Как сообщалось ранее, 6 сентября премьер-министр России Владимир Путин, прибывший с рабочей поездкой в Выборг, дал старт технической подаче газа на морской участок газопровода «Северный поток». А 8 сентября председатель Правительства России, прибывший с рабочей поездкой в Дальневосточный федеральный округ, принял участие в церемонии запуска в эксплуатацию первой очереди магистрального газопровода Сахалин-Хабаровск-Владивосток на острове Русский. Высказать свое мнение о перспективах «Северного потока» и магистрального газопровода Сахалин-Хабаровск-Владивосток мы попросили кандидата экономических наук, доцента Московского государственного университета Андрея Кобякова.
Я не склонен из этого делать глобальные выводы, поскольку ситуация с энергоресурсами изменчива. Последние годы, например, активно разрабатывается сланцевый газ. Сказать однозначно, что только лишь потоки газа из России могут серьезно изменить геоэкономический и геополитический ландшафт Евразии, я думаю, нельзя. Другое дело, что в условиях, когда экономика в структурном отношении не совершенствуется последние 20 лет, а необходимо обеспечить какой-то уровень благосостояния нации, газ является для России стратегическим ресурсом. В этом смысле открытие «Северного потока» – это знаменательное событие, поскольку мы знаем, что стабильность поставок есть основа будущих заказов на эти поставки. Та же Европа, приобретая газ из России, осознает степень зависимости от таких поставок, поэтому их бесперебойность является ключевым вопросом. Все конфликты с Украиной и другие подобные им серьезно ограничивают газовую экспансию России на зарубежные рынки. Поэтому постройка газопровода в обход транзитных стран – это, безусловно, достижение.
Что касается магистрального газопровода Сахалин-Хабаровск-Владивосток, то пока он имеет внутреннее значение, тем более что и объемы подачи газа вряд ли предназначены для каких-то серьезных экспортных нужд. Но в то же время, мы знаем о больших планах по строительству трубы на Восток – Китай, Японию. Планы эти пока продвигаются тяжело, но, тем не менее, это выстраивание определенной взаимозависимости и создание имиджа России как надежного партнера в вопросах энергетической безопасности, которая так чувствительна для Европы.
Все это, конечно, имеет немалое геополитическое значение, но не в ключе построения энергетической империи. Я думаю, что от идеи энергетической сверхдержавы наши власти уже отказались, поскольку она в основе своей все-таки ущербна. Выдвинутая в этом году идея новой индустриализации России – гораздо более плодотворная идея. Вопрос в том, конечно, как она будет воплощаться, но стратегически это гораздо более значимая программа для России, нежели система газопроводов, которой мы накроем мир как сеткой. Тем более, что есть у нас и конкуренты – Иран, Катар и другие, а теперь ещё есть и возможность добывать сланцевый газ. Поэтому я думаю, что преувеличивать имперский характер подобных акций не следует.
Я не склонен из этого делать глобальные выводы, поскольку ситуация с энергоресурсами изменчива. Последние годы, например, активно разрабатывается сланцевый газ. Сказать однозначно, что только лишь потоки газа из России могут серьезно изменить геоэкономический и геополитический ландшафт Евразии, я думаю, нельзя. Другое дело, что в условиях, когда экономика в структурном отношении не совершенствуется последние 20 лет, а необходимо обеспечить какой-то уровень благосостояния нации, газ является для России стратегическим ресурсом. В этом смысле открытие «Северного потока» – это знаменательное событие, поскольку мы знаем, что стабильность поставок есть основа будущих заказов на эти поставки. Та же Европа, приобретая газ из России, осознает степень зависимости от таких поставок, поэтому их бесперебойность является ключевым вопросом. Все конфликты с Украиной и другие подобные им серьезно ограничивают газовую экспансию России на зарубежные рынки. Поэтому постройка газопровода в обход транзитных стран – это, безусловно, достижение.
Что касается магистрального газопровода Сахалин-Хабаровск-Владивосток, то пока он имеет внутреннее значение, тем более что и объемы подачи газа вряд ли предназначены для каких-то серьезных экспортных нужд. Но в то же время, мы знаем о больших планах по строительству трубы на Восток – Китай, Японию. Планы эти пока продвигаются тяжело, но, тем не менее, это выстраивание определенной взаимозависимости и создание имиджа России как надежного партнера в вопросах энергетической безопасности, которая так чувствительна для Европы.
Все это, конечно, имеет немалое геополитическое значение, но не в ключе построения энергетической империи. Я думаю, что от идеи энергетической сверхдержавы наши власти уже отказались, поскольку она в основе своей все-таки ущербна. Выдвинутая в этом году идея новой индустриализации России – гораздо более плодотворная идея. Вопрос в том, конечно, как она будет воплощаться, но стратегически это гораздо более значимая программа для России, нежели система газопроводов, которой мы накроем мир как сеткой. Тем более, что есть у нас и конкуренты – Иран, Катар и другие, а теперь ещё есть и возможность добывать сланцевый газ. Поэтому я думаю, что преувеличивать имперский характер подобных акций не следует.
1. Re: «Преувеличивать имперский характер подобных акций не следует»