если не имели возможности отображать матерщину на страницах своих произведений. Ограничения зачастую лучше помогают создать образ, нежели вседозволенность. Если художник, в том числе режиссер, будет знать, что он ограничен рамками приличия, вряд ли уровень его художественного произведения снизится», - подчеркнул он.
Иерей Андрей Михалев, настоятель Свято-Троицкого храма г. Орла, руководитель епархиального отдела по взаимодействию Церкви и общества, руководитель комиссии Орловской митрополии по вопросам семьи, отметил, что речь, которую мы слышим из уст героев кинофильмов, дикторов телевидения, должна быть культурной.
«Когда эмоции, переживания героев переданы при помощи нецензурной брани, никаких достоинств это фильму не добавляет. Такой кинематограф, извините, бескультурный. Для кого он? Разве мы хотим воспитывать быдло? Ну, тогда давайте выпускать фильмы с нецензурной лексикой. А вообще - если режиссеры не могут снимать фильмы без мата, закрадываются сомнения в их профессионализме. Тогда не надо финансировать эти фильмы из бюджета. Не можешь делать хорошо – не делай вовсе», - заключил священник.
Священник Михаил Артеменко, клирик Свято-Владимирского храма пос. Разумное Белгородского района Белгородской области, психолог, руководитель семейно-консультационного центра св. блгв. кн. Петра и Февронии в пос. Разумное, отметил, что мы прекрасно понимаем: все эти «6+», «12+», «18+» - пустая формальность. Фильмы для двенадцатилетних смотрят и шестилетки, а «18+» - подростки.
«По-моему, уважающий себя режиссер никогда не будет использовать матерные слова в своих произведениях. Зачем в бочку с медом класть ложку дегтя? Использование матерщины - показатель человеческой глупости, а отнюдь не культуры. Те, кто использует брань для "связки слов", либо не могут выражать свои мысли нормальным человеческим языком, либо просто люди с неустойчивой с психикой. Я считаю, что применение нецензурной лексики в художественных произведениях недопустимо. Во-первых, не каждому взрослому будет приятно слышать мат в фильмах, которые он смотрит. Во-вторых, эти фильмы вслед за родителями могут посмотреть дети. К тому же подростки часто ищут себе героев, стремятся им подражать. Поэтому в наших фильмах, литературе должна быть правильная и красивая русская речь», - заключил он.
Священник Петр Коломейцев, декан психологического факультета Православного института св. Иоанна Богослова Российского православного университета, отметил, что, конечно, если какая-то сцена в кино, например, изображающая жизнь криминального мира, сопровождается правильными словами, округлыми фразами, в это не верится.
«Мы понимаем, что на самом деле там должны быть более резкие выражения. Иногда, действительно, отсутствие реалистичной лексики может снижать художественное достоинство произведения. С другой стороны, бытовая речь, замусоренная нецензурной лексикой, производит абсолютно нехудожественное, тягостное впечатление. Тут тонкая грань. Это как с наготой – нельзя точно определить, какой процент обнаженности допустим, а какой нет. Важно, с какой целью нагота демонстрируется: чтобы показать художественную красоту тела - или представить женщину как товар для потребления? В последнем случае даже маленький процент наготы гораздо отвратительнее, нежели большой. А иногда нецензурная лексика может оказаться данью моде. Когда я читал произведение "Это я - Эдичка" Эдуарда Лимонова, чувствовал, что оно, несмотря на боль, высокий градус откровенности, почти исповедальности, действительно, вне рамок литературы. Там даже мысли автора перемежаются нецензурной бранью - причем явно не для того, чтобы передать культурный уровень среды, в которой он общался. Подчас в этой среде люди выражались более культурно, чем он думал. Это произведение меня неприятно поразило. В нем я заметил неуместность нецензурной лексики», - продолжил священник.
«И еще я хочу сказать о фильме "Последнее танго в Париже" - о безличных интимных отношениях, о том, к чему они приводит. Я смотрел его в телевизионной и в так называемой авторской версии. Телевизионный, "причесанный" вариант абсолютно не донес до меня драматизм ситуации. Я даже подумал, что фильм про каких-то извращенцев. И только благодаря авторскому варианту - где, кстати, было много ненормативной лексики, - я осознал всю трагедию человека, который закрывается от общения с другим человеком, глубоко переживает свое одиночество, потом пытается вырваться из этого круга и в результате гибнет. Мне стало понятно: фильм сильный с психологической точки зрения. Так что иногда, когда готовый фильм купируют, получается совсем другое кино. Хотя к нецензурной лексике я отношусь очень плохо. Я в армии просто чувствовал себя не в своей тарелке, слыша ее в избытке. Меня это сильно удручало. Так вот, "Последнее танго в Париже" не производит такого впечатления, как мой армейский быт и воспоминания о нем. Вообще мне кажется: за ненормативной лексикой, за разрешением произносить такие слова человек разрешает себе мыслить грязно, а вслед за этим дает себе разрешение на грязь в поступках. Мат сам по себе разрушительно действует на психику и целомудрие», - заключил о. Петр.
Священник Игорь Шумилов, настоятель Воскресенской церкви д. Васильевское Рузского р-на Московской области, отметил, что выступает категорически против сквернословия в любой форме, и тем более в художественных произведениях.
«Я глубоко скорблю о том, что происходит у нас порой в театрах и кино, - о телевидении и говорить уже не приходится. Не думаю, что я излишне радикален, но происходящее иначе как деградацией не назову. В нашем золотом фонде кино, от комедий до серьёзнейших драм, вполне реалистично демонстрирующих весь спектр общественной жизни, сквернословие отсутствует. Я уверен, что для настоящего мастера это не то, что не нужно - неприемлемо. Если нецензурная брань действительно, по утверждению этих господ, - часть культурного наследия, то кто же запретит использовать часть этой культуры в быту? Скорее, это все же не культурное наследие, а попросту бескультурье. И не стоит его тащить в художественные произведения. Нецензурная брань в хорошем фильме - как ложка дёгтя в бочке мёда», - заключил он.
Священник Стефан Домусчи, кандидат философских наук, кандидат богословия, доцент, заведующий кафедрой нравственного богословия Православного института св. Иоанна Богослова, отметил, что в Священном Писании есть прямое указание, что гнилое слово не должно исходить из человеческих уст, и православный христианин должен ему следовать.
«Призывать разрешить сквернословие ради каких бы то ни было художественных эффектов нельзя. В Евангелии Христос говорит: "Горе тому, через кого приходит соблазн", - зачем же становиться его источником? Христианин должен заботиться не только о своем целомудрии, но и о целомудрии окружающих. Надо отдавать себе отчет, что сквернословие не проходит бесследно для духовного состояния человека. Поэтому сквернословие нельзя допускать - даже для реалистичности замысла. Я посмотрел много советских фильмов, в которых не было нецензурной брани вообще, и при этом они были очень сильными. Известно, что во многих голливудских фильмах, если переводить буквально, будет сплошной мат, а при переводе его смягчают - и все спокойно смотрят, не ощущая, что чего-то в них не хватает. Так почему же в русских фильмах обязательно должен быть мат?» - задается вопросом священник.
Священник Андрей Постернак, директор Традиционной гимназии, кандидат исторических наук, отметил, что великие писатели XIX века умели обходиться без нецензурных слов, и от этого художественный замысел не страдал.
«Не следует забывать, что какие бы ни были ограничения, пусть даже "18+", все равно фильмы из разряда "экшн" смотрят, как правило, подростки, и эти ограничения очень слабо действуют: как известно, запретный плод сладок, а сегодня обойти любой запрет труда не составляет. Понятно, почему именно эти режиссеры так хотят вернуть нецензурные слова на экран: именно в их фильмах они часто используются, - почему-то им кажется, что площадная брань там должна быть обязательно. Вместо того чтобы поднимать человека к более высоким образцам, они его стремятся опустить. Так что просьба режиссеров свидетельствует не в их пользу. Пронизанное сквернословием кино будет прививать молодому поколению представление, что так говорить вполне допустимо. Это как предложить человеку стакан апельсинового сока, в котором будет кусочек навоза, но, мол, ничего страшного, навоза же мало, не переживай. Это лукавая подмена, которая в таком искусстве как кинематограф, - а он, безусловно, воспитывает публику в определенном духе, - совершенно недопустима», - заключил священник.
Иеромонах Макарий (Маркиш), священнослужитель Свято-Алексеевской Иваново-Вознесенской православной духовной семинарии, отметил, что есть всемирный опыт цивилизованной жизни человечества.
«В СМИ и кино существовали и существуют простые требования о запрете на нецензурную брань. А если запрет нарушается, налагается штраф на немалые суммы. Кроме того, есть задача момента: что нам сегодня в России нужно и важно – больше сквернословия или меньше? Если бы мы совсем были ангелочками и скучали бы без крепкого словца, это понятно. Но задача нынешнего момента полностью совпадает с цивилизованным опытом всего человечества. Поэтому ни о каких послаблениях в законе не может быть и речи», - заключил о. Макарий.
