16 мая 1744 года императрица Елизавета Петровна своим указом отменила в России смертную казнь. После ее царствования смертная казнь постепенно вернулась в практику, но почти исключительно за государственные и воинские преступления. Такое положение дел продолжалось до самой революции, пишет портал Regions.Ru.
В советское время применение «высшей меры социальной защиты» стал стремительно расширяться: смертью стали карать и за уголовные, и за имущественные преступления. В начале 1990-х гг. за экономические преступления ее давать перестали, а с 1997-го и по сей день в стране действует мораторий на смертную казнь.
Предложения вернуть «высшую меру» за государственные (напр., терроризм) и особо жестокие уголовные преступления звучали неоднократно и находят сочувствие в обществе. В 2013 году больше половины опрошенных «Левада-центром» (54%) полагали, что смертную казнь надо вернуть – либо за те же преступления, за которые она полагалась в начале 1990-х (когда мораторий на смертную казнь еще не был введен, но за экономические преступления ее уже больше не давали), либо даже по большему кругу статей УК. Нынешнее положение (смертная казнь не отменена, но не применяется) считает оптимальным примерно четверть (23%) респондентов. За полную ее отмену выступают 11% опрошенных.
Сторонники полной отмены смертной казни чаще всего приводят следующие обоснования: 1) угроза смертной казни преступников не останавливает и уровень преступности не снижает, а напротив, ожесточает нравы; 2) всегда существует вероятность судебной ошибки – и в данном случае непоправимой; 3) государство, применяющее смертную казнь, вынуждено содержать штат палачей, что безнравственно само по себе.
«Что вы сами думаете о смертной казни? Почему, на ваш взгляд, так много сторонников ее возвращения?» - с такими вопросами корреспондент Regions.Ru обратился к священнослужителям.
Протоиерей Константин Головатский, священник храма Успения Пресвятой Богородицы на Малой Охте, глава православного молодёжного клуба «Встреча», председатель Отдела по делам молодежи Санкт-Петербургской епархии, сказал: «Для государств, применяющих высшую меру наказания, она не безнравственна. Это один из инструментов, которые государство применяет для того, чтобы соблюдать общественный порядок. Задача государства, как писал Владимир Соловьев, обеспечивать "минимальный уровень нравственности" в обществе. Когда другие средства не годятся, государство, чтобы оградить общество, вправе применить крайние меры».
«С другой стороны, - продолжил пастырь, - мы понимаем: есть соображения гуманности. Ими нужно руководствоваться, если есть хоть какая-то возможность пойти на уступку и смягчить наказание. Люди, которым приходится судить других, - быть может, запутавшихся, совершивших не слишком тяжкие преступления, - наверное, понимают свою ответственность. И не только моральную, перед людьми, человечеством, но и перед Богом ответственность за решения, которые они выносят. Милосердие – это главное. Если есть возможность за что-то зацепиться, ее нужно проявлять по отношению к конкретному человеку».
Протоиерей Алексий Кульберг, настоятель храма «Большой Златоуст» в Екатеринбурге, руководитель Отдела религиозного образования и катехизации Екатеринбургской епархии, заявил: «Смертная казнь – это рычаг, который воздействует на законность и нравственность в обществе. Увы, другие рычаги у нас сейчас работают очень плохо или практически не работают. Безнаказанность же вызывает развращение умов и нравов. Соответственно, люди, которые понимают, что нужно что-то предпринимать, относятся к смертной казни как к одному из способов, который может что-то изменить».
«Что же до моего личного отношения - как священник могу сказать: существует Социальная концепция Русской Православной Церкви, где четко сформулировано отрицательное отношение к смертной казни. Для гуманистического сознания смертная казнь – это преступление, поскольку жизнь человека – главная ценность, которая есть на земле. В ответ гуманизму христианское сознание говорит, что жизнь все-таки не главная ценность. Ею можно пожертвовать для достижения больших ценностей: защиты отечества, отстаивания правды… Потому и лишить жизни человека, чтобы сохранить здоровье общества, а зло назвать злом и оградить от него общество, я считаю, допустимо, а в некоторых случаях необходимо. Да, иногда этот рычаг оказывается неисправен, могут пострадать невинные люди. Как христианин скажу: Господь Бог не оставит безвинно пострадавшего человека, там со справедливостью все в порядке, а вот у преступника, на Земле избежавшего наказания и сладко прожившего жизнь, возникнут определенные проблемы. Я считаю, для нашего больного общества смертная казнь была бы хоть и горьким, но лекарством», - заключил отец Алексий.
Протоиерей Александр Кузин, клирик храма Космы и Дамиана в Шубине, считает, что священник не может быть сторонником смертной казни: «Но был такой эпизод в судьбе нашего Отечества: когда князь Владимир крестил Русь, он находился в состоянии некоего умиления, всеобщей любви ко всем – и, в частности, отменил смертную казнь. Тогда первый митрополит Киевский Михаил пришел к нему и сказал: "Князь, это наше дело - миловать и призывать к милосердию, а твое дело - державу соблюдать от крамолы и разбоя". Князь Владимир понял, что иначе не соблюдет державу, и восстановил смертную казнь. Отметьте: митрополит не призывал никого казнить, он лишь призывал каждого свято исполнять свои обязанности. Исполнение их перед ближними своими – это исполнение заповеди любви к ближним».
«А граждане имеют полное право требовать от властей надлежащих мер, чтобы пресечь крамолу, - отметил отец Александр. - И я уверен, что таких людей гораздо больше, а не 54%, и власти надо прислушаться к их мнению. Потому что самое главное в управлении государством - чтобы не было крамолы, коррупции и бандитизма, а государство процветало. У него для этого законных средств достаточно, - в частности, смертная казнь - вполне законное средство и исторически оправданное. А уж применять ее или нет – пусть власти свою службу правят».
Протоиерей Александр Добродеев, заместитель заведующего сектором МВД Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, подчеркнул, что у Церкви нет своего конкретного ответа на вопрос, нужна смертная казнь или нет. «Решать его - прерогатива властителей, - полагает он. - Но если есть возможность человеку покаяться за совершенное преступление, и если он может хоть насколько-то загладить свою вину, принести пользу родственникам жертвы, - было бы лучше не лишать его жизни. Те, кто хочет возвращения смертной казни, считают, что такая мера немного бы остановила галопирующую преступность. Но тут возникает другая проблема: наша правоохранительная система, включающая полицию, суды, прокуратуру, ФСИН и другие структуры, не заинтересована, чтобы у нас в стране соблюдали закон: если будет полный порядок, правоохранители лишатся работы. То есть чем больше преступности, тем сильнее чувствуют себя правоохранительные органы. Мы десятки миллиардов долларов из своего кармана тратим ежегодно на их содержание».
«Поэтому в смертной казни никто не заинтересован. Цель не в том, чтобы искоренить преступников, а чтобы получать благодаря им какие-то дивиденды. Я сам долго работал в правоохранительной системе и вижу, что реальной борьбой с преступностью занимаются единицы. Даже удивляюсь, как еще удается сдерживать вал преступности. Жаль, что о честных людях, которые еще есть - вопреки существующим внутри системы действиям, - нигде не говорят, а их надо превозносить и чествовать», - убежден пастырь.
Иеромонах Макарий (Маркиш), священнослужитель Свято-Алексеевской Иваново-Вознесенской православной духовной семинарии, напомнил, что сказано в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви: «Любое преступление, любое совершенное зло – проявление человеческой греховности. И какие конкретно применять меры и к какого рода преступлениям – это дело не Церкви, а гражданской власти».
«Церковь, естественно, призывает к милосердию, смягчению нравов, но ни в коем случае не делает догматических выводов, какое наказание возможно, а какое нет: это дело гражданской власти, в том числе и решение о допустимости смертной казни, - пояснил отец Макарий. - Единственное, чего нет в Концепции и что надо учесть: перспектива смерти для осужденного преступника может стать благодатным сильнодействующим фактором к его покаянию, и мы такие факты знаем. Это не всегда действует, но бывает так».
«В одном из житий святых был такой пример: преступник, избежав наказания, сбежал в монастырь, долго жил там образцовым монахом. В конце концов он раскаялся в содеянном, пришел к игумену и попросил отдать одежду, так как решил уйти. Игумен изумился, а монах сказал, что больше не может выносить грехи свои, преступление его терзает, и он должен предать себя в руки власти, что сделал, и был казнен. Вот это жесткая грубая правда о человеке, грехе, преступлении и наказании», - заключил пастырь.
