Репутация трибунала зависит от хода процесса над Радованом Караджичем даже больше, чем ход процесса над Слободаном Милошевичем, так как каким бы ни было наказание, если не будет очевидным, что процесс был справедливым, то он будет безуспешным, пишет в «Таймс» о своих показаниях в Гааге бывший военный корреспондент Би-би-си в Боснии и Герцеговине (БиГ) Мартин Белл. Об этом сообщило 23 декабря сербское агентство «Фонет».
«В то время, когда с Балкан приходят новые шокирующие истории (Вероятно, имеется в виду информация о криминальной торговле человеческими органами косовскими головорезами. - М.Я), я, выступая свидетелем на процессе Радована Караджича, как бы снова вернулся на ту отвратительную войну», - пишет Белл.
Корреспондент сообщает, что Гаагский трибунал к защите свидетелей подходит очень серьезно: Белл был зарегистрирован в гостинице под номером, а не под собственными именем и фамилией. Его сопровождали на каждом шагу вплоть до номера в отеле и здания трибунала. От себя отметим, что вряд ли эти меры можно назвать мерами защиты. Это, безусловно, меры психологического давления на свидетеля, если хотите, слома его воли. А вот при желании свидетелей можно устранить спокойно и за пределами «розово-голубой» Голландии, как это сделал бывший косовский полевой командир Рамуш Харадинай со всеми, кто готов был выступать на его процессе не в его пользу! И никакая Гаага не спасла несчастных!
Белл описывает личные впечатления от встреч с участниками процесса. Сначала он встретился с прокурорами, а затем и с защитой, которой является лично Караджич. «Мы три часа провели, отгороженные плексигласовой перегородкой. Рядом с ним сидел его юридический советник Питер Робинсон. Я был один. Я не ощущал себя свидетелем обвинения, но как одним из свидетелей войны, которая навсегда изменила судьбы тех, кто ее пережил. И его, и мою, - среди множества других», - пишет Белл.
Белл сообщает, что они не виделись с Радованом Караджичем 16 лет. По словам журналиста, экс-президент РС выглядит весьма похожим на того Караджича, каким запомнил его Белл: «Для тех, кто мне его описал как монстра из масс-медиа, он не мог быть более приветливым».
Белл отмечает, что, если вы являетесь свидетелем на данном процессе, то должны обладать исключительной памятью: «Караджич спрашивает об отдельных инцидентах, особенно о массовых убийствах на сараевской площади в 1994 и 1995 годах. Я тонко указал, что взрывы были настоящими. Он спрашивал меня о нейтральности ООН. Интересовался, какие бы обстоятельства могли бы привести к тому, что НАТО бомбило бы и мусульманские позиции, как сербские».
Белл подчеркнул, что «динамика войны со временем приняла такие обороты, что они превратились в самостоятельный фактор, военные преступления взывали к отмщению».
Белл пишет: «Караджич был одержим идеей, что международные переговорщики прибывают в БиГ, только и мечтая о Нобелевской премии за мир. А журналисты? Я бы не удивился, что они мечтали о Пулитцеровской премии. Два американца получили ее, а я - всего лишь осколок шрапнели».
Журналист отмечает: «Слова это одно, картинка это другое. Я не верю, что в мире есть суд, на котором видеозаписи важнее всего остального, как это делается в Гааге. Видеопроекторы находятся в каждом зале. Сообщения из военного Сараева сейчас важнейшее доказательство».
Караджич допрашивал Белла более пяти часов в течение двух дней.
Как сообщило агентство «Танюг», экс-президент Республики Сербской (РС) заявил, что процесс над ним, если он будет справедливым, и он сможет донести истину до общественности, может стать шагом к примирению в БиГ. «Я не вижу, как можно достичь примирения, когда мусульмане обвиняют нас в том, чего мы не совершали. С другой стороны, никто не занимается сербскими жертвами, массовыми страданиями сербов, как будто этого ничего не было», - заявил Караджич.
На вопрос о скорой поимке генерала Младича он ответил: «Я не знаю, где генерал Младич, а потому не могу сказать, будет ли он схвачен. Предполагаю, что он действует иначе, чем я. Он осторожнее меня, и рискует меньше».
Караджич сообщил, что РС не оказывает ему никакой финансовой поддержки, а потому он очень редко видится с семьей.
Михаил Ямбаев, кандидат исторических наук, научный сотрудник Института Славяноведения РАН, специально для «Русской народной линии»
«В то время, когда с Балкан приходят новые шокирующие истории (Вероятно, имеется в виду информация о криминальной торговле человеческими органами косовскими головорезами. - М.Я), я, выступая свидетелем на процессе Радована Караджича, как бы снова вернулся на ту отвратительную войну», - пишет Белл.
Корреспондент сообщает, что Гаагский трибунал к защите свидетелей подходит очень серьезно: Белл был зарегистрирован в гостинице под номером, а не под собственными именем и фамилией. Его сопровождали на каждом шагу вплоть до номера в отеле и здания трибунала. От себя отметим, что вряд ли эти меры можно назвать мерами защиты. Это, безусловно, меры психологического давления на свидетеля, если хотите, слома его воли. А вот при желании свидетелей можно устранить спокойно и за пределами «розово-голубой» Голландии, как это сделал бывший косовский полевой командир Рамуш Харадинай со всеми, кто готов был выступать на его процессе не в его пользу! И никакая Гаага не спасла несчастных!
Белл описывает личные впечатления от встреч с участниками процесса. Сначала он встретился с прокурорами, а затем и с защитой, которой является лично Караджич. «Мы три часа провели, отгороженные плексигласовой перегородкой. Рядом с ним сидел его юридический советник Питер Робинсон. Я был один. Я не ощущал себя свидетелем обвинения, но как одним из свидетелей войны, которая навсегда изменила судьбы тех, кто ее пережил. И его, и мою, - среди множества других», - пишет Белл.
Белл сообщает, что они не виделись с Радованом Караджичем 16 лет. По словам журналиста, экс-президент РС выглядит весьма похожим на того Караджича, каким запомнил его Белл: «Для тех, кто мне его описал как монстра из масс-медиа, он не мог быть более приветливым».
Белл отмечает, что, если вы являетесь свидетелем на данном процессе, то должны обладать исключительной памятью: «Караджич спрашивает об отдельных инцидентах, особенно о массовых убийствах на сараевской площади в 1994 и 1995 годах. Я тонко указал, что взрывы были настоящими. Он спрашивал меня о нейтральности ООН. Интересовался, какие бы обстоятельства могли бы привести к тому, что НАТО бомбило бы и мусульманские позиции, как сербские».
Белл подчеркнул, что «динамика войны со временем приняла такие обороты, что они превратились в самостоятельный фактор, военные преступления взывали к отмщению».
Белл пишет: «Караджич был одержим идеей, что международные переговорщики прибывают в БиГ, только и мечтая о Нобелевской премии за мир. А журналисты? Я бы не удивился, что они мечтали о Пулитцеровской премии. Два американца получили ее, а я - всего лишь осколок шрапнели».
Журналист отмечает: «Слова это одно, картинка это другое. Я не верю, что в мире есть суд, на котором видеозаписи важнее всего остального, как это делается в Гааге. Видеопроекторы находятся в каждом зале. Сообщения из военного Сараева сейчас важнейшее доказательство».
Караджич допрашивал Белла более пяти часов в течение двух дней.
Как сообщило агентство «Танюг», экс-президент Республики Сербской (РС) заявил, что процесс над ним, если он будет справедливым, и он сможет донести истину до общественности, может стать шагом к примирению в БиГ. «Я не вижу, как можно достичь примирения, когда мусульмане обвиняют нас в том, чего мы не совершали. С другой стороны, никто не занимается сербскими жертвами, массовыми страданиями сербов, как будто этого ничего не было», - заявил Караджич.
На вопрос о скорой поимке генерала Младича он ответил: «Я не знаю, где генерал Младич, а потому не могу сказать, будет ли он схвачен. Предполагаю, что он действует иначе, чем я. Он осторожнее меня, и рискует меньше».
Караджич сообщил, что РС не оказывает ему никакой финансовой поддержки, а потому он очень редко видится с семьей.
Михаил Ямбаев, кандидат исторических наук, научный сотрудник Института Славяноведения РАН, специально для «Русской народной линии»
