На большом кремлевском московском Соборе 1667 года положения Стоглавого Собора были признаны написанными «неразсудно, простотою и невежеством». Сама подлинность «Стоглава» была подвергнута сомнению. До половины XIX века в литературе господствовало мнение о «Стоглаве» как о неподлинном Соборном уложении 1551 года. В предисловии к первому отечественному изданию Стоглава, вышедшему в 1862 году, было указано, что эта книга составлена кем-нибудь, может быть даже членом Стоглавого Собора, но уже после Собора, из черновых записок бывших или приготовленных только для рассмотрения на Соборе, но не рассмотренных (всецело), не приведенных в формы церковных постановлений, не утвержденных подписями и не обнародованных для руководства. Такая точка зрения объяснялась нежеланием признать подлинными решения официального органа, которые Русская Церковь в последующее время нашла ошибочными, и которыми руководствовались не принявшие реформ старообрядцы. Только после ряда находок И.В.Беляева (1863) (в частности наказных списков по «Стоглаву», неоспоримо подтвердивших факт принятия «Стоглава» 1551г.) подлинность книги была окончательно признана. В дальнейшем историками «Стоглав» рассматривался как уникальный памятник русского права XVI века, дающий представление об образе жизни общества того времени. К началу XX века было известно не менее ста списков рукописного «Стоглава».
На большом кремлевском московском Соборе 1667 года положения Стоглавого Собора были признаны написанными «неразсудно, простотою и невежеством». Сама подлинность «Стоглава» была подвергнута сомнению. До половины XIX века в литературе господствовало мнение о «Стоглаве» как о неподлинном Соборном уложении 1551 года. В предисловии к первому отечественному изданию Стоглава, вышедшему в 1862 году, было указано, что эта книга составлена кем-нибудь, может быть даже членом Стоглавого Собора, но уже после Собора, из черновых записок бывших или приготовленных только для рассмотрения на Соборе, но не рассмотренных (всецело), не приведенных в формы церковных постановлений, не утвержденных подписями и не обнародованных для руководства. Такая точка зрения объяснялась нежеланием признать подлинными решения официального органа, которые Русская Церковь в последующее время нашла ошибочными, и которыми руководствовались не принявшие реформ старообрядцы. Только после ряда находок И.В.Беляева (1863) (в частности наказных списков по «Стоглаву», неоспоримо подтвердивших факт принятия «Стоглава» 1551г.) подлинность книги была окончательно признана. В дальнейшем историками «Стоглав» рассматривался как уникальный памятник русского права XVI века, дающий представление об образе жизни общества того времени. К началу XX века было известно не менее ста списков рукописного «Стоглава».