Теракты в московском метро потрясли Россию, возвратив в наше общество уже как будто подзабытую за десятилетие атмосферу страха – перед иррациональной опасностью, которую невозможно просчитать и которая подстерегает любого из нас, получается, что на каждом шагу.
У произошедшего есть несколько аспектов, каждый из которых буквально вопиет о рассмотрении и осмыслении. Особый ужас произошедшему сообщает то обстоятельство, что исполнителями этого ужасного злодеяния стали женщины (ведь женщина по природе своей мать, с естественным инстинктом материнства, который по определению несовместим с волей к убийству). Как объяснить эту чудовищную метаморфозу, превратившую молодых женщин в хладнокровных убийц-самоубийц, посягнувших на жизнь множества людей, к которым у них не было, да и не могло быть каких-то личных счётов, хоть в какой-то степени обуславливающих мотивацию их бесчеловечного злодеяния?
За прошедшие, так называемые «постсоветские» годы мы уже привыкли к тому, что человеческая жестокость, движимая обострением всех низменных инстинктов, поистине беспредельна. В девяностые годы значительная часть российской нации безжалостно уничтожила себя в криминальных разборках, запрограммированная на самоуничтожение либеральной пропагандой и культом наживы, по сей день тупо и методично насаждаемым в нашем обществе при фактическом бездействии инстанций, призванных заботиться о морально-нравственном здоровье народа. Но в случае, когда речь идёт о жестокости, мотивированной стремлением к личной наживе, по крайней мере, понятны психологические механизмы, движущие человеком, идущим на кровавое преступление ради материальных благ. Эти внутренние процессы государство, в принципе, при желании, может взять под контроль и выработать методы их искоренения... Но как понять, тем более с точки зрения современного прагматичного человека, преступление, совершённое ценой собственной жизни? Какие мировоззренческие пустоты и морально-нравственные перверсии должны образоваться в психике общества (или части общества), чтобы кровавое злодейство нашло себе опору и обоснование в религии (если это действительно так)? И чего в таком случае стоят угрозы и проклятия постфактум? Человек, жертвующий жизнью в угоду целям, фактически одному ему ведомым (ибо чужая душа - потёмки, а воля к самоубийству - одно из самых интимных таинств человеческой психики), практически неуязвим, а те, кто его посылает, как правило, умеют своевременно позаботиться о своей безопасности...
Россия - не единственная страна, столкнувшаяся с этим зловещим вызовом времени. События подтверждают, что последствия торжествующего нигилизма и духовного вакуума страшны. По сообщениям СМИ, после взрывов на станциях «Лубянка» и «Парк культуры» в ряде мест были обнаружены признаки несостоявшихся терактов. Можно предположить, что далеко не все подобные признаки были обнаружены. Весьма вероятно, что ужас произошедшего мог быть намного масштабнее. Для того чтобы противостоять этому, нужно, помимо желания и возможности, ещё и понимание того, что происходит. Судя по ряду обстоятельств, это понимание как минимум неполное. Во всяком случае, публичное проявление негативных эмоций и решительных намерений со стороны инстанций, непосредственно отвечающих (?) за безопасность народа, в контексте ситуации вряд ли способствует укреплению престижа этих инстанций в общественном сознании. Иными словами - сначала следует показать положительные результаты своей работы, а потом (если к тому времени останется желание), а потом давать волю публичному выражению чувств...
Многие СМИ, даже и вполне либеральные, брезгливо отметили поведение телевизионных каналов в день трагедии. В то время, когда все информационные агентства сообщали о трагедии и её подробностях, и масштабы произошедшего были в принципе известны, в остальное (помимо новостного) время продолжали транслироваться развлекательные и коммерческие передачи. Возможно, это обстоятельство также должно стать объектом рассмотрения соответствующих государственных инстанций.
Иван Голубничий, секретарь Правления Союза писателей России, специально для «Русской линии»
У произошедшего есть несколько аспектов, каждый из которых буквально вопиет о рассмотрении и осмыслении. Особый ужас произошедшему сообщает то обстоятельство, что исполнителями этого ужасного злодеяния стали женщины (ведь женщина по природе своей мать, с естественным инстинктом материнства, который по определению несовместим с волей к убийству). Как объяснить эту чудовищную метаморфозу, превратившую молодых женщин в хладнокровных убийц-самоубийц, посягнувших на жизнь множества людей, к которым у них не было, да и не могло быть каких-то личных счётов, хоть в какой-то степени обуславливающих мотивацию их бесчеловечного злодеяния?
За прошедшие, так называемые «постсоветские» годы мы уже привыкли к тому, что человеческая жестокость, движимая обострением всех низменных инстинктов, поистине беспредельна. В девяностые годы значительная часть российской нации безжалостно уничтожила себя в криминальных разборках, запрограммированная на самоуничтожение либеральной пропагандой и культом наживы, по сей день тупо и методично насаждаемым в нашем обществе при фактическом бездействии инстанций, призванных заботиться о морально-нравственном здоровье народа. Но в случае, когда речь идёт о жестокости, мотивированной стремлением к личной наживе, по крайней мере, понятны психологические механизмы, движущие человеком, идущим на кровавое преступление ради материальных благ. Эти внутренние процессы государство, в принципе, при желании, может взять под контроль и выработать методы их искоренения... Но как понять, тем более с точки зрения современного прагматичного человека, преступление, совершённое ценой собственной жизни? Какие мировоззренческие пустоты и морально-нравственные перверсии должны образоваться в психике общества (или части общества), чтобы кровавое злодейство нашло себе опору и обоснование в религии (если это действительно так)? И чего в таком случае стоят угрозы и проклятия постфактум? Человек, жертвующий жизнью в угоду целям, фактически одному ему ведомым (ибо чужая душа - потёмки, а воля к самоубийству - одно из самых интимных таинств человеческой психики), практически неуязвим, а те, кто его посылает, как правило, умеют своевременно позаботиться о своей безопасности...
Россия - не единственная страна, столкнувшаяся с этим зловещим вызовом времени. События подтверждают, что последствия торжествующего нигилизма и духовного вакуума страшны. По сообщениям СМИ, после взрывов на станциях «Лубянка» и «Парк культуры» в ряде мест были обнаружены признаки несостоявшихся терактов. Можно предположить, что далеко не все подобные признаки были обнаружены. Весьма вероятно, что ужас произошедшего мог быть намного масштабнее. Для того чтобы противостоять этому, нужно, помимо желания и возможности, ещё и понимание того, что происходит. Судя по ряду обстоятельств, это понимание как минимум неполное. Во всяком случае, публичное проявление негативных эмоций и решительных намерений со стороны инстанций, непосредственно отвечающих (?) за безопасность народа, в контексте ситуации вряд ли способствует укреплению престижа этих инстанций в общественном сознании. Иными словами - сначала следует показать положительные результаты своей работы, а потом (если к тому времени останется желание), а потом давать волю публичному выражению чувств...
Многие СМИ, даже и вполне либеральные, брезгливо отметили поведение телевизионных каналов в день трагедии. В то время, когда все информационные агентства сообщали о трагедии и её подробностях, и масштабы произошедшего были в принципе известны, в остальное (помимо новостного) время продолжали транслироваться развлекательные и коммерческие передачи. Возможно, это обстоятельство также должно стать объектом рассмотрения соответствующих государственных инстанций.
Иван Голубничий, секретарь Правления Союза писателей России, специально для «Русской линии»
