Сегодня, на память мучеников Фотия и Аникиты, именины архимандрита Фотия (Спасского) (1792-1838), настоятеля Юрьева Новгородского монастыря (1822-1838). В Юрьевом монастыре сугубо молились об упокоении его души, а также об упокоении души его замечательной сподвижницы, графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской (1785-1848).
Родившийся в Новгородской глуши, в семье чтеца Никиты Фёдорова при церкви Спасского погоста села Тёсово, отрок Пётр Спасский (так звали будущего архимандрита), в 1803 году поступил в Новгородскую Духовную семинарию. Показав при обучении блестящие способности, Пётр в числе лучших учеников в 1814 году был направлен в Санкт-Петербургскую Духовную академию. В то время в столичных академии и семинарии подвизались православные подвижники, впоследствии (в 1996 и 2000 гг.) канонизированные: ректор академии архимандрит (впоследствии митрополит) Филарет (Дроздов) и ректор семинарии (впоследствии епископ) архимандрит Иннокентий (Смирнов). Подвижники эти имели большое влияние на Петра Спасского. В 1817 году Пётр Фёдоров был пострижен в монашество и получил от святителя Филарета имя Фотий. Тогда же он был назначен законоучителем и благочинным храмов элитного Второго Кадетского корпуса.
Молодой священник оказался нетерпимым к модным в то время в среде петербургского придворного общества проявлениям оккультного мистицизма и тайным обществам, и нажил себе за это влиятельных врагов. Им удалось избавиться от неудобного законоучителя, и в 1821 году Фотий был отправлен из Санкт-Петербурга в Новгородский Деревянницкий монастырь. В начале 1822 года он был назначен настоятелем этого монастыря. Примерно в это же время архимандрит Фотий становится знаменем русской партии при дворе императора Александра Благословенного. Главным действующим светским лицом этой партии был граф Аракчеев. При встречах с императором Фотий убеждает последнего запретить масонские ложи в Империи и остановить нашествие религиозного модернизма. Указ о запрете масонства был подписан Царём 1 августа 1822 года. 
С падением тогдашнего Министра духовных дел князя Голицына и высылкой пастора Госнера - протестантского лжепроповедника тех времён, позиции оккультного мистицизма были сильно ослаблены, в чём не малая заслуга новгородского архимандрита. Фотий удостоился нескольких пророческих видений: в том числе о брани с тайными обществами и победе в этой брани; и о своём грядущем игуменстве в Юрьевом монастыре. После кончины императора Александра архимандрит Фотий был изолирован от общественной жизни империи и отдан под негласный надзор, а его именины в последние годы его жизни было запрещено отмечать. Духовное чадо отца Фотия, графиня Орлова писала в 1833 году: «Вчера был некто из братии и он объявил, что гостей не должны принимать 12-го числа (25 августа по нов. стилю) и дабы посетителей не было, и для того некто послан в город, дабы напрасно не трудились, что он (Фотий) не может принять гостей. Вот каковы приходят для нас времена. Сбываются слова отца о нас грешных, и о сих годах. Недаром отца заключили в обитель, и он в келии сидит и токмо служит».
Сегодня именины Фотия также мало кому интересны. Паломников в монастыре не было, а на могиле Фотия и Орловой отслужили литию и прочитали акафист об усопших аж целых два человека: диакон монастыря Николай и некий мирянин из Петербурга.
Печально, что мы не чтим своих подвижников. А ведь русский народ обязан Фотию, как минимум, тремя вещами: запретом масонства, благодаря чему советская власть победила лишь в 1917 году (а могла победить в 1825-ом); победой над религиозным модернизмом (Фотий - это русский анти-Лютер), и, наконец, благолепием ныне действующего Юрьева монастыря. Хотя ещё во времена Некрасова (об этом последний писал в поэме «Кому на Руси жить хорошо») крестьяне покупали на рынке портреты не «милорда глупого», но - Фотия. За сто рублей.
Впрочем, та ли эта могила или нет - тоже вопрос. По некоторым данным, в могиле на Аркажском кладбище у алтаря церкви Благовещения на Мячине похоронены вовсе не Фотий и Орлова. Вероятно, точку в этом вопросе поставит какое-либо чудо. Будем ждать. И молиться о явном явлении святых Божиих нам, грешным.
В.Улыбин
