В четверг, 26 мая, около двух часов пополудни сидел я в белградской кафане, в сотне метров от отеля «Москва». Мой хороший знакомый Ефрем позвонил и сказал, что из-за пробки на дороге он опаздывает минут на десять. Небольшая уютная кафана была полна гостей. Слышалась негромкая музыка, вероятно, какая-то легкая южноамериканская песня. Неожиданно официант усилил громкость, и какой-то скрипучий, неприятный женский голос воодушевленно оповестил слушателей, что генерал Ратко Младич, наконец-то, арестован.
После этого передали заявление «президента Сербии», который «выразил большое удовлетворение» тем, что «наша полиция успешно выполнила задание» и добавил:
- Нашим иностранным друзьям я обещал поймать Младича и вот, как видите, выполнил свое обещание.
Кто-то из гостей гневно воскликнул:
- Официант, прошу тебя, выключи радио, я не могу слушать этого дебила!
Посетители кафаны разом присоединились к этому возбужденному гостю. Радио тотчас же было выключено. Несколько мгновений царила абсолютная тишина. Это была та мучительная тишина, которая наступает тогда, когда происходит какое-то переломное и очень важное событие. Недалеко от меня вдруг тихо заплакала ухоженная молодая женщина лет тридцати. Ее друг - а может быть, муж или брат, - незаметно вытер ей слезы и безмолвно обнял. Казалось, вся кафана обернулась к их столику.
Залитое слезами красивое лицо этой молодой женщины, пожалуй, лучше всего передает настроение не только Белграда, но и всего нашего народа. Сербам, похоже, только и осталось, что горевать в полном одиночестве, вдали от камер «CNN»,и «BBC». В кафане сразу стало как-то тесно. Дал знать Ефрему, что я уже допил свою чашку кофе и лучше всего, если мы встретимся где-нибудь на Калемегдане (в старой турецкой крепости). Почувствовал сильную потребность встать и куда-то пойти - только бы не сидеть на месте. Не торопясь двинулся к Калемегданскому парку, чувствуя на душе неописуемую пустоту и тоску. В темницу попал не только славный боевой генерал; в тюремную робу облачили последнюю надежду, надежду на то, что мой народ еще не до конца разбит, сокрушен и унижен. Эту надежду и я носил в своем сердце.
И те, кто годами гонялись за ним, и те, кто его схватил, очень хорошо знают, что он обвинен не за «геноцид».
Массовые преступления на Балканах действительно были, вот только жертвами были сербы, а палачами - хорваты.
Согласно немецким документам, во время Второй мировой войны хорваты убили около 750 тысяч сербов, но без помощи немцев они это злодеяние никогда бы не смогли совершить. Это запретная тема на протяжении уже около шестидесяти лет. И за столь ужасное преступление до сего дня никто не понес наказания. Но зато на протяжении последних пятнадцати лет говорят исключительно о Сребренице и Вуковаре, и все эти пятнадцати лет ловят и сажают на цепь лучших сербских офицеров. Их единственный грех состоит, очевидно, в том, что они дерзнули защищать свою любимую родину и дать отпор самой мощной в мире военной машине.
Беспримерный цинизм Лондона, Вашингтона, Парижа и Берлина. Убивают наш беспомощный народ, а они это глумливо зовут «расширением демократии» и «борьбой за права человека». Так далеко не дерзнул зайти даже Гитлер. Извращенное издевательство Соединенных Штатов над беспомощным сербским народом в Книнской Краине и в Боснии, как и почти 80-дневную варварскую бомбардировку Сербии, Запад оправдывал необходимостью свержения «диктаторского режима Милошевича».
Сейчас, когда генерал Младич арестован, мне и моему народу остается лишь повторять утешающие и пророческие стихи великого поэта Петра Петровича Негоша (правителя Черногории в 1830-51 годах):
Мое племя спит мертвым сном
Слезы мои не имеют родителей.
...
Бог вас проклял, поганые выродки!
А может быть, осталось и еще что-то спасительное? В этот момент я ищу утешение и в русской литературе. Русские люди, похоже, прошли через такую же Голгофу. Иван Бунин записывал в 1922 году в своем «Дневнике»: «Прогулка в лес... В газетах все та же грязь, лукавство политиков, общая ложь, наглость, обманы, - от вестей и подлости которых плакать хочется».
Я вот нашел спасение в Калемегданском парке, а он, русский эмигрант, единственное лекарство видел в лесной прогулке. Чужероды-большевики уничтожили в 1917 году его страну, убили десяток миллионов русских, а немногие выжившие нашли прибежище на всех пяти континентах. Бунин в печати Запада находит только «грязь, лукавство политиков, общую ложь, наглость, обманы»...
Дорогой Иван Алексеевич, сегодня, в 2011 году, ситуация не изменилась. Как и великий русский писатель, я бегу от всепроникающих глаз СМИ. Остались со мной только Негош и Бунин. А может быть, это не так уж и мало?..
Никола Живкович, Белград
