Председатель Синодального информационного отдела Русской Православной Церкви Владимир Легойда на страницах газеты «Известия» высказал свое мнение о Едином государственном экзамене (ЕГЭ).
Отмечая обилие скандалов, в том числе и коррупционных, связанных со сдачей ЕГЭ, В.Легойда напомнил, что изначально единый госэкзамен вводился как якобы самый беспристрастный и исключающий предвзятое отношение к вчерашним выпускникам школ — абитуриентам вузов. «Но, увы, опыт показывает: полностью уйти от коррупции таким образом пока не удается. Когда абитуриент с высочайшими баллами по русскому языку впоследствии делает массу ошибок в курсовых работах, это наводит на вполне определенные мысли. Говорю об этом, основываясь на собственном преподавательском опыте», - пишет В.Легойда.
«Считается, что ЕГЭ открывает дорогу выпускникам из регионов, не имеющим возможности оплатить дорогу и проживание в мегаполисе на период поступления в вуз. Тут поспорить сложно: если выпускной экзамен автоматически засчитывается как вступительный, то это и вправду экономит для ученика, идеально сдавшего единый госэкзамен, нервы и средства. А если не сдаст? Подумайте, какая ставка делается на Единый государственный! Он стал поистине судьбоносным. А стоило ли его таковым делать?» - задается вопросами автор статьи.
Как напоминает В.Легойда, раньше, при наличии вступительных экзаменов в вузы, абитуриент, в силу разных причин провалившийся на каком-то испытании, мог попытать силы на поступлении в другой вуз: «Даже расписания вступительных экзаменов в разных университетах и институтах составлялись с учетом такой возможности: в элитные — пораньше, в те, что "попроще", — позже, чтобы успели абитуриенты, уже "обжегшиеся" на самых престижных вузах и сделавшие более реалистичный выбор. Сейчас же два-три дня решают всё. Двери всех вузов либо раскрываются перед выпускником, либо захлопываются в один прием. Не набрал нужного количества баллов — второго шанса нет. И большие силы требуются от молодой души, чтобы пережить этот удар — зачастую первый столь тяжелый в юношеской жизни».
«Стоит отметить, что Запад, на который мы пытаемся равняться в этом вопросе, к проведению подобных единых экзаменов относится иначе, - обращает внимание В.Легойда. - В США, к примеру, аналогичный ЕГЭ тест SAT (Scholastic Aptitude Test) проводится семь (!) раз в году и не привязан к выпускным экзаменам в школе. Молодому человеку, у которого в день сдачи теста было неважное самочувствие, либо сдали нервы, либо не было возможности прийти по какой-то иной веской причине, не придется ждать год, чтобы затем вновь в один день решать свое будущее». Правда, отмечает автор статьи, сдача SAT — «услуга заведомо платная, но подъемная — около $50», что, впрочем, «может расцениваться как минимальная страховка от соблазна его в последний момент прогулять или сдавать многократно, на авось».
Не желая предстать пропагандистом американского опыта, В.Легойда все же замечает: «Но разве нам не стоит замечать разумных вещей, которые прижились и работают в других странах? Не все американские вузы, к примеру, зачисляют студентов по результатам "механического" теста. И практически ни один не опирается исключительно на результаты SAT. Как правило, стандартной оценке базовых знаний сопутствует творческое эссе, рекомендации и школьные грамоты, опыт общественной работы (да-да, не удивляйтесь, есть и такой пункт, кажущийся сегодня возможным лишь в автобиографиях советских школьников), собеседование "по душам" — словом, всяческие способы, позволяющие получше узнать человека, который будет у вас учиться. Почему же российские вузы должны быть лишены этой возможности? В конце концов, речь идет не об "учебной единице", а о человеке, с которым придется сотрудничать как минимум четыре года. Не просто сотрудничать, а создавать специалиста, человека не просто квалифицированного, но и нравственного вдобавок, поскольку только таким под силу поднять, украсить и сделать счастливой нашу страну».
«Среди героев сказок Салтыкова-Щедрина есть снегирь, "с отроческих лет насвистанный". И почему-то вспоминается он, не слишком образованный, самоуверенный и незадачливый, частенько, когда заходит речь о современных проблемах образования. Да, можно "насвистать" детей на решение тестов (тем более, когда они требуют линейных, негибких ответов). Но при принятии человека в вуз хочется видеть не только "насвистанность" (хотя некая база знаний, безусловно, важна), но и мотивацию, и способность к самостоятельному мышлению. Задача школы — давать образование. А ведь это не только передача знаний и навыков, но и воспитание. Если забудем об этом, наш удел — заниматься не образованием, а дрессировкой», - заключает Владимир Легойда.
Отмечая обилие скандалов, в том числе и коррупционных, связанных со сдачей ЕГЭ, В.Легойда напомнил, что изначально единый госэкзамен вводился как якобы самый беспристрастный и исключающий предвзятое отношение к вчерашним выпускникам школ — абитуриентам вузов. «Но, увы, опыт показывает: полностью уйти от коррупции таким образом пока не удается. Когда абитуриент с высочайшими баллами по русскому языку впоследствии делает массу ошибок в курсовых работах, это наводит на вполне определенные мысли. Говорю об этом, основываясь на собственном преподавательском опыте», - пишет В.Легойда.
«Считается, что ЕГЭ открывает дорогу выпускникам из регионов, не имеющим возможности оплатить дорогу и проживание в мегаполисе на период поступления в вуз. Тут поспорить сложно: если выпускной экзамен автоматически засчитывается как вступительный, то это и вправду экономит для ученика, идеально сдавшего единый госэкзамен, нервы и средства. А если не сдаст? Подумайте, какая ставка делается на Единый государственный! Он стал поистине судьбоносным. А стоило ли его таковым делать?» - задается вопросами автор статьи.
Как напоминает В.Легойда, раньше, при наличии вступительных экзаменов в вузы, абитуриент, в силу разных причин провалившийся на каком-то испытании, мог попытать силы на поступлении в другой вуз: «Даже расписания вступительных экзаменов в разных университетах и институтах составлялись с учетом такой возможности: в элитные — пораньше, в те, что "попроще", — позже, чтобы успели абитуриенты, уже "обжегшиеся" на самых престижных вузах и сделавшие более реалистичный выбор. Сейчас же два-три дня решают всё. Двери всех вузов либо раскрываются перед выпускником, либо захлопываются в один прием. Не набрал нужного количества баллов — второго шанса нет. И большие силы требуются от молодой души, чтобы пережить этот удар — зачастую первый столь тяжелый в юношеской жизни».
«Стоит отметить, что Запад, на который мы пытаемся равняться в этом вопросе, к проведению подобных единых экзаменов относится иначе, - обращает внимание В.Легойда. - В США, к примеру, аналогичный ЕГЭ тест SAT (Scholastic Aptitude Test) проводится семь (!) раз в году и не привязан к выпускным экзаменам в школе. Молодому человеку, у которого в день сдачи теста было неважное самочувствие, либо сдали нервы, либо не было возможности прийти по какой-то иной веской причине, не придется ждать год, чтобы затем вновь в один день решать свое будущее». Правда, отмечает автор статьи, сдача SAT — «услуга заведомо платная, но подъемная — около $50», что, впрочем, «может расцениваться как минимальная страховка от соблазна его в последний момент прогулять или сдавать многократно, на авось».
Не желая предстать пропагандистом американского опыта, В.Легойда все же замечает: «Но разве нам не стоит замечать разумных вещей, которые прижились и работают в других странах? Не все американские вузы, к примеру, зачисляют студентов по результатам "механического" теста. И практически ни один не опирается исключительно на результаты SAT. Как правило, стандартной оценке базовых знаний сопутствует творческое эссе, рекомендации и школьные грамоты, опыт общественной работы (да-да, не удивляйтесь, есть и такой пункт, кажущийся сегодня возможным лишь в автобиографиях советских школьников), собеседование "по душам" — словом, всяческие способы, позволяющие получше узнать человека, который будет у вас учиться. Почему же российские вузы должны быть лишены этой возможности? В конце концов, речь идет не об "учебной единице", а о человеке, с которым придется сотрудничать как минимум четыре года. Не просто сотрудничать, а создавать специалиста, человека не просто квалифицированного, но и нравственного вдобавок, поскольку только таким под силу поднять, украсить и сделать счастливой нашу страну».
«Среди героев сказок Салтыкова-Щедрина есть снегирь, "с отроческих лет насвистанный". И почему-то вспоминается он, не слишком образованный, самоуверенный и незадачливый, частенько, когда заходит речь о современных проблемах образования. Да, можно "насвистать" детей на решение тестов (тем более, когда они требуют линейных, негибких ответов). Но при принятии человека в вуз хочется видеть не только "насвистанность" (хотя некая база знаний, безусловно, важна), но и мотивацию, и способность к самостоятельному мышлению. Задача школы — давать образование. А ведь это не только передача знаний и навыков, но и воспитание. Если забудем об этом, наш удел — заниматься не образованием, а дрессировкой», - заключает Владимир Легойда.
