Проблема того, что народ не идет в Церковь, заключается не в церковнославянском языке, а в современном обществе, сказал настоятель Свято-Троицкого собора города Саратова игумен Пахомий (Брусков), интервью с которым опубликовал сайт Саратовской епархии «Православие и современность».
Опровергая мнение, что перевод богослужения на современный русский язык приведет в Церковь массы народа, отец Пахомий сказал: «Это обман, ловушка. Тот человек, который пришел в Церковь, стал воцерковляться, ходить на службы и молиться, - ему церковнославянский язык не просто не мешает, он ему помогает. Это язык молитвы - образность церковнославянского намного выше, чем русского. Он намного богаче, глубже».
Проблема того, что народ не идет в Церковь, заключается не в языке, указал отец игумен, а в самом современном обществе: «Посмотрите, сегодня человек все время бежит, куда-то несется. И когда он приходит в храм на службу, даже постоять спокойно не может. Не может остаться наедине с собой. Включите телевизор - там мелькает бесконечный калейдоскоп. Такова система подачи новостной ленты - картинки меняются очень быстро, потому что считается, что современный человек не может воспринимать статику. Ему нужна смена впечатлений. Музыкальные клипы, фильмы, передачи, новости - все сменяет друг друга. И постоянно бегущий человек, когда оказывается в храме, не понимает, а что ему делать эти три часа на службе? Чем заниматься? Картинок нет, все одно и то же. Ему нужно, чтобы и в церкви его развлекали».
Отвечая на вопрос, возможен ли полный перевод богослужебных текстов на современный русский язык, отец Пахомий сказал: «Это не так-то просто. В золотой век византийской культуры творили такие великие богословы как Иоанн Дамаскин, Иосиф Песнописец, Григорий Синаит - они были настоящими поэтами, святыми людьми. Потому что язык богослужения - это не просто высокая поэзия, творчество и полет мысли, это молитва. И переводить их должен не обычный переводчик, а поэт, богослов и молитвенник. Сравните древние песнопения и творения более современных авторов - насколько они отличаются по содержанию. Возьмите Октоих - какая красота и глубина: "Кто Тебе не ублажит, Пресвятая Дево, кто ли не воспоит Твоего пречистаго рождества..." И современные акафисты, которые часто бывают далеки от идеала, а порой настолько безграмотны, что граничат с ересью и богохульством».
«Вообще-то нужно сказать, что вопрос перевода с церковнославянского на русский - не самый острый для церковных людей. Безусловно, трудности восприятия богослужебных текстов имеются, но это касается незначительной части богослужения. И Ветхий, и Новый Завет в домашнем молитвенном правиле мы читаем на русском языке. Спросите у любого церковного человека, хочет ли он, чтобы богослужение перевели на русский, и он ответит: "Нет". Хотят этого люди малоцерковные».
Пастырь напомнил, что в начале ХХ века обновленцы уже пытались перевести богослужение на современный русский язык, но «кроме как пошлостью результаты их трудов никак нельзя назвать». «Или взять, к примеру, общину отца Георгия Кочеткова - там недавно сделали перевод. И что? Народ ринулся в Церковь толпами? Нет», - сказал священник.
«Дело не в переводе, а совсем в другом. Это самая страшная ошибка, когда мы хотим упростить веру, сделать ее доступной. Это не делает ее более массовой. Человек по-настоящему ценит только то, что он пережил, выстрадал. Чтобы воцерковиться, нужно понудить себя, потрудиться, тогда будет результат. И лучше церковных людей, лучше духовенства никто проблему перевода языка богослужения на современный русский язык не понимает», - подчеркнул отец Пахомий.
Что же касается слов богослужения, которые в современной речи звучат неблагозвучно («испражнены воскресением Твоим», «изблюю тебя из уст Моих», «слово отрыгну Царице Матери»), то, уверен игумен Пахомий, их тоже нужно оставить. «Чем они ценны? Наше общество настолько развращено, что когда на богослужении человек впервые слышит кажущиеся ему "неприличные" слова, он может испытать шок. В его сознании сразу возникают соответствующие образы и ассоциации. Но со временем, когда человек начинает жить церковной жизнью, он слышит их все чаще и чаще, и начинает открывать их истинный смысл. Происходит переоценка ценностей, и образ мыслей воцеломудривается. Это очень важно. Церковнославянский язык возвышает, вокультуривает сегодняшнее общество, которому проще выражаться междометиями, чем попытаться понять язык богослужения. Тогда как богослужение - это центр церковной жизни. Без участия в службе, без молитвы воцерковиться нельзя. У человека, который молится, слушает и читает церковнославянские тексты, развивается вкус, и со временем он будет все понимать в богослужении», - заключил игумен Пахомий (Брусков).
Опровергая мнение, что перевод богослужения на современный русский язык приведет в Церковь массы народа, отец Пахомий сказал: «Это обман, ловушка. Тот человек, который пришел в Церковь, стал воцерковляться, ходить на службы и молиться, - ему церковнославянский язык не просто не мешает, он ему помогает. Это язык молитвы - образность церковнославянского намного выше, чем русского. Он намного богаче, глубже».
Проблема того, что народ не идет в Церковь, заключается не в языке, указал отец игумен, а в самом современном обществе: «Посмотрите, сегодня человек все время бежит, куда-то несется. И когда он приходит в храм на службу, даже постоять спокойно не может. Не может остаться наедине с собой. Включите телевизор - там мелькает бесконечный калейдоскоп. Такова система подачи новостной ленты - картинки меняются очень быстро, потому что считается, что современный человек не может воспринимать статику. Ему нужна смена впечатлений. Музыкальные клипы, фильмы, передачи, новости - все сменяет друг друга. И постоянно бегущий человек, когда оказывается в храме, не понимает, а что ему делать эти три часа на службе? Чем заниматься? Картинок нет, все одно и то же. Ему нужно, чтобы и в церкви его развлекали».
Отвечая на вопрос, возможен ли полный перевод богослужебных текстов на современный русский язык, отец Пахомий сказал: «Это не так-то просто. В золотой век византийской культуры творили такие великие богословы как Иоанн Дамаскин, Иосиф Песнописец, Григорий Синаит - они были настоящими поэтами, святыми людьми. Потому что язык богослужения - это не просто высокая поэзия, творчество и полет мысли, это молитва. И переводить их должен не обычный переводчик, а поэт, богослов и молитвенник. Сравните древние песнопения и творения более современных авторов - насколько они отличаются по содержанию. Возьмите Октоих - какая красота и глубина: "Кто Тебе не ублажит, Пресвятая Дево, кто ли не воспоит Твоего пречистаго рождества..." И современные акафисты, которые часто бывают далеки от идеала, а порой настолько безграмотны, что граничат с ересью и богохульством».
«Вообще-то нужно сказать, что вопрос перевода с церковнославянского на русский - не самый острый для церковных людей. Безусловно, трудности восприятия богослужебных текстов имеются, но это касается незначительной части богослужения. И Ветхий, и Новый Завет в домашнем молитвенном правиле мы читаем на русском языке. Спросите у любого церковного человека, хочет ли он, чтобы богослужение перевели на русский, и он ответит: "Нет". Хотят этого люди малоцерковные».
Пастырь напомнил, что в начале ХХ века обновленцы уже пытались перевести богослужение на современный русский язык, но «кроме как пошлостью результаты их трудов никак нельзя назвать». «Или взять, к примеру, общину отца Георгия Кочеткова - там недавно сделали перевод. И что? Народ ринулся в Церковь толпами? Нет», - сказал священник.
«Дело не в переводе, а совсем в другом. Это самая страшная ошибка, когда мы хотим упростить веру, сделать ее доступной. Это не делает ее более массовой. Человек по-настоящему ценит только то, что он пережил, выстрадал. Чтобы воцерковиться, нужно понудить себя, потрудиться, тогда будет результат. И лучше церковных людей, лучше духовенства никто проблему перевода языка богослужения на современный русский язык не понимает», - подчеркнул отец Пахомий.
Что же касается слов богослужения, которые в современной речи звучат неблагозвучно («испражнены воскресением Твоим», «изблюю тебя из уст Моих», «слово отрыгну Царице Матери»), то, уверен игумен Пахомий, их тоже нужно оставить. «Чем они ценны? Наше общество настолько развращено, что когда на богослужении человек впервые слышит кажущиеся ему "неприличные" слова, он может испытать шок. В его сознании сразу возникают соответствующие образы и ассоциации. Но со временем, когда человек начинает жить церковной жизнью, он слышит их все чаще и чаще, и начинает открывать их истинный смысл. Происходит переоценка ценностей, и образ мыслей воцеломудривается. Это очень важно. Церковнославянский язык возвышает, вокультуривает сегодняшнее общество, которому проще выражаться междометиями, чем попытаться понять язык богослужения. Тогда как богослужение - это центр церковной жизни. Без участия в службе, без молитвы воцерковиться нельзя. У человека, который молится, слушает и читает церковнославянские тексты, развивается вкус, и со временем он будет все понимать в богослужении», - заключил игумен Пахомий (Брусков).
