Перепись 2010 года показала численность населения РФ в 142,9 млн. человек. Данные госкомитета по статистике в динамике показывают, что наше вымирание происходит с убыстрением. Так в 1991г. население составило 148,3 млн., в 1996г. те же 148,3 млн. Затем, сменивший диковатого Ельцина многообещающий, цивильный Путин повел страну курсом, при котором динамика вымирания выглядела следующим образом. В 2001г. – 146,3 млн., 2002г. – 145,2 млн., 2003 г. – 145,0 млн., 2004г. – 144,2 млн., 2005г. – 143,5 млн., 2006г. – 142,8 млн., 2007г. – 142,2 млн., 2008г. – 142,0 млн., 2009г. – 141,9 млн. человек. Как видно, население стало сокращаться существенно быстрее. Вероятно, можно научно объяснить интенсивность этого процесса. Но здравый смысл подталкивает к простому выводу о нежелании народа жить.
Люди, рожденные в обществе коллективизма, пережив смену ценностей 1991 года, после обманутых Путиным ожиданий реставрации равенства, проявляют свое нежелание жить в системе, которая для них неприемлема. Выход из социализма предполагает сложное устройство общества, так как в трех поколениях закрепленный коллективизм не может измениться не только быстро, но и абсолютно. Социальное сознание равенства неистребимо в принципе. Его достижения, при общем неуспехе проекта, широко вошли в практику и психологию людей. Но обратная перековка жизни народа в конкурентный капитализм, с учетом укорененных изменений в людях, могла бы происходить менее болезненно.
Это поняли в Израиле, с его кибуцами, где находили свою нишу выходцы из стран соцлагеря. То же заранее продумали и в Китае, где сохранили коллективное сознание и экономику социализма, в сосуществовании с мощным сегментом капитализма. Там люди предпринимательского типа, суть которых – накопление и прибыль, в силу присущей им жизненной активности, не подавили простых обывателей. А вот в России простому человеку, не устремленному к алчному накоплению, вдруг не осталось места под солнцем. Культурное, политическое и экономическое пространство заполнили активные субъекты капитализма, не оставляющие никакой ниши тем, кто приучен жить ценностями простой, незамысловатой жизни. Политики, раздраженные инертностью русского населения, не спешащего чего-то предпринимать, интенсивно заменяют его на склонных к торговле южан. Политическое пространство страны заполнено олигархами, культурное – ценностями накопления и высокого комфорта, достижимые конкурентной борьбой за ресурсы и прибыль. Народ, некогда жестоко переделанный под великого коллективиста, теперь не убивают за несоответствие власти. От него «изящно» избавляются, опрокинув «лодку жизни» на стремнине и предлагая выплыть тому, кто сможет. И он реагирует… вымиранием.
Трудно представить, чтобы власть не видела этого молчаливого протеста. Ее общественный уровень предполагает понимание и более сложных вещей. Тогда почему Россию беспощадно бросили в капитализм, лишив буферной защиты? Ответ один. Правительства стран, прибегших к такой защите своих народов, национальны по персональному составу, воспитателям, друзьям и женам в том числе. Соответственно они мыслят национальными категориями, а не иностранными или инородными. У нас же «все не так, ребята!» Встраивание русских в капитализм происходит медленно, частично и трагично. Вероятно, власть вот-вот окажется лицом к лицу с народом, в целом под нее не перекованным, который чувствует себя загнанным в угол и может сменить протест вымиранием на иную его форму. Так что знаменитый прогноз о «левом повороте», безотносительно к оценке уголовного дела или национальности его автора, может стать реальностью.
Павел Дмитриев, адвокат, специально для «Русской народной линии»
Люди, рожденные в обществе коллективизма, пережив смену ценностей 1991 года, после обманутых Путиным ожиданий реставрации равенства, проявляют свое нежелание жить в системе, которая для них неприемлема. Выход из социализма предполагает сложное устройство общества, так как в трех поколениях закрепленный коллективизм не может измениться не только быстро, но и абсолютно. Социальное сознание равенства неистребимо в принципе. Его достижения, при общем неуспехе проекта, широко вошли в практику и психологию людей. Но обратная перековка жизни народа в конкурентный капитализм, с учетом укорененных изменений в людях, могла бы происходить менее болезненно.
Это поняли в Израиле, с его кибуцами, где находили свою нишу выходцы из стран соцлагеря. То же заранее продумали и в Китае, где сохранили коллективное сознание и экономику социализма, в сосуществовании с мощным сегментом капитализма. Там люди предпринимательского типа, суть которых – накопление и прибыль, в силу присущей им жизненной активности, не подавили простых обывателей. А вот в России простому человеку, не устремленному к алчному накоплению, вдруг не осталось места под солнцем. Культурное, политическое и экономическое пространство заполнили активные субъекты капитализма, не оставляющие никакой ниши тем, кто приучен жить ценностями простой, незамысловатой жизни. Политики, раздраженные инертностью русского населения, не спешащего чего-то предпринимать, интенсивно заменяют его на склонных к торговле южан. Политическое пространство страны заполнено олигархами, культурное – ценностями накопления и высокого комфорта, достижимые конкурентной борьбой за ресурсы и прибыль. Народ, некогда жестоко переделанный под великого коллективиста, теперь не убивают за несоответствие власти. От него «изящно» избавляются, опрокинув «лодку жизни» на стремнине и предлагая выплыть тому, кто сможет. И он реагирует… вымиранием.
Трудно представить, чтобы власть не видела этого молчаливого протеста. Ее общественный уровень предполагает понимание и более сложных вещей. Тогда почему Россию беспощадно бросили в капитализм, лишив буферной защиты? Ответ один. Правительства стран, прибегших к такой защите своих народов, национальны по персональному составу, воспитателям, друзьям и женам в том числе. Соответственно они мыслят национальными категориями, а не иностранными или инородными. У нас же «все не так, ребята!» Встраивание русских в капитализм происходит медленно, частично и трагично. Вероятно, власть вот-вот окажется лицом к лицу с народом, в целом под нее не перекованным, который чувствует себя загнанным в угол и может сменить протест вымиранием на иную его форму. Так что знаменитый прогноз о «левом повороте», безотносительно к оценке уголовного дела или национальности его автора, может стать реальностью.
Павел Дмитриев, адвокат, специально для «Русской народной линии»
1. "Небольшое" уточнение демографов