В ходе трёхсторонних переговоров состоялся обмен мнениями о будущей архитектуре европейской безопасности. В частности, речь шла о разработке Договора о европейской безопасности. Затрагивалась тематика отношений России с Европейским союзом, в том числе российско-германская инициатива формирования Комитета Россия-ЕС по вопросам внешней политики и безопасности на министерском уровне и предложение Николя Саркози о создании единого пространства в области экономики и безопасности между Россией и Евросоюзом.
В преддверии декабрьского саммита Россия-ЕС главы государств также рассмотрели тему безвизового режима. Дмитрий Медведев предложил разработать «дорожную карту» отмены виз между Россией и Евросоюзом и обсудить её контуры в ходе предстоящего саммита. Лидеры трёх стран затронули проблематику сотрудничества России с НАТО. Дмитрий Медведев сообщил, что примет участие в заседании Совета Россия-НАТО, который пройдёт в ноябре на полях саммита Североатлантического альянса в Лиссабоне. Состоялся обмен мнениями и по иранской ядерной проблеме. По словам Дмитрия Медведева, стороны договорились придерживаться тех подходов, которые были выработаны, а также побуждать Иран к сотрудничеству по всем вопросам.
На совместной пресс-конференции Дмитрий Медведев заявил, что формат встреч на высшем уровне лидеров Франции, Германии и России должен быть сохранён и стать регулярным. Ангела Меркель и Николя Саркози поддержали высказанное Президентом России мнение о том, что трёхсторонние саммиты должны быть продолжены.
Прокомментировать итоги саммита мы попросили декана факультета международных отношений Северо-Западной академии государственной службы при Президенте России, доктора философских наук, профессора Юрия Васильевича Косова.
«Состоявшиеся переговоры очень симптоматичны и отражают несколько моментов. Прежде всего, это восстановление позиций России в мире. После распада СССР одной из внешних характеристик нашей внешней политики является то, что России приходится проводить её в условиях изменяющегося международного статуса страны. Сначала он просто падал, когда мы и по ВВП опустились на 16-е место. Даже госсекретарю США 90-х годов Мадлен Олбрайт во время правления президента Клинтона приписывают такие слова, что "вся внешняя политика России делается в одном из отделов госдепартамента США". Но после начала экономического подъема в стране, замены больного Ельцина на динамичного политика Путина, которое привело к обновлению всей политической элиты, МИДа и правительства, позиции России стали очень быстро восстанавливаться. Известны слова премьер-министра Великобритании Блэра, который к концу своего правления сказал, что всем очевидно, как быстро и высоко поднялась Россия при Путине.
Но затем появился целый ряд факторов, которые стали сдерживать подъем наших позиций и в чем-то даже ослабили их. Во-первых, это и экономический кризис, который наша страна пережила достаточно болезненно. Во-вторых, это позиция администрации США о сдерживании России, чье возросшее влияние беспокоило Америку. Россия вновь обретала статус мировой державы, превращалась хоть и в неполноценного, но все-таки конкурента США. В Америке же до сих пор видят постсоветское пространство, Каспийский регион и Центральную Азию, как зону своих жизненных интересов, как регионы с огромным количеством энергоносителей. И здесь доминирование России их не устраивает. Политика администрации Буша становилась всё жестче, началось сдерживание России, а закончилось это столкновением России с Грузией, которое, как мне кажется, повлияло на позицию Запада. Там увидели, что Россия готова отстаивать свои позиции даже с применением вооруженной силы, и что такое давление на неё не будет приводить к ее перманентному отступлению, как это было в 90-е годы. Второй момент, который был важен, заключается в том, что Россия может отстаивать свои интересы, мобилизовать воинскую группировку, нанести быстрое поражение армии, пускай и маленькой страны, но за которой стоят великие державы. Эта малая война 2008 года не только не расколола общество России, но она поддержала защиту национальных интересов и малых народов Абхазии и Южной Осетии. Вместо протестов в российском обществе, война вызывала консолидацию, причем явно антизападной направленности. Одно дело, когда правители проводят такую политику, а другое дело, когда такие настроения начинают распространяться в обществе. Российское общество увидело, что «друзья Запада» убивают российских солдат, оказывают военное давление на Россию. Обществу это не понравилось, что совершенно понятно. Одно дело, когда какой-то политик проводит курс против группы стран, и тогда замена политика приведет к смене этого курса, но если возникает серьезное массовое настроение в обществе, то даже замена политика не может привести к смене выбранного вектора.
Здесь можно провести аналогию с Францией. Саркози пришел под девизом: «Николя-американец» как человек, который получил образование в США, который проводит там свои отпуска. Но настроение французского общества всегда было направлено на независимость, на дистанцирование от США, на сохранение собственной позиции как державы, привыкшей проводить независимую внешнюю политику на мировой арене в своих интересах. Поэтому неудивительно, что Николя Саркози постепенно превратился в проевропейского политика, который восстанавливает тройку Москва-Берлин-Париж, от которой, по крайней мере, американские неоконы (не беру всю политическую элиту США) явно не в восторге.
Кроме того, мы видим сейчас очевидную трансформацию мирового порядка. В конце 90-х годов казалось, что в мире существуют только западные институты - Большая восьмерка, НАТО, ВТО, МВФ, ОБСЕ, ставшие мировыми после окончания «холодной войны». Отсюда и возникала мысль о глобальном лидерстве Америки, о глобальном руководстве, потому что все мировые институты прямо или косвенно возглавляют США. Но ситуация резко изменилась. Началось быстрое восхождение Китая, который по ВВП обошел Японию и вышел на второе место в мире. Быстро продвигается Индия. Кризис не опрокинул Бразилию и Россию, которые тоже сохранили место в десятке стран с наиболее высоким ВВП. Стала возникать ситуация, когда прозападные всемирные институты перестали восприниматься целым рядом ведущих стран как всемирные. Они требуют ревизии и перестройки. В свою очередь восходящие страны, новые экономические гиганты, начинают выстраивать свою собственную систему международных институтов. Американские дипломаты уже признают, что при слове ШОС в их жилах закипает кровь. Они понимают, что это достаточно мощная структура, которая никак не входит в западное политическое сообщество. И даже попытка Америки занять пост наблюдателя в ШОС провалилась. Таким образом, может назревает новый раскол мира. Виноваты в этом будут западные лидеры, потому что они проводили эгоистическую политику и пытались все международные структуры подчинить одной группе стран.
Франция в этом увидела свой шанс, поэтому она и стремится сохранить порядок в мире. На пресс-конференции, которая была вчера, говорилось о том, что именно Николя Саркози выступил инициатором создания Большой двадцатки на базе Большой восьмерки. Большинство стран, приглашенных в неё, - это не западные страны, а такие страны, как Китай, Индия, Турция, Мексика - государства, которые ещё недавно относились к развивающемуся миру.
Мне кажется, что создание этой тройки - это стремление Франции, России и Германии не допустить раскола мира на две большие группировки, на прозападную и настроенную антизападно, это страны которые не хотят быть изгоями и париями в современном международном порядке, как это было в ХХ веке, когда доминировала одна группа стран. Не случайно эта встреча проводится в преддверии председательства стран в группе 20, Саркози согласовывает эти вопросы и эти позиции.
Следующий момент. Эта встреча имеет и европейское измерение. Европейский союз в современном мире оказался не способен осуществлять интеграционные процессы в масштабах всего европейского континента. Он не готов включить Россию в общеевропейское пространство, предоставить ей безвизовый режим, потому что ряд европейских стран, центральных и восточноевропейских, выступают против сближения с Россией. Объективно это ослабляет Европу, и соответственно усиливает позиции таких стран, как США и Китай. Лидеры Германии и Франции видят, что страны, которые сдерживают интеграцию с Россией, руководствуются отнюдь не общеевропейскими вопросами. Кто-то руководствуется историческими обидами, кто-то личными политическими амбициями, типа: «Вот я какой! Мы Россию не пущаем в Европу!». Некоторые ориентируются на неевропейские страны, на ту же Северную Америку, для которых такая тесная интеграция тоже есть появление конкурента из соседнего региона. Но Франция и Германия - страны, которые стали у истоков европейской интеграции - имеют более весомое право голоса. То, что именно эти страны стали напрямую разговаривать с Россией, отражает тот факт, что интеграция с Россией для Европы очень важна. А между тем, соглашение о стратегическом партнерстве и сотрудничестве затягивается. Хотя Германия хотела заключить его ещё в 2006 году, но так получилось, что полтора года блокировала это соглашение Польша, две недели назад аналогичные попытки предприняла Литва.
Кроме того, многое говорит об определенном кризисе ЕС. 27 европейских государств в силу ряда причин не могут обеспечить процесс европейской интеграции в масштабах всей Европы - от Лиссабона до Екатеринбурга, от Португалии до Урала. Вот потому основатели европейской интеграции и разруливают эти процессы. Также ЕС хочет снять последствия конфликта на Кавказе. Мы помним, сколько усилий приложил Саркози во время того кризиса, даже был разработан план, который вошел в историю под названием «план Медведева-Саркози».
Все последствия, которые вызвали приостановления договора о стратегическом партнерстве и некоторых других соглашений, уже ликвидированы. Остался лишь последний момент - это прерванное сотрудничество между Россией и НАТО. Россия заявила, что никакой пользы от этого Совета она не видит, и если он создан для того, чтобы пугать Россию, давить и высказывать какие-то недовольства в её адрес, то такой Совет России просто не нужен. Нам нужен конструктивный орган, который будет решать проблемы, а не такой, в котором нас будут запугивать и унижать. Так что Россия потеряла интерес к этой структуре.
Сейчас Саркози проявляет инициативу, я думаю, что она согласована с руководством других западных стран, в том числе и США, о том, что работу в Совете надо бы возобновить. Это нужно Западу, поэтому он готов переосмыслить роль этого Совета. Это должен быть не запугивающий Совет, где Россию осуждают, ведут к «позорному столбу», а институт, совместно выстраивающий архитектуру общей безопасности. Потому что практика показывает, что отсутствие такого партнера в глобальной архитектуре международной безопасности, как Россия, может сделать её совсем не глобальной. Кроме того, Россия, если у нее не получается выстраивать конструктивные отношения с Западом, начнет выстраивать систему безопасности с партнерами на Востоке. А это тоже не очень приемлемо для наших западных «друзей».
Мне кажется, что когда Дмитрий Медведев заявил, что он поедет на саммит НАТО, была подведена окончательная черта тому временному охлаждению отношений между Западом и Россией, которое вызвал локальный кризис на Кавказе в 2008 году. Думаю, что сейчас будет вестись работа над тем, чтобы такие кризисы больше не могли повториться в рамках общего пространства безопасности».