Непридуманная история об обретении в блокаду иконы Божией Матери

В этом году будет уже 15 лет, как я служу в храме св.Иоанна Богослова исторического подворья Леушинского монастыря. Храм был закрыт в 1931 году, здание монастырского подворья было обращено в Областной психоневрологический диспансер. Когда в 2000 году храм был передан Церкви, то мы увидели картину полной разрухи. Все храмовое убранство: иконостас, росписи, интерьеры — все было уничтожено, храм перестроен, обезображен бетонными межэтажными перекрытиями и множеством перегородок. Ничто не напоминало о былом благолепии.

В такой ситуации, когда приходится с нуля восстанавливать храм, особенно хочется иметь для духовной поддержки какую-либо святыню, которая происходила бы из этого храма и, как ниточка, связывала бы с его прежней историей и благодатью. За 15 лет службы мы с Божией помощью обрели разные святыни, связанные с Леушинским монастырем и именем игумении Таисии, но до сих пор у нас не было ни одной иконы из нашего храма.

И вот недавно произошло событие, которое для нас стало чудом обретения такой иконы.

На святках в храм позвонил раб Божий Алексей, который сказал, что хотел бы передать нам икону, происходящую из нашего храма. Я, услышав такое, был удивлен и обрадован. Еще не веря счастливой находке, стал расспрашивать, чтобы удостовериться в реальности чуда. Алексей рассказал совершенно удивительную и непридуманную историю. Его бабушка Мария Максимовна Дмитриева жила до войны в Санкт-Петербурге на Озерном переулке в доме номер 3, а это как раз напротив нашего храма с дворовой стороны. Она работала дворником. Годы блокады пережила в осажденном городе. Однажды в 1942 году она, убирая территорию, увидела во дворе, прилегающем к Леушинскому подворью, «сваленные в кучу иконы». Трудно даже предположить, как это могло случиться. Их просто бросили, и они лежали как ненужный мусор. И вот раба Божия Мария, будучи человеком верующим, благоговейно взяла одну из икон, которая ей как-то сразу бросилась в глаза, и поспешила отнести домой. Это оказался образ Божией Матери «Всех скорбящих радость».

Мария Максимовна жила в полуподвальном помещении. Поскольку поблизости не было бомбоубежища, то именно к ней, как только начиналась бомбежка, приходили люди из близлежащих домов и квартир. Здесь они вместе пережидали вражескую бомбардировку. В такое время, конечно, люди говорили не о погоде – они горячо молились. И эта молитва совершалась именно пред нечаянно обретенной иконой Божией Матери. За многие месяцы блокады это повторялось не раз и не два. После такой сердечной молитвы бомбы пролетали мимо, и в этот дом, как и в близлежащие дома, не попала ни одна бомба за всю блокаду. Самое удивительное, что и в большой купол Леушинского подворья, высота которого почти 50 метров, за все время блокады также не попал ни один вражеский снаряд. К иконе привыкли, ее полюбили и стали называть «блокадной иконой». Образ стал для страждущих людей утешением и радостью в блокадных скорбях.

На этой иконе Богородица изображена в окружении страждущих людей, нищих, босых, болящих. Написана она в живописной манере, очень искусно, на ней зримо запечатлены страдания людей. Достаточно посмотреть на икону, чтобы понять, что блокадники, молившиеся перед нею, узнавали себя в этих страждущих людях.

После войны эта икона хранилась в семье как святыня. Мария Максимовна преставилась в 63 года. Икону хранила её дочь Нина. Когда стало известно, что наш храм открыт, то ее сын Алексей предложил вернуть икону в храм на Леушинское подворье. Но мать не могла себе представить жизнь без этого образа в доме, ей было трудно расстаться со святыней. В последние годы у неё обострилась болезнь, она оказалась прикованной к постели, и недавно она сказала своему сыну, что, видимо, пришла пора вернуть образ в храм.

На другой день после звонка Алексея я ездил к нему в гости в Рыбацкое, познакомился с ним и его болящей мамой Ниной. Мы увидели эту икону. Поразительно, что несмотря на те гонения, которым эта икона подверглась, несмотря на то, что её выставили на дворовую территорию, она очень хорошо сохранилась. Сохранилось даже дореволюционное стекло киота.

До революции при Леушинском монастыре была иконописная мастерская, и можно предположить, что икона написана сестрами, потому что узнается стиль, который можно назвать леушинским. Тем не менее, когда на неё смотришь, кажется, что она написана в самом блокадном городе, настолько ярко выражено на ней страдание людей и предстояние Божьей Матери среди них. Понятно, почему икону приняли и полюбили в блокадном городе. Мы помолились перед иконой, я подробно записал рассказ Нины. Она попросила сделать ей копию иконы, фотокопию или репродукцию, чтобы хоть в таком виде икона пребывала рядом с нею. Договорились, что мы приедем к ней в День снятия блокады, в который, кстати, у неё именины, преподнесем ей копию и ещё раз помолимся вместе.

Икона теперь будет нашей храмовой святыней. Надеемся, что и в наше время, хотя и мирное, но также полное многих скорбей, Матерь Божия утешит и обрадует как наших прихожан, так и всех горожан града Святого Петра.

26 января в храме св. Апостола Иоанна Богослова Леушинского подворья (ул. Некрасова, 31) сразу после Божественной Литургии (в 11.00) состоится первый соборный молебен перед обретенной «Блокадной» Скорбящей Богоматерью, а также лития памяти всех невинных жертв блокады.

Протоиерей Геннадий Беловолов, настоятель храма Леушинского подворья в Санкт-Петербурге