В середине февраля в полку состоятельных бизнесменов, присоединившихся к благотворительной инициативе The Giving Pledge, организованной инвестором Уорреном Баффетом и основателем Microsoft Биллом Гейтсом, прибыло — поддержать идею решили еще 12 человек, сообщает Lenta.Ru. 19 февраля среди участников The Giving Pledge появился первый миллиардер из России — Владимир Потанин; кроме него, пожертвовать свои капиталы согласились украинский миллиардер Виктор Пинчук, основатель корпорации Virgin Ричард Брэнсон и его жена Джоан, а также бизнесмены из Австралии, ЮАР, Германии, Индии и Великобритании.
Уоррен Баффет, инвестор, один из организаторов The Giving Pledge, состояние — 54,4 миллиарда долларов, заявил, что почти все свое состояние потратит на благотворительные цели. «Я хочу, чтобы у моих детей было достаточно денег для того, чтобы они могли заниматься чем захотят, но не настолько много, чтобы они вообще ничем не занимались», — из высказываний Баффета, которые журнал Fortune приводил в сентябре 1986 года.
Билл Гейтс, основатель Microsoft, один из организаторов The Giving Pledge, состояние — 66,5 миллиарда долларов, также решил пожертвовать свои средства на благотворительность. «Судьба наградила нас значительным состоянием, и мы этому безмерно благодарны. Но большой дар влечет за собой и большую ответственность в его использовании», — из обращения Гейтса на сайте The Giving Pledge.
Владимир Потанин, президент холдинга «Интеррос», состояние — 15,7 миллиарда долларов, заявил, что «большие деньги — это, прежде всего, большие соблазны, большое испытание, тяжелое бремя для наследников». «Поэтому я твердо придерживаюсь взгляда, что нельзя оставлять детям такие состояния, которые демотивируют. Если вы хотите сделать ребенка счастливым, дайте ему миллион, но если хотите погубить — дайте миллиард», — из колонки, написанной Потаниным для Forbes, ноябрь 2012 года. «Мой капитал должен работать на благо общества. Мои дети растут, их отец — миллиардер, известный человек. <...> Какие у них стимулы для того, чтобы чего-то в жизни добиваться? В этом смысле, я считаю очень правильным ходом передать капитал на службу обществу, не передавая его по наследству. Я намерен последовать примеру Гейтса и Баффета», — из интервью Потанина The Financial Times, февраль 2010 года.
Потанин решил пожертвовать не менее половины своего состояния. «Капитал Владимира Потанина управляется таким образом, что в случае необходимости большая его часть может быть передана на благотворительные цели. То есть на те проекты, которые уже реализует фонд», - пояснила в интервью «Вестям» гендиректор Благотворительного фонда Потанина Лариса Зелькова.
«Задача Благотворительного фонда Потанина - в ближайшие 10 лет отработать разные направления и технологии благотворительной деятельности. Одно из наиболее перспективных - развитие эндаумент-фондов», - сказала Зелькова. В 2012 г. фонд запустил программу «Целевые капиталы: стратегия роста», проводя конкурсный отбор эндаументов. По итогам конкурса победители получили гранты в капитал.
Изменений в благотворительной деятельности Потанина и Фонда Потанина в связи с присоединением к движению The Giving Pledge не произойдет. По словам Зельковой, The Giving Pledge - это клятва, которую дают богатые предприниматели: они обещают не передавать капитал по наследству и отдать не менее 50% состояния на благотворительные цели. «Но не сию секунду, а в тот момент, когда решат это сделать», - добавила Зелькова.
Потанин является единственным российским участником The Giving Pledge. К движению также присоединились украинский предприниматель Виктор Пинчук, основу состояния которого составляет трубная компания «Интерпайп» и медиаактивы; владелец австралийской железорудной Fortescue Metals Эндрю Форрест с супругой Николя; основатель немецкой компании-производителя программного обеспечения SAP Хассо Платтнер; владелец южноафриканской горнодобывающей African Rainbow Minerals Патрис Мотсепе с супругой Прешес; малазийский магнат Винсент Тан; глава индийской Wipro Technologies Азим Премжи; основатель британской Virgin Ричард Брэнсон с супругой Джоан; телекоммуникационные магнаты Джон Кодуэлл и Мохамед Ибрагим; основатель хедж-фонда Children's Investment Fund Крис Купер-Хон с супругой Джейми; политик и владелец сети супермаркетов Дэвид Сэйнсбери. Сейчас в движении The Giving Pledge насчитывают 105 участников в возрасте от 28 до 97 лет из девяти стран.
О том, почему крупные бизнесмены вкладывают капиталы в благотворительные фонды, рассуждает в интервью «Русской народной линии» известный экономист, д.э.н., профессор МГИМО Валентин Катасонов.
Тема о благотворительных и филантропических фондах очень серьезная. На самом деле нет точного юридического определения, что такое благотворительный фонд, это некая вывеска, бренд, служащий для внешнего пользования. Фактически речь идет о трастовых фондах, своеобразных институтах, которые позволяют отделять номинальных собственников от реальных, или номинальных инвесторов от реальных, или номинальных бенефициаров от фактических. Это интересный юридическо-этическо-финансовый феномен, который, к сожалению, до сих пор слабо исследован.
Миллиардеры во второй половине жизни встают перед дилеммой «Что делать?», так как накоплены десятки миллиардов долларов, и если они планируют передавать эти активы своим детям, возникает проблема высокого налога на наследство. В большинстве стран такие налоги высоки. Где-то 100 лет назад была изобретена схема, которая называется «благотворительные фонды», такие как Карнеги-фонд, фонд Рокфеллера, фонд Форда.
Особенно эта схема прижилась в США, и я бы назвал ее «внутренним офшором». Можно деньги загонять на Багамские или Виргинские острова, но США сегодня активно начали «крестовый поход» против офшоров, потому что у американских корпораций в американских банках есть запасной аэродром под названием «благотворительные фонды».
Это институт, который используется западным истеблишментом для решения сразу нескольких задач. Главное, конечно, - это способ ухода от налога на наследование и защита капитала. Возникают некоторые ограничения на использование капитала, но все определятся договором между реальным бенефициаром и номинальным. Благотворительный фонд действует точно так же, как и другие инвестиционные фонды: занимается спекуляциями, инвестициями. Поскольку это предприятие имеет статус благотворительного, то оно получает льготы или полное освобождение от других видов налогов, в том числе от налога на доходы. Часто такие фонды называют «эндаунтментами», то есть фонд, который использует получаемую прибыль на финансирование каких-то благотворительных программ.
Надо сказать, что западный, особенно американский истеблишмент использует эти фонды не только в своих шкурных, экономических интересах, но и для политических целей, потому что многие внешнеполитические акции, международные проекты, которые не очень «с руки» финансировать государству, дотируют благотворительные фонды. Например, Билл Гейтс носится с идеей, чтобы весь мир «облагодетельствовать» прививками, правда, сомнительными, а, по мнению некоторых экспертов, смертельно опасными. Я не раз писал о том, что западные благотворительные фонды используются для работы против России.
Госдеп и другие американские ведомства используют эти фонды как свой кошелек. При этом реальные держатели кошелька получают огромные налоговые льготы. Такие фонды находятся под особым «крышеванием» госструктур. В Америке любые попытки провести аудиторские расследования деятельности таких фондов натыкаются на противодействия даже со стороны ЦРУ и Госдепа.
Кроме того, через подобные фонды могут легально оформляться взятки для чиновников любых рангов, гранты и премии «нужным» людям.
В России благотворительные фонды пока не получили такого развития, нет достаточной правовой базы, однако это не мешает нашим российским миллиардерам создавать их. Несмотря на то, что были приняты законодательные ограничения о деятельности иностранных неправительственных общественных организаций на территории России, все равно эти схемы финансирования остаются. Может быть, сейчас начнут появляться российские благотворительные фонды, но они тоже будут на особом положении, за ними надо пристально следить. Я не сторонник того, чтобы мы копировали американский опыт с фондами. Отмечу, что в Европе благотворительные фонды не получили такого распространения, как в США.
Могу сказать, что у меня аспирант пишет диссертацию по теме «Благотворительные фонды». Он полтора года собирал литературу не только издававшуюся в России, но издававшуюся в США. То, что благотворительный фонд - это скрытая, непрозрачная структура с двойным дном, подтверждает поразительно малое количество информации, имеющейся в доступе даже для специалистов, и почти полное отсутствие финансовой отчетности по ним. Почти так же сложно понять, что такое благотворительный фонд, как разобраться в офшорных структурах.
Уоррен Баффет, инвестор, один из организаторов The Giving Pledge, состояние — 54,4 миллиарда долларов, заявил, что почти все свое состояние потратит на благотворительные цели. «Я хочу, чтобы у моих детей было достаточно денег для того, чтобы они могли заниматься чем захотят, но не настолько много, чтобы они вообще ничем не занимались», — из высказываний Баффета, которые журнал Fortune приводил в сентябре 1986 года.
Билл Гейтс, основатель Microsoft, один из организаторов The Giving Pledge, состояние — 66,5 миллиарда долларов, также решил пожертвовать свои средства на благотворительность. «Судьба наградила нас значительным состоянием, и мы этому безмерно благодарны. Но большой дар влечет за собой и большую ответственность в его использовании», — из обращения Гейтса на сайте The Giving Pledge.
Владимир Потанин, президент холдинга «Интеррос», состояние — 15,7 миллиарда долларов, заявил, что «большие деньги — это, прежде всего, большие соблазны, большое испытание, тяжелое бремя для наследников». «Поэтому я твердо придерживаюсь взгляда, что нельзя оставлять детям такие состояния, которые демотивируют. Если вы хотите сделать ребенка счастливым, дайте ему миллион, но если хотите погубить — дайте миллиард», — из колонки, написанной Потаниным для Forbes, ноябрь 2012 года. «Мой капитал должен работать на благо общества. Мои дети растут, их отец — миллиардер, известный человек. <...> Какие у них стимулы для того, чтобы чего-то в жизни добиваться? В этом смысле, я считаю очень правильным ходом передать капитал на службу обществу, не передавая его по наследству. Я намерен последовать примеру Гейтса и Баффета», — из интервью Потанина The Financial Times, февраль 2010 года.
Потанин решил пожертвовать не менее половины своего состояния. «Капитал Владимира Потанина управляется таким образом, что в случае необходимости большая его часть может быть передана на благотворительные цели. То есть на те проекты, которые уже реализует фонд», - пояснила в интервью «Вестям» гендиректор Благотворительного фонда Потанина Лариса Зелькова.
«Задача Благотворительного фонда Потанина - в ближайшие 10 лет отработать разные направления и технологии благотворительной деятельности. Одно из наиболее перспективных - развитие эндаумент-фондов», - сказала Зелькова. В 2012 г. фонд запустил программу «Целевые капиталы: стратегия роста», проводя конкурсный отбор эндаументов. По итогам конкурса победители получили гранты в капитал.
Изменений в благотворительной деятельности Потанина и Фонда Потанина в связи с присоединением к движению The Giving Pledge не произойдет. По словам Зельковой, The Giving Pledge - это клятва, которую дают богатые предприниматели: они обещают не передавать капитал по наследству и отдать не менее 50% состояния на благотворительные цели. «Но не сию секунду, а в тот момент, когда решат это сделать», - добавила Зелькова.
Потанин является единственным российским участником The Giving Pledge. К движению также присоединились украинский предприниматель Виктор Пинчук, основу состояния которого составляет трубная компания «Интерпайп» и медиаактивы; владелец австралийской железорудной Fortescue Metals Эндрю Форрест с супругой Николя; основатель немецкой компании-производителя программного обеспечения SAP Хассо Платтнер; владелец южноафриканской горнодобывающей African Rainbow Minerals Патрис Мотсепе с супругой Прешес; малазийский магнат Винсент Тан; глава индийской Wipro Technologies Азим Премжи; основатель британской Virgin Ричард Брэнсон с супругой Джоан; телекоммуникационные магнаты Джон Кодуэлл и Мохамед Ибрагим; основатель хедж-фонда Children's Investment Fund Крис Купер-Хон с супругой Джейми; политик и владелец сети супермаркетов Дэвид Сэйнсбери. Сейчас в движении The Giving Pledge насчитывают 105 участников в возрасте от 28 до 97 лет из девяти стран.
О том, почему крупные бизнесмены вкладывают капиталы в благотворительные фонды, рассуждает в интервью «Русской народной линии» известный экономист, д.э.н., профессор МГИМО Валентин Катасонов.
Тема о благотворительных и филантропических фондах очень серьезная. На самом деле нет точного юридического определения, что такое благотворительный фонд, это некая вывеска, бренд, служащий для внешнего пользования. Фактически речь идет о трастовых фондах, своеобразных институтах, которые позволяют отделять номинальных собственников от реальных, или номинальных инвесторов от реальных, или номинальных бенефициаров от фактических. Это интересный юридическо-этическо-финансовый феномен, который, к сожалению, до сих пор слабо исследован.
Миллиардеры во второй половине жизни встают перед дилеммой «Что делать?», так как накоплены десятки миллиардов долларов, и если они планируют передавать эти активы своим детям, возникает проблема высокого налога на наследство. В большинстве стран такие налоги высоки. Где-то 100 лет назад была изобретена схема, которая называется «благотворительные фонды», такие как Карнеги-фонд, фонд Рокфеллера, фонд Форда.
Особенно эта схема прижилась в США, и я бы назвал ее «внутренним офшором». Можно деньги загонять на Багамские или Виргинские острова, но США сегодня активно начали «крестовый поход» против офшоров, потому что у американских корпораций в американских банках есть запасной аэродром под названием «благотворительные фонды».
Это институт, который используется западным истеблишментом для решения сразу нескольких задач. Главное, конечно, - это способ ухода от налога на наследование и защита капитала. Возникают некоторые ограничения на использование капитала, но все определятся договором между реальным бенефициаром и номинальным. Благотворительный фонд действует точно так же, как и другие инвестиционные фонды: занимается спекуляциями, инвестициями. Поскольку это предприятие имеет статус благотворительного, то оно получает льготы или полное освобождение от других видов налогов, в том числе от налога на доходы. Часто такие фонды называют «эндаунтментами», то есть фонд, который использует получаемую прибыль на финансирование каких-то благотворительных программ.
Надо сказать, что западный, особенно американский истеблишмент использует эти фонды не только в своих шкурных, экономических интересах, но и для политических целей, потому что многие внешнеполитические акции, международные проекты, которые не очень «с руки» финансировать государству, дотируют благотворительные фонды. Например, Билл Гейтс носится с идеей, чтобы весь мир «облагодетельствовать» прививками, правда, сомнительными, а, по мнению некоторых экспертов, смертельно опасными. Я не раз писал о том, что западные благотворительные фонды используются для работы против России.
Госдеп и другие американские ведомства используют эти фонды как свой кошелек. При этом реальные держатели кошелька получают огромные налоговые льготы. Такие фонды находятся под особым «крышеванием» госструктур. В Америке любые попытки провести аудиторские расследования деятельности таких фондов натыкаются на противодействия даже со стороны ЦРУ и Госдепа.
Кроме того, через подобные фонды могут легально оформляться взятки для чиновников любых рангов, гранты и премии «нужным» людям.
В России благотворительные фонды пока не получили такого развития, нет достаточной правовой базы, однако это не мешает нашим российским миллиардерам создавать их. Несмотря на то, что были приняты законодательные ограничения о деятельности иностранных неправительственных общественных организаций на территории России, все равно эти схемы финансирования остаются. Может быть, сейчас начнут появляться российские благотворительные фонды, но они тоже будут на особом положении, за ними надо пристально следить. Я не сторонник того, чтобы мы копировали американский опыт с фондами. Отмечу, что в Европе благотворительные фонды не получили такого распространения, как в США.
Могу сказать, что у меня аспирант пишет диссертацию по теме «Благотворительные фонды». Он полтора года собирал литературу не только издававшуюся в России, но издававшуюся в США. То, что благотворительный фонд - это скрытая, непрозрачная структура с двойным дном, подтверждает поразительно малое количество информации, имеющейся в доступе даже для специалистов, и почти полное отсутствие финансовой отчетности по ним. Почти так же сложно понять, что такое благотворительный фонд, как разобраться в офшорных структурах.
