В развитии событий вокруг Православной Церкви в Америке (ПЦА, англ. ОСА), присутствуют несколько смысловых аспектов. Но главное, что можно сказать: спор за наследство ПЦА резко обостряется. Эта Церковь, к которой принадлежит много русскоязычных прихожан и сами корни которой во многом русские, по всей видимости, долго не просуществует в качестве автокефальной. В течение более 10 лет в ней происходит управленческий кризис, один за другим сменяются предстоятели, происходят стычки группировок... Имеются проблемы с кадрами, когда не только многие приходы остаются без постоянного настоятеля, но и примерно треть епископских кафедр вакантна.
В данных условиях многие подумывают о том, чтобы присоединиться к кому-либо, перейти под управление более сильной структуры. Существует несколько взглядов на то, как могла бы трансформироваться ПЦА в будущем. До сих пор наиболее тесные связи она поддерживала с Русской Православной Церковью, которую считает для себя Церковью-Матерью, в 1970 г. даровавшей ей самостоятельность. Учитывая, что РПЦ и РПЦЗ в 2007 г. объединились, логичной в какой-то степени выглядела перспектива дальнейшего «русского собирания» в Америке. В другом варианте как выход рассматривается роспуск, и части ее в таком случае добровольно определялись бы с подчинением. Одни вливались бы в состав Московского Патриархата, вторые - в Антиохийский, третьи, скорее всего, переходили бы под омофор Патриарха Константинопольского. Три года назад, когда Собор ПЦА выбирал предстоятеля, вполне могло случиться, что Московский Патриархат принял бы ПЦА под свое фактическое управление. Фигуры лидера среди иерархии ПЦА долгое время не обреталось, и в качестве нового главы ее рассматривался в том числе тогдашний епископ РПЦ Иларион (Алфеев). Но к инициативе американской «дочки» в Москве отнеслись с осторожностью: неурядицы в ПЦА были слишком сильны, а взвалить на себя бремя ответственности за происходящее по другую сторону океана казалось слишком проблематичным.
С тех пор во внутриправославной ситуации произошли изменения. Как центр «церковной глобализации» все активней стал заявлять себя Константинополь. План состоит в том, чтобы ограничить влияние национальных Православных Церквей в так называемых «странах диаспоры» и вместо десятка параллельных юрисдикций - греческой, румынской, сербской, русской и пр. - создать на территории Западной Европы, Америки, Азии, Африки и Австралии единые структуры под управлением Патриарха Константинопольского, именуемого Вселенским. Для Русской Православной Церкви этот план не является подходящим, так как с Константинополем и без того существует немало проблем, а массовый отъезд русских за рубеж создает самостоятельную базу для расширения присутствия в других странах.
В этой борьбе ПЦА является одним из наиболее крупных юрисдикционных формирований, которое хотела бы привлечь к себе каждая из сторон. Теоретически, в сумме с приходами РПЦЗ и ПЦА у Московской Патриархии в США и Канаде собиралось бы до 900 приходов и монастырей. Это больше, чем у Константинополя. В американских межправославных связях РПЦ, таким образом, получала бы значительный вес. Напротив, переход структур ПЦА к Константинополю создает на североамериканском континенте греческую «мега-юрисдикцию», на фоне которой Русская Церковь с примерно 150 приходами становится почти незаметной. Переселенцы из России будут вынуждены интегрироваться в состав англоязычных мультикультурных приходских общин, а ассимиляция их и обрыв связей с Родиной ускорятся.
В истории с ПЦА, таким образом, просматриваются очертания большой политической игры. Влиятельные международные силы способствуют Константинополю в его курсе на возвышение и централизацию межправославных контактов. Что же касается РПЦ, то, наоборот, странным выглядело бы то, если бы она поступательно наращивала свое присутствие в диаспоре на американской территории, и те же самые политические силы не попытались бы ей в этом препятствовать. В отстранении, пока что временном, митрополита Ионы (Паффхаузена) от управления мы наблюдаем ускорение событий и переход политической игры в острую фазу. По тем скудным сведениям, которые до нас доходят, можно констатировать, что за последний год условное «константинопольское лобби» усилилось, и митрополит Иона, ориентированный на контакты с Москвой, оказался без поддержки своего Синода. Представители ПЦА, которая до сих пор остается не признана многими Поместными Церквями, год назад впервые были допущены и приняли участие в работе Американской Ассамблеи канонических православных епископов - специального объединительного органа, через который Константинополь намерен продвигать свои интересы. И, стало быть, вполне вероятно дальнейшее сближение ПЦА с Константинопольским Патриархатом, вплоть до вхождения его в Американскую греческую архиепископию Константинопольского Патриархата в виде автономного округа.
Наиболее вероятно, что митрополит Иона уже не вернется к управлению ПЦА, а по истечении поста объявит об уходе на покой. На неофициальном уровне в ПЦА его имя и деятельность диффамированы. Никаких решительных шагов, доказывающих контроль над ситуацией и права первенствующего лица, сразу же, по горячим следам им не было сделано. «Молитвенный отпуск» становится формой для передачи инициативы. Выглядит непонятным и странным то, что до сих пор никто не заступился за своего митрополита и не изложил собственной, альтернативной версии событий. По этому можно судить о том, что на Первоиерарха ПЦА и круг ближайших к нему лиц осуществляется политическое давление, а само смещение подготовлено заблаговременно.
Андрей Рогозянский, специально для «Русской народной линии»