Вчера, 9 марта, на официальном портале Московского Патриархата появилось сообщение о том, что на сайте Издательского Совета Русской Православной Церкви размещен обновляемый каталог изданий, не рекомендованных к распространению через систему церковной (епархиальной, приходской, монастырской) книжной сети. В каталоге предусмотрена возможность упорядочить список изданий по наименованиям, именам авторов, издательствам, году выхода в свет, а также по году рецензирования Коллегией по рецензированию и экспертной оценке Издательского Совета.
В настоящее время в список включены восемь книг. Это, в частности, такие издания, как «Целомудрие и телегония. Православная Церковь и современная наука о проблеме генетических инверсий», книга В.А. Крашенинниковой «Ах, мама-маменька…» о «чебаркульском отроке Вячеславе», «Чудеса последнего времени» иеромонаха Трифона, «Блюдите убо, како опасно ходите» архимандрита Петра (Кучера) и др.
«Как сообщили порталу Патриархия.ru в Издательском Совете, решения о недопустимости распространения в церковной книжной сети перечисленных в каталоге изданий были приняты на заседаниях Коллегии по рецензированию и экспертной оценке, состоявшихся 11 и 25 февраля 2010 года. Основанием для принятия решений стало наличие в указанных книгах утверждений, противоречащих вероучению Православной Церкви. На предстоящих заседаниях экспертной коллегии, которые проводятся раз в две недели, будут рассмотрены результаты экспертизы по ряду других околоцерковных изданий», - сообщает официальный сайт Московской Патриархии.
Итак, в Русской Православной Церкви вводится цензура. Хорошо это или плохо? В общем-то ничего плохого в этом я не вижу. Цензура конечно же нужна. Собственно она в нашей Церкви была и до проводимой ныне реформы издательской и информационной деятельности РПЦ. Её роль выполняло архиерейское благословение. Ни одна книга не принималась к реализации в церковную сеть книготорговли без архиерейского благословения. Говорят, что не все архиереи имели возможность читать книги, которые они благословляли, и поэтому на православном книжном рынке появлялось много литературы, которая даже противоречила православному вероучению. Это так и не так, все зависело от архиерея. Нельзя так огульно обвинять архиереев в том, что они не читали книги, которые их просили благословлять. Разные архиереи по-разному относились к публикации литературы.
Тем не менее, недавно принято решение отменить архиерейские благословения и передать вопрос о распространении или нераспространении книг через церковную книготорговлю в ведение Издательского совета РПЦ. Мы видим первый результат этого решения. Любопытства ради стоит посмотреть, как принималось решение о том, чтобы не рекомендовать указанные в списке книги к распространению через церковную книжную сеть. Пройдя по ссылке на страничку сайта Издательского совета, можно обнаружить скупой текст о том, что слушали сообщение анонимного эксперта о результатах экспертизы, направленной в Издательский Совет книги с целью решения вопроса о соответствии ее содержания православному вероучению. Получается, что вполне адресную цензуру, которую осуществлял тот или иной архиерей и за которую с него можно было спросить, что же за книгу он благословил, сейчас заменили анонимной цензурой некоего эксперта, фамилия которого даже не упоминается. Кто же решил, что, например, книга архимандрита Петра (Кучера) «Блюдите убо, како опасно ходите» не достойна распространения в книжной сети Русской Православной Церкви? Неизвестно. Имя цензора-эксперта не упоминается. Приняла решение коллегия Издательского совета РПЦ, которая рассмотрела доклад не упомянутого эксперта.
Полагаю, что анонимность эксперта и стыдливая форма введения цензуры никак не послужат делу распространения духовного просвещения в России. Почему бы Издательскому совету не вернуться к практике, которая существовала до революции, когда был официальный цензор, имя которого значилось на обложке книги? И если книга, которая, по мнению священноначалия, недостойна распространения, оказывалась вдруг на прилавках магазинов, было понятно, с кого можно было спросить, так как было известно, какой конкретно цензор проводил экспертизу этой книги и дозволил её распространение. В данном случае не с кого спросить. Или спрашивать за всё придется с председателя Издательского совета РПЦ митрополита Климента? Складывается совершенно непонятная ситуация. Между тем, даже в светском издательском деле существует понятие научного рецензента. В любой серьезной научной монографии можно найти имя научного рецензента, который ставит свой авторитет порукой тому, что эта книга достойна внимания научного сообщества. А в церковном книгоиздательском деле мы идем по совершенно неправильному, ущербному пути.
Вероятно, одна из важнейших причин состоит в том, что мы до сих пор боимся самого слова «цензура»? Вот и получается, что фактически вводится цензура в церковном книгоиздании, но при этом говорится, что это не цензура, а экспертиза. Можно назвать цензуру экспертизой, но, как ее не назови, она не должна быть анонимной. Анонимность экспертизы - абсолютно неприемлемый способ решения проблемы церковного книгоиздательства. Это приведет только к кулуарным интригам, и ничего доброго для Церкви не даст.
Анатолий Степанов, главный редактор "Русской линии"
