Россия отметила 95-ю годовщину Октябрьской революции. Политики и эксперты в эти дни обычно рассуждают о значении этого события для России.
Портал Regions.Ru попросил православных священнослужителей высказать их отношение к Октябрьскому перевороту.
Протоиерей Александр Кузин, клирик храма Космы и Дамиана в Шубине, сообщил, что недавно прочел одну книгу, в которой автор придерживался радикально-либеральной позиции и назвал Ленина контрреволюционером.
«Мне понравилась эта характеристика. Если Троцкий и Свердлов были революционерами, то ленинская гвардия повернула революцию 1917 года не в сторону разрушения, а в сторону переформатирования и укрепления. Так что и у наших критиков иногда бывают интересные откровения. Конечно, после Октябрьской революции появился некоторый энтузиазм, но весь энтузиазм строительства социализма эксплуатировал высочайший духовно-нравственный потенциал России, который своим существованием обязан православию. Но, к сожалению, этот потенциал использовался, но не возобновлялся. И хватило нам его до начала 90-х годов. Его бы и до 1939 года не хватило, но тут помогли немцы, которые своей агрессией взбодрили наши духовно-нравственные силы. Я сам горжусь тем, что Россия, благодаря контрреволюционеру Ленину, перешагнула через несколько веков и опередила весь мир в индустриализации и техническом прогрессе, благодаря чему мы победили в Великой Отечественной войне. Но сама по себе революция была страшной катастрофой, главным итогом которой стали десятки миллионов убитых, замученных, затравленных, умерших от голода и эпидемий людей», - продолжил священник.
Он также прокомментировал мнение отдельных либеральных писателей и поэтов, в частности, Дмитрия Быкова, который полагает, что «религия должна знать свое место в обществе и не может претендовать на роль госидеологии». «Православие для России - это главная духовная крепость и главный стрежень. Восстановление и подъем России может произойти только через укрепление нашего православного духа, нравственности и культуры. Внешние обстоятельства нам не оставляют никакого выбора: либо мы в очередной раз должны сделать колоссальный прорыв, либо должны погибнуть. И этот прорыв случится, если мы свои дерзновения будем основывать на том потенциале, который возрождается вместе с возрождением духовности. Так что надежда только на наш дух православный, о котором, кстати, говорил один из идеологов фашизма на Нюрнбергском процессе, объясняя, что немцы учли все факторы кроме духа русского народа. Так что господин Быков и иже с ним пусть знают, что этот дух и есть Православие», - подчеркнул отец Александр.
Протоиерей Борис Михайлов, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы в Филях, полагает, что этот переворот – одна из самых злосчастных дат в многовековой истории нашей страны.
«Это была попытка осуществления в нашей стране кровавой утопии, очень скоро обнаружившая свою антинародную сущность. И сейчас очевидно, что эта авантюра 17-го года закончилась полным крахом. Коммунизм обнажил всю свою античеловеческую сущность и историческую порочность. Об этом почему-то никто не говорит. Ради построения этой утопии, что завершилось полным провалом, были принесены невероятные, многомиллионные и отнюдь не добровольные жертвы нашим народом. Это был самый настоящий автогеноцид. Самым злосчастным результатом этой так называемой"«социалистической революции" стала гибель исторической России. Это было сознательное уничтожение российского общества, его укладов и сословий, включая крестьянское. Это страшное, до сих пор не признанное всем обществом, преступление, следствием которого является продолжающееся вымаривание народа и глубочайший кризис», - заявил отец Борис.
Протоиерей Максим Козлов, настоятель Татианинского храма при МГУ, первый заместитель председателя Учебного комитета Русской Православной Церкви, считает, что Октябрь 17-го - самая мрачная и трагичная страница в истории России и нашего народа.
«Аргументы, что в результате революции мы перекрыли Енисей, хорошо танцевали в Большом театре, создали тяжелую промышленность (как будто она не развивалась в начале XX века опережающими всю Европу темпами), участвовали в антигитлеровской коалиции, - может быть, для кого-то и перевешивают миллионы жизней, сломанных тоталитарным государством. Для объективной оценки необходимо учитывать то, как это государство относилось к Церкви: от демонических гонений 20-30-х годов до тихого удушения при Хрущеве и Брежневе. Государство рассматривало Церковь как институт, которого на его пространстве не должно было быть. Прекрасный ответ дает выставка "Преодоление", организованная ПСТГУ, кстати, в бывшем Музее революции и открытая 7 ноября, что тоже символично. А что люди, рядящиеся в одежды экономических или общественно-политических либералов, приветствуют факт Октябрьской революции и находят в ней многочисленные позитивные стороны, показывает их подлинное отношение к России, ее истории и ценностям, чему, впрочем, удивляться не приходится», - заключил священник.
Священник Владимир Лапшин, настоятель храма Успения Пресвятой Богородицы на Успенском вражке, заявил, что относится к Октябрю 1917 г. именно как к перевороту.
«Революции я, честно говоря, очень не люблю. Это всегда кровь. Все известные революции, происходившие в мире – это и в Англии, и во Франции, и в Мексике, и в России – это сплошные потоки крови. Относиться к этому я могу только отрицательно. Положительная оценка революции, видимо, связана с тем, что обществу очень хочется перемен. Понятно, что перемены нужны, что так жить нельзя, но революции я боюсь. Снова будут потоки крови и разруха. Зло, что принесла революция, перекрывает все те положительные явления, которые, может быть, действительно были ею вызваны, которые действительно можно выискивать. Но то зло, которое она породила, ничем оправдано быть не может», - заключил священник.
Священник Георгий Белодуров, клирик Воскресенского (Трех исповедников) храма Твери, считает Октябрьский переворот частью общей революции, продолжением Февральской.
«Произошло колоссальное крушение самостоятельной цивилизации, которая имела корни в Византийской Империи и во многом развивалась под влиянием как европейско-христианской идеологии, а также имела большое влияние со стороны востока, через Золотую орду, через Московское государство XV-XVI веков. Cложная была цивилизация, но в то же самое время она обладала очень высокой культурой. И если уж говорить о великой русской литературе, то она была создана в XIX веке. Все остальное – это ученики тех великих учителей. Так вот эта цивилизация, к сожалению, была во многом утрачена. Хотя какие-то здоровые корни оставались, и все успехи СССР – индустриальные и военные – связаны с той почвой и мощью, которую подготовила Российская Империя. Как в наше время мы держимся за счет успехов советской науки и техники, так и советская индустриальная машина создавалась благодаря мощным усилиям и накоплениям Российской Империи», - продолжил он.
По его словам, 1917 год – это, конечно, слом исторического хребта русской православной монархии. «Это очень тяжелый период, но, с другой стороны и очистительный: если бы не было революции, мы, возможно, постепенно сползли бы в благодушное состояние, в котором сегодня находится Франция и Англия. Кстати я думаю, фашизм мы бы все равно победили: исторически так сложилось, что Англия и Франция всегда были нашими главными союзниками, так что оснований для победы в России у фашизма не было. Наверное, отравленное либеральным нигилизмом российское общество нуждалось в том, чтобы ему показали истину либеральных и нигилистических ценностей: "Хотите жить без Бога? Попробуйте!" – будто Господь нам это говорил. А когда попробовали, то получили ВЧК, ГУЛАГ, варварское общество, которое никак нельзя назвать идеальным. Но зато это было общество с мечтой. Людям дали мечту о коммунизме и о построении рая на земле. Но пустые мечты - как дом, построенный на песке, долго не может стоять под напором исторических бурь. Поэтому и СССР не устоял. С одной стороны, моя молодость и самые творческие годы прошли именно в Советском Союзе, и я иногда скучаю, например, по советскому кинематографу. Но с другой стороны я благодарен тому, что имею возможность свободно мыслить, исповедовать свои идеи, верить во Христа. Теперь все свободно дается русским людям, и мы не должны отмахиваться от этого», - заключил о. Георгий.