Отвечая Хасавову, пишет отец Всеволод, «сторонники радикального секуляризма много раз и очень громко повторили известную мантру: мы живем в светской стране, общество у нас светское, политика светская, законы и суды - только светские. Будто и нет в том же обществе значительных секторов верующих людей. Будто не действуют раввинские и церковные суды. Будто мусульманские лидеры не признали того, что религиозное правосудие в их общинах существует, даже если для этого не всегда требуется формальное учреждение шариатских или казыятских судов». «Да, - отмечает он, - абсолютное большинство верующих уважает светское государство, его законы и суды. Да, я, как и большинство моих единоверцев, считаю, что Церкви и другим религиозным общинам не нужно переходить грань, отделяющую их от государства, то есть становиться органами власти или позволять государству решать, что лучше, а что хуже в богословии или церковном управлении. Но при этом последовательно верующие никогда не согласятся с утрированным пониманием светскости, призывающим устранить религию из общественной жизни. Не откажутся они и от того, чтобы следовать Божию закону и оценивать светское право с точки зрения его соответствия высшим духовным и нравственным принципам, данным неизменным Богом».
Священник напоминает, что в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви мы читаем: «Право призвано быть проявлением единого божественного закона мироздания в социальной и политической сфере... В тех случаях, когда человеческий закон совершенно отвергает абсолютную божественную норму, заменяя ее противоположной, он перестает быть законом, становясь беззаконием, в какие бы правовые одежды он ни рядился... Человеческий закон никогда не содержит полноту закона божественного, но чтобы оставаться законом, он обязан соответствовать богоустановленным принципам, а не разрушать их» (IV. 2-3). Кроме того, пишет отец Всеволод, 28 апреля, посещая Народное собрание Болгарии, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл сказал: «Закон является ни чем иным, как отражением общего морального консенсуса в юридической плоскости. И если закон не соответствует моральному консенсусу, то становится несправедливым, несет отрицательное влияние и разрушает нравственные ценности людей».
«Не случайно верующие за последние годы много раз протестовали против принятия законов, прямо противоречащих христианской нравственности. Некоторые из них могут войти в прямой конфликт с совестью верующего человека. Так, если нормы ювенальной юстиции будут предполагать изъятие детей у родителей, побуждающих своих чад к соблюдению поста, верующие не смогут таким нормам подчиниться. И нарушителем высшего закона будут не они, а те, кто станет исполнять беззаконный закон», - подчеркивает отец Всеволод.
«Сегодня христиане, слава Богу, устали быть приспособленцами, - пишет священник. - Слишком много они потеряли от этого и в советское время, и в девяностые годы. И поэтому вынуждать их - окриком, интригой, медийным давлением - к тому, чтобы навсегда признать "своим" общество, закрученное вокруг секулярного гуманизма, или потребления, или поликторректности, или безбожия советского образца - значит, перетендовать на лишение их свободы социального самовыражения. Которую они уже научились отстаивать. За последние десятилетия наша Церковь много раз говорила на различных международных площадках о недопустимости монополии секуляризма на общественное устройство. Вот что говорится об этом в Основах социальной концепции: "Никакая социальная система не может быть названа гармоничной, если в ней существует монополия секулярного миропонимания при вынесении общественно значимых суждений" (XIV. 1). Дискуссия на эту тему в России отнюдь не закончена, но только начинается. И в обществе, где живут люди с разными социальными установками, она не может быть игрой в одни ворота. Особенно в условиях, когда секуляризм по всему миру, не исключая придумавший его Запад, свою игру проигрывает».
Глава Синодального отдела убежден, что умение сочетать в одной стране разные уклады, разные общественные модели всегда было сильной стороной России: «Если мы сейчас обновим такое умение, нас будет необычайно трудно "развести на революцию". И не случайно отечественные секуляристы, требующие жесткой верности правовым идеям, рожденным в крови "великой" Французской революции и сейчас утрачивающим жизненность, так часто апеллируют к Западу и получают оттуда ответную поддержку».
Коснувшись политической ситуации, отец Всеволод отмечает, что «при всем уважении к политическим партиям, парламентским и непарламентским, старым и только рождающимся, при всем удовлетворении от диалога и сотрудничества с ними, при всем понимании того, что они сейчас обращают свои взоры к христианским ценностям», он считает, что их корреляция с группами, объединенными реальными общественными настроениями и интересами, все более относительна. «Похоже, у нас есть только три реальных "партии" - православных, мусульман и неверующих. И именно они будут определять будущее российской политики (малые группы, а также перебежчики из одной "партии" в другую, все равно войдут в орбиту в одной из них). У первых двух - немало активных членов и во многом общие нравственные и социальные ценности. У третьей - много денег, шоу-бизнес, возрастная часть бюрократической, экспертной и медийной элиты, некоторое количество зависимой от этих элит молодежи. Все три будут вести борьбу не только за десятки миллионов пока "не определившихся" граждан, но и за общественное устройство. При этом предлагая не совпадающие друг с другом модели устройства семьи, локального социума, закона, общества, государства», - считает пастырь.
«Впрочем, - убежден он, - ни одна из них не уничтожит и не вытеснит из страны другие. И значит, нам нужно вместе гармонизировать наши ценности и социальные модели, в том числе думая о том, как сделать правовое и общественное устройство максимально приемлемым для каждой из трех "партий". И значит - есть возможность систематизировать дискуссию и провести разумные реформы, которые всегда лучше, чем противостояние и вражда».