«Недавно осилил новый "шедевр" Никиты Михалкова - "Утомленные солнцем-2. Предстояние". Утомительное, трехчасовое действо, пропитанное разного рода несуразицами. Собственно об этих несуразицах (о немцах, как огня, боящихся Женевской конвенции; о 23-х летней дочери режиссера, сыгравшей 14-летнюю пионерку) уже много было написано, но мне как православному человеку хотелось бы высказаться о несуразицах, связанных с верой», - пишет в газете «Епархиальные ведомости» благочинный Корткеросского округа Сыктывкарской и Воркутинской епархии иеромонах Александр (Митрофанов).
«Первый момент, на котором хотелось бы заострить внимание - это крещение Нади. Сразу хочется отметить: молодцы, что все-таки формулу крещения не показали целиком. Все-таки, как-то нехорошо Таинство имитировать. Может быть поэтому псевдосвященник Сергей Гармаш и произнес вместо "и Святаго Духа" - "и Духа Святаго". Но, тем не менее, формулу крещения, не путаясь, должен бы знать каждый православный, на случай, если придется крестить умирающего. Звучит она так: "Крещается раб Божий (раба Божия) (произносится имя): во имя Отца (первое погружение) аминь, и Сына (второе погружение) аминь, и Святаго Духа (третье погружение) аминь". Далее Гармаш дает Наде целовать крест. Логичнее было бы, чтобы она поцеловала Спасителя, а не обратную сторону креста, ну да ладно - мелочи. Почему священник не смог научить Надю какой-нибудь простой молитве, например, «Господи, помилуй!», а вместо этого сочиняет какую-то свою замысловатую, слова которой я до конца разобрал, только найдя их в интернете? Просто, как-то сложно было мне поверить, чтобы молитва в фильме, снятом "православным" режиссером, звучала так: "Господи, сделай так, чтобы моя воля не перешибла Твою". Может ли вообще воля человека перешибить волю Божию? Тоже мне, молитва горшка, вообразившего, что он ровня с горшечником. Зато становится понятна реакция умирающего танкиста в конце фильма, который, по всей видимости, ожидал услышать что-то другое, например, слова "Господи помилуй!"" - замечает священник.
«Итак, Надя, став участником чуда, когда немецкий самолет, ищущий их смерти, разбивается, принимает крещение и становится участником еще одного чуда - мина, за которую она держалась, выплывает к берегу. Ну как тут не укрепиться в вере в Бога и не воздать Ему хвалу. Но Надя, как истинная пионерка, благодарит не Бога, а мину. И на прощанье говорит ей: "А теперь плыви". Добрая девочка. Еще бы сказала: "А теперь плыви, сей хаос и разрушение". Это ж мина! Пуля дура, мина, как видно - нет, потому что тут же, внимает призыву девочки, отплывает и топит советский корабль», - иронизирует отец Александр.
«Ну и вернемся к умирающему в конце фильма танкисту. Эта сцена меня вообще "убила". Без 2-х минут покойник просит Надю показать ему грудь. Это ж надо все так опошлить. Что умирающему солдату хотеть больше нечего? Например, мог бы сказать: "Передай маме, что я погиб как герой", - и адрес назвать. Так ведь нет - грудь ему покажи. Что, это так важно? В этом нас хочет убедить режиссер? Только что о молитве говорили, и вдруг такой контраст. В общем - я в шоке. Нет, было конечно и что-то положительное: Маковецкий с Мироновым мне понравились. Да и моменты некоторые удались на славу. А сам фильм, мягко говоря, не удался», - заключает отец Александр.
«Первый момент, на котором хотелось бы заострить внимание - это крещение Нади. Сразу хочется отметить: молодцы, что все-таки формулу крещения не показали целиком. Все-таки, как-то нехорошо Таинство имитировать. Может быть поэтому псевдосвященник Сергей Гармаш и произнес вместо "и Святаго Духа" - "и Духа Святаго". Но, тем не менее, формулу крещения, не путаясь, должен бы знать каждый православный, на случай, если придется крестить умирающего. Звучит она так: "Крещается раб Божий (раба Божия) (произносится имя): во имя Отца (первое погружение) аминь, и Сына (второе погружение) аминь, и Святаго Духа (третье погружение) аминь". Далее Гармаш дает Наде целовать крест. Логичнее было бы, чтобы она поцеловала Спасителя, а не обратную сторону креста, ну да ладно - мелочи. Почему священник не смог научить Надю какой-нибудь простой молитве, например, «Господи, помилуй!», а вместо этого сочиняет какую-то свою замысловатую, слова которой я до конца разобрал, только найдя их в интернете? Просто, как-то сложно было мне поверить, чтобы молитва в фильме, снятом "православным" режиссером, звучала так: "Господи, сделай так, чтобы моя воля не перешибла Твою". Может ли вообще воля человека перешибить волю Божию? Тоже мне, молитва горшка, вообразившего, что он ровня с горшечником. Зато становится понятна реакция умирающего танкиста в конце фильма, который, по всей видимости, ожидал услышать что-то другое, например, слова "Господи помилуй!"" - замечает священник.
«Итак, Надя, став участником чуда, когда немецкий самолет, ищущий их смерти, разбивается, принимает крещение и становится участником еще одного чуда - мина, за которую она держалась, выплывает к берегу. Ну как тут не укрепиться в вере в Бога и не воздать Ему хвалу. Но Надя, как истинная пионерка, благодарит не Бога, а мину. И на прощанье говорит ей: "А теперь плыви". Добрая девочка. Еще бы сказала: "А теперь плыви, сей хаос и разрушение". Это ж мина! Пуля дура, мина, как видно - нет, потому что тут же, внимает призыву девочки, отплывает и топит советский корабль», - иронизирует отец Александр.
«Ну и вернемся к умирающему в конце фильма танкисту. Эта сцена меня вообще "убила". Без 2-х минут покойник просит Надю показать ему грудь. Это ж надо все так опошлить. Что умирающему солдату хотеть больше нечего? Например, мог бы сказать: "Передай маме, что я погиб как герой", - и адрес назвать. Так ведь нет - грудь ему покажи. Что, это так важно? В этом нас хочет убедить режиссер? Только что о молитве говорили, и вдруг такой контраст. В общем - я в шоке. Нет, было конечно и что-то положительное: Маковецкий с Мироновым мне понравились. Да и моменты некоторые удались на славу. А сам фильм, мягко говоря, не удался», - заключает отец Александр.
