Несвоевременный ответ

В четверг, 22 декабря, Президент России Дмитрий Медведев огласил в Кремле Послание Федеральному собранию России. В своем Послании глава государства, в частности, озвучил предложения по усовершенствованию партийной системы. На следующий день Дмитрий Медведев внёс в Государственную Думу проект федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «О политических партиях». «Проект федерального закона направлен на либерализацию требований к созданию и деятельности политических партий», - говорится в пояснительной записке к законопроекту. Он также внёс в Госдуму проект федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с освобождением политических партий от сбора подписей избирателей на выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, в органы государственной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления».

Прокомментировать президентское обращение к парламенту и его предложения по усовершенствованию партийной системы мы попросили ведущего аналитика Санкт-Петербургского центра изучения современного Ближнего Востока, доцента факультета международных отношений СПбГУ, кандидата исторических наук Александра Сотниченко.

Как уже отметили многие политологи, последнее Послание Дмитрия Медведева Федеральному собранию России было не обращением Президента, а скорее его завещанием. Потому что всем уже ясно, что Дмитрий Медведев уходит из большой политики. Он стал, как говорят американцы, «хромой уткой». Поэтому многие его заявления сейчас можно воспринимать скорее как личное мнение гражданина Дмитрия Медведева, а не как голос Президента России. Именно с этим связаны некоторые разногласия между ним и Владимиром Путиным, хотя бы по поводу назначения губернаторов. Медведев озвучил Послание обществу перед выборами для того, чтобы поднять рейтинг правящей элиты. Невозможно сейчас точно сказать, будут ли реализованы меры, озвученные в этом документе, но я думаю, что нашу страну ожидает серьезная либерализация, в результате которой будет упрощен режим создания и функционирования политических партий.

Послание Медведева было ответом руководства страны в адрес либеральной и националистической оппозиции, которая вышла на Болотную площадь и собирается сегодня повторить акцию протеста. Поскольку фактическая разница между теми, кто вышел на площадь, и теми, кто сидит у власти, заключена только в том, что одни обладают властью, тогда как у других этой власти нет, то разногласия между ними только относительно темпов и направления модернизации и главным образом относительно кадров, призванных осуществлять эту модернизацию. Ведь мы понимаем, что идеологических разногласий у Немцова и Медведева нет и быть не может. Немцов с удовольствием занял бы какой-нибудь пост в государственном аппарате, если бы ему предложили. Характерный пример тому Никита Белых, который был весь из себя либерал, а когда ему предложили пост губернатора заштатной области, то он сразу оставил свои игры в либерализм, занялся решением конкретных проблем Кировской области, привлек к этому делу Марию Гайдар и других «оппозиционеров». Так что в первую очередь это Послание той оппозиции, с которой власть чувствует некое родство. А будет ли Владимир Путин выполнять предложения Дмитрия Медведева, то «бабушка еще надвое сказала». Что касается прогнозов относительно того, что в России складывается двухпартийная система, то давайте вспомним старую идею Владислава Суркова. Он её озвучивал сначала на закрытых, а потом и на открытых собраниях, приводя в пример США, этого извечного кумира всех российских либералов, и Японию, где существовала, как он выразился, полуторапартийная система. Поэтому партия «Справедливая Россия» была некоей попыткой создания второй партии власти. Разработчики этого проекта понимали, что разницы между «Справедливой России» и «Единой России» фактически нет, они были призваны создать видимость политической борьбы. Эта попытка не удалась, поэтому сейчас предпринимается попытка переформатирования, связанного с партией власти. Мне кажется, что после выборов Владимир Путин будет радикально реформировать «Единую Россию», возможно, что он решит заменить ее Народным фронтом. Думаю, что многопартийности не будет, поскольку многопартийность слишком опасна и чревата хаосом. Если и будет создана реально действующая партийная система, то она просуществует недолгое время.

Сама по себе партийная система - это детище современности, эпохи модерна. Современная эпоха, модерн, наступил тогда, когда закончилась эпоха традиционного общества, где люди не были разделены на партии, когда произошел разлом иерархической структуры общества. Тогда люди разделились условно на партию прогрессистов-модернистов и партию ретроградов-консерваторов. В ряде современных европейских государств сложившаяся в то время партийная система осталась фактически неизменной. На Западе существуют левые прогрессисты и правые ретрограды, которые согласны друг с другом относительно необходимости развития общества, но не согласны с темпами его развития. Эта система после развала СССР и распада Ялтинской системы, вместе с прекращением знакомого нам мира ХХ века, вместе с наступлением эпохи постмодерна, тоже приказала долго жить.

Сейчас появились радикальные общества, где происходит наибольшее развитие, где наблюдаются высшие темпы экономического развития, где очень динамично происходят политические и философские споры, где рождаются новые идеи. Это восточные общества, прежде всего, Турция, арабские страны, где происходят революции, Китай, Юго-Восточная Азия. Там партийная система фактически совсем не прижилась или, как в Турции, от неё в целом отказались. Ныне наиболее влиятельными акторами политической жизни являются не партии, которые хотя и продолжают существовать и участвовать в политической жизни, но уже играют второстепенную роль, а идеологические общественные движения, то, что в Европе называют «гражданским обществом». Но если в Европе гражданское общество - это свободно функционирующее некое сообщество индивидов, то в странах Востока это уникальный сплав архаичных структур таких, как тарикаты, т.е. религиозные ордена, различные буддийские направления в юго-восточных странах. Архаично-религиозные структуры, соприкасаясь с современностью, с новейшей технологией, превращаются в ультрасовременные постмодернистские структуры, часто глобального характера. В качестве примера можно привести организацию «Братья мусульмане», которая из египетской скаутской организации превратилась в глобальную доминирующую силу на всем Востоке. Они сами себе создают партии просто как инструмент работы в современном мире, потому что в этих государствах есть парламент, а для парламента нужны партии. То есть сами по себе партии становятся глубоко вторичным инструментом политики, а вовсе не основным фактором политической системы.

Если Россия пойдет по этому сверхсовременному пути, т.е. не по пути устаревшей Европы с её делением на левые и правые партии, на условных консерваторов и условных прогрессистов-модернистов, то в нашем государстве скорее будут какие-то политические баталии между идеологиями, между парадигмами, между движениями, основанными на разных мировоззрениях и религиях. Причем это не будет деление на ислам, Христианство, буддизм, а скорее деление на религиозные и светские структуры. Потому что современные популярные светские журналисты одинаково клянут Христианство, ислам, иудаизм, возможно, исключая протестантов. С противоположной стороны тоже возникают некие течения, которые говорят о том, что любая религия, какой бы она ни была, в любом случае лучше безрелигиозности. Мы в этом отношении стоим на пороге очень серьезных перемен. Мне кажется, что власть чувствует эти стратегические сдвиги в сознании и во времени и пытается как-то на них реагировать. Но реагирует достаточно традиционно, думая, что достаточно ввести процедуру выборов губернаторов и упростить процедуру регистрации партий, и всё наладится, всё войдет в нормальное русло. Дмитрий Медведев пытается на постмодернистские вызовы отвечать устаревшими категориями европейского модерна XIX-XX века. Нынешнее Послание Президента Федеральному Собранию - это попытка ответить на сверхсовременные постмодернистские тенденции в новейшем российском обществе заученными устаревшими формами модерна.