Беда, о которой мы стали подзабывать, вернулась в Россию, в каждый дом, в каждое сердце. Как нам следует реагировать? Прежде всего, как сказал Святейший Патриарх Кирилл, нужно молиться. Молиться о спасении выживших, о невинно убиенных, о тех матерях и детях, кто сегодня потерял всё, радость и смысл жизни из-за изуверов и нелюдей.
Эти теракты в метро - страшный повод вернуться к разговору о словах Президента, который недавно говорил о дегероизации отечественной истории и о пособниках, последышах нацизма. Название моего позавчерашнего интервью об этом на РЛ немного отвлекает от главной темы, суть которой - корни современного нацизма и его преемство - связь с гитлеризмом. А природа современного нацизма при всех его разновидностях и метастазах все та же - это расизм. И цель все та же, как и у гитлеризма, - установление моноцивилизации и ненависть к чуждым культурам и цивилизационным мирам.
Современный расизм - это расизм «избранных», богатых наций, живущих грабежом и террором в его старых или слегка обновленных «цивилизаторских» формах. Этот расизм не всегда, но часто обезличен в этнокультурном и конфессиональном плане, но именно он порождает ответную реакцию у народов, обреченных на нищету. Эта предсказуемая и, более того, ожидаемая реакция - неизбежная вспышка этнорасизма у нищих и озлобленных этнических групп, некоторые «маргинализированные» и деклассированные представители которых потеряли от ненависти к более «удачливым» соседям остатки человечности и, что особенно важно, - остатки собственной религиозной веры.
Уже по одной этой причине ни при каких условиях не следует говорить о «религиозном экстремизме» или о «исламском терроре», поскольку злейшие враги ислама - это именно те, кто превращает мировую религию в прикрытие грязного бизнеса на крови, а некоторых ее адептов - в презренных палачей. Эти предатели веры - продажные нелюди, находящиеся в услужении у преступной большой политики, сделавшей бизнес на крови сверхприбыльным и почти безопасным для заказчиков. Если религия в каких-то Богом забытых регионах мира превращена а разновидность человеконенавистнической идеологии, то в этом и заключается цель провокаторов, истребляющих все цивилизации, кроме своей - безбожной. Эти две силы - мировое единодержавие (так Кант называл власть «самоизбранных» народов над миром) и террор, организованный по этническому, клановому принципу - только кажутся антиподами.
Собственно, большего и не требуется для оглупления масс, чтобы спрятать концы всемирного преступления в воду, любой ценой скрыть подлинную природу террора. А террор по своей сути - и государственный, о котором теперь почти не говорят, и так называемый транснациональный (само название вопиет о провокаторах: причем тут нации?) - это две стороны одной разрушительной силы. Более того, все структуры транснационального террора созданы спецслужбами ведущих государств. Иногда террористические организации выходят из подчинения правительств, как, впрочем, и сами спецслужбы. Следует помнить: террористы - не бомбисты. Последние - это всего лишь конечное звено, отработанный материал, которых заказчики и за людей-то не считают. Террористы - это властители, использующие страх. Именно так определяли террор в толковых словарях прежде, когда наука и пресса были намного свободней от господствующей идеологии, хотя и находились под присмотром цензуры.
Теперь зададим себе вопрос: кого пугают ныне и зачем? Почему столь тщательно подготовленные теракты произошли именно сегодня? Кто-то горит об оскорблении чувства верующих, православных, для которых Страстная неделя - дни покаяния и сострадания. Думаю, это маловероятно. Вряд ли такие зверства совершены только для того, чтобы сделать больнее православным. Больно всем нормальным людям. Сегодня все народы соболезнуют нам. Но есть совпадения, которые действительно настораживают речь идет о политическом контексте, о синхронизации ряда событий.
Именно в эти дни убираются последние препятствия на пути к подписанию нового договора о сокращении стратегических вооружений. При этом Россия идет на смертельный риск, ибо никто не знает, где находится тот критический предел саморазоружения, за которым мы превратимся в мишень. Все знают, что силы, желающие использовать военное преимущество против нашей страны, не только не ослабли, но напротив - консолидированы, как никогда прежде. Они и не скрывают этого. На кого наша надежда - на Обаму? Возможно, пока он при власти, договоренности между нашими странами еще будут сохраняться, но что произойдет за этим? Ответа нет. К сожалению (об этом не хочется думать, но приходится), чудовищные теракты - это толчок, объективно ускоряющий процесс объединения России со своими бывшими стратегическими врагами против транснационального терроризма - нового, теперь уже общего врага.
Возникает и еще ряд вопросов, над которыми пора хотя бы подумать при определении внутренней политики России. Первый из них - это вопрос о смертной казни, которая в США рассматривается как едва ли не главный механизм сдерживания террора применительно не к «тушкам», начиненным тротилом (безмозглым и накачанным наркотиками смертникам), а к организаторам и покровителям террора - подлинным последышам гитлеризма. Сегодня, по сути, на их защиту встает государство, гарантируя (!) им жизнь, на которую они не имеют ни малейшего права.
Второй вопрос, который мы уже не раз обсуждали на РЛ, - вопрос о национальной политике, которая, по сути, демонтирована в нашей стране уже на институциональном уровне. В современной России нет уже ни палаты национальностей, ни хотя бы министерства национальностей. О том, что такое отношение порождает чрезмерные политические и социальные риски, почти не говорят на нашем политическом Олимпе. Исключение - Сергей Миронов, недавнее заявления которого о пробелах во внутренней политике и, прежде всего, о демонтаже политики национальной, подняло бурю негодования в стане правящей партии. А серьезный разговор дано назрел: отсутствующая национальная политика - это действующая и разрушительная антинациональная политика.
И последнее - несколько слов о продажности. Сравнительно недавно на РЛ говорилось о наших ученых, которые по заказу Сороса готовили исследования о наиболее уязвимых зонах поражения московского метрополитена в случае террора…
Можно ли еще что-нибудь добавить к сказанному о последышах нацизма?
Валерий Расторгуев, политолог, доктор философских наук, профессор МГУ, специально для «Русской линии»
Эти теракты в метро - страшный повод вернуться к разговору о словах Президента, который недавно говорил о дегероизации отечественной истории и о пособниках, последышах нацизма. Название моего позавчерашнего интервью об этом на РЛ немного отвлекает от главной темы, суть которой - корни современного нацизма и его преемство - связь с гитлеризмом. А природа современного нацизма при всех его разновидностях и метастазах все та же - это расизм. И цель все та же, как и у гитлеризма, - установление моноцивилизации и ненависть к чуждым культурам и цивилизационным мирам.
Современный расизм - это расизм «избранных», богатых наций, живущих грабежом и террором в его старых или слегка обновленных «цивилизаторских» формах. Этот расизм не всегда, но часто обезличен в этнокультурном и конфессиональном плане, но именно он порождает ответную реакцию у народов, обреченных на нищету. Эта предсказуемая и, более того, ожидаемая реакция - неизбежная вспышка этнорасизма у нищих и озлобленных этнических групп, некоторые «маргинализированные» и деклассированные представители которых потеряли от ненависти к более «удачливым» соседям остатки человечности и, что особенно важно, - остатки собственной религиозной веры.
Уже по одной этой причине ни при каких условиях не следует говорить о «религиозном экстремизме» или о «исламском терроре», поскольку злейшие враги ислама - это именно те, кто превращает мировую религию в прикрытие грязного бизнеса на крови, а некоторых ее адептов - в презренных палачей. Эти предатели веры - продажные нелюди, находящиеся в услужении у преступной большой политики, сделавшей бизнес на крови сверхприбыльным и почти безопасным для заказчиков. Если религия в каких-то Богом забытых регионах мира превращена а разновидность человеконенавистнической идеологии, то в этом и заключается цель провокаторов, истребляющих все цивилизации, кроме своей - безбожной. Эти две силы - мировое единодержавие (так Кант называл власть «самоизбранных» народов над миром) и террор, организованный по этническому, клановому принципу - только кажутся антиподами.
Собственно, большего и не требуется для оглупления масс, чтобы спрятать концы всемирного преступления в воду, любой ценой скрыть подлинную природу террора. А террор по своей сути - и государственный, о котором теперь почти не говорят, и так называемый транснациональный (само название вопиет о провокаторах: причем тут нации?) - это две стороны одной разрушительной силы. Более того, все структуры транснационального террора созданы спецслужбами ведущих государств. Иногда террористические организации выходят из подчинения правительств, как, впрочем, и сами спецслужбы. Следует помнить: террористы - не бомбисты. Последние - это всего лишь конечное звено, отработанный материал, которых заказчики и за людей-то не считают. Террористы - это властители, использующие страх. Именно так определяли террор в толковых словарях прежде, когда наука и пресса были намного свободней от господствующей идеологии, хотя и находились под присмотром цензуры.
Теперь зададим себе вопрос: кого пугают ныне и зачем? Почему столь тщательно подготовленные теракты произошли именно сегодня? Кто-то горит об оскорблении чувства верующих, православных, для которых Страстная неделя - дни покаяния и сострадания. Думаю, это маловероятно. Вряд ли такие зверства совершены только для того, чтобы сделать больнее православным. Больно всем нормальным людям. Сегодня все народы соболезнуют нам. Но есть совпадения, которые действительно настораживают речь идет о политическом контексте, о синхронизации ряда событий.
Именно в эти дни убираются последние препятствия на пути к подписанию нового договора о сокращении стратегических вооружений. При этом Россия идет на смертельный риск, ибо никто не знает, где находится тот критический предел саморазоружения, за которым мы превратимся в мишень. Все знают, что силы, желающие использовать военное преимущество против нашей страны, не только не ослабли, но напротив - консолидированы, как никогда прежде. Они и не скрывают этого. На кого наша надежда - на Обаму? Возможно, пока он при власти, договоренности между нашими странами еще будут сохраняться, но что произойдет за этим? Ответа нет. К сожалению (об этом не хочется думать, но приходится), чудовищные теракты - это толчок, объективно ускоряющий процесс объединения России со своими бывшими стратегическими врагами против транснационального терроризма - нового, теперь уже общего врага.
Возникает и еще ряд вопросов, над которыми пора хотя бы подумать при определении внутренней политики России. Первый из них - это вопрос о смертной казни, которая в США рассматривается как едва ли не главный механизм сдерживания террора применительно не к «тушкам», начиненным тротилом (безмозглым и накачанным наркотиками смертникам), а к организаторам и покровителям террора - подлинным последышам гитлеризма. Сегодня, по сути, на их защиту встает государство, гарантируя (!) им жизнь, на которую они не имеют ни малейшего права.
Второй вопрос, который мы уже не раз обсуждали на РЛ, - вопрос о национальной политике, которая, по сути, демонтирована в нашей стране уже на институциональном уровне. В современной России нет уже ни палаты национальностей, ни хотя бы министерства национальностей. О том, что такое отношение порождает чрезмерные политические и социальные риски, почти не говорят на нашем политическом Олимпе. Исключение - Сергей Миронов, недавнее заявления которого о пробелах во внутренней политике и, прежде всего, о демонтаже политики национальной, подняло бурю негодования в стане правящей партии. А серьезный разговор дано назрел: отсутствующая национальная политика - это действующая и разрушительная антинациональная политика.
И последнее - несколько слов о продажности. Сравнительно недавно на РЛ говорилось о наших ученых, которые по заказу Сороса готовили исследования о наиболее уязвимых зонах поражения московского метрополитена в случае террора…
Можно ли еще что-нибудь добавить к сказанному о последышах нацизма?
Валерий Расторгуев, политолог, доктор философских наук, профессор МГУ, специально для «Русской линии»
