Презентации сборника - циклы лекций в Литинституте и МГУ, встречи с читателями в крупнейших книжных сетях Москвы и Петербурга - проходили на фоне нешуточных страстей, развернувшихся на просторах Рунета. Аккаунт автора «Взвода» к тому моменту заблокировали в соцсети «Фейсбук» (формально за некорректный мем, промелькнувший в переписке полугодовой давности).
А поэтесса Полозкова пообещала открыть лучшее шампанское, когда подстрелят писателя, ушедшего воевать за ДНР. «Культура» побеседовала с Прилепиным о ролях в кино, лирике генералов и обстановке на Донбассе.
культура: Недавно Вы появились в
фильме новосибирского режиссера Петра Дикарева «Гайлер», что в переводе с
армянского означает «Волки». Герой приезжает на родину, где умерли его
родители. Насколько Вас эмоционально затрагивает этот сюжет, почему
решили взяться за роль?
Прилепин:
Предложения сниматься в кино периодически приходят, я наиграл где-то в
пяти картинах, не все еще вышли, и, по совести говоря, можно было этого и
не делать. Ничего особенного не ждал и на сей раз, сценарий начал
читать скептически, но на третьей странице понял, что имею дело с
настоящей, высококачественной, умной и точно попадающей в эпоху
историей. Следующая моя радость - команда, с которой довелось работать:
Петр Дикарев - режиссер, замечательный человечище, трудяга. Сергей
Пускепалис - артист, играющий не только свою роль, но и твою, а заодно
погоду за окном, атмосферное состояние и комара над ухом. И Артур
Согоян, конечно, мой по фильму брат и товарищ по жизни. Как я
догадываюсь, те жуткие события, что в картине показаны, не мимо него
прошли. Отсюда такая достоверность, непридуманность - вещь редкая в мире
нынешнего кино. Ведь зачастую снимать берутся люди, выросшие в каких-то
специальных пробирках, из которых их извлекли продюсеры и сразу
доверили бюджеты.
культура: В одном из интервью Вы
говорили, что «Взвод» - ответ на реплику Николая Сванидзе. Кто такой в
Вашем понимании военный литератор? Считаете ли Вы, что это особая
когорта людей, в чем их отличие от штатских?
Прилепин: Отвечать Сванидзе книгой в тысячу страниц -
много чести. Я привел его в качестве примера. На самом деле это
масштабное явление, когда представители российской, с позволения
сказать, интеллигенции выдают себя за наследников Пушкина, Лермонтова и
Достоевского, а являются с точки зрения идеологической чем-то
противоположным им по сути и смыслу. Военный литератор - изначально
самый обычный литератор. Антивоенных просто не было. Сумароков,
Херасков, Державин, Давыдов, Батюшков, Баратынский, Бестужев-Марлинский,
Грибоедов, Чаадаев, Катенин, Лермонтов, Полежаев, Фет - все военные.
Пушкин хотел им быть и всю жизнь так или иначе рефлектировал по данному
поводу. Они же были аристократами с аномально высокими представлениями о
чести. Именно честь отстаивалась в первую очередь на поле боя. Если
Отечество воюет - поэт занимается ровно тем же, чем и остальные русские
люди. Периодом надлома явился Серебряный век. Тогда добровольцами на
фронт ушли лишь два поэта: Николай Гумилев и Бенедикт Лившиц. А накануне
революций 1917 года стало модным разделять Отечество и государство -
результат общеизвестен. Серебряный век ненавидел царскую фамилию, желал
ей погибели и всячески выкликивал грядущих гуннов.
культура: Продолжая тему военной
поэзии и прозы, можно ли говорить о литературной традиции? Симонов, Муса
Джалиль, прозаики Бондарев, Астафьев в какой-то мере - преемники
корнетов и генералов XIX столетия?
Прилепин: Золотой век, вы правы, был воспроизведен в
сталинские тридцатые. Тихонов и Луговской - из чуть более старшего
поколения, из молодого - Симонов, Долматовский, Слуцкий, Коган, Луконин и
многие-многие иные практически след в след отображали гусарство
поэтов-предшественников. В сущности, они и воевали почти в одних и тех
же местах с разницей в сто лет: Польша, Украина, Белоруссия, Финляндия,
Кавказ, Азия. Культ дружбы, органичное соединение некой внутренней
вольности и уважения к государственности, высокая милитаризированность
сознания - все очень похоже. Чтобы не слишком усложнять эту огромную
тему, я скажу вот что. Поэт может сидеть дома, а может лазить по горам,
может пить и распутничать, а может жить в аскезе. Но когда литераторы не
делают вид, что они отдельная секта, у которой какие-то, непонятно кем
выданные высокие права, а разделяют со своим народом горесть и радость -
это славно. А то заладили: поэту не место на войне, поэту не место на
войне. Да кто вам сказал? Пушкин так не думал, и когда писал «Люблю
войны кровавые забавы», он понимал, о чем говорит, умел пользоваться
оружием.
культура: У кого-то из критиков
прозвучала мысль, что «Взвод» разрушает идиллический миф о «золотом
веке» - тот оказывается не романтически красивым, но жестоким, кровавым.
Согласны?
Прилепин: Нет, мне кажется, я усиливаю этот миф,
показывая, что люди тогда несли воистину религиозную ответственность за
всякое свое слово. А то у нас случился исторический, длиной в несколько
десятилетий анекдот. Шестидесятники изображали из себя кого-то наподобие
гусаров, Булат Окуджава был в центре всей этой истории, и его куплеты
намекали - мы такие же, как Денис Давыдов и компания: тоже любим
шампанское, женщин, пишем едкие эпиграммы на властителей-тиранов, и
понятия о чести у нас все те же, и душевные порывы столь же прекрасны.
Но парадоксальным образом прекраснодушные шестидесятники не поняли
самого главного в гусарстве: в первую очередь оно связано с военными
победами. То есть, когда они хором декламировали «танки идут по Праге,
танки идут по правде», - Денис Васильевич Давыдов в эту Прагу бы въезжал
на коне. А когда позже Окуджава призывал поставить памятник Басаеву,
Лермонтов, Бестужев, Грибоедов и Катенин, услышав это, печально смотрели
друг на друга и вообще не понимали, что с этим странным человеком
происходит и что он такое произносит.
культура: Вы так ярко выражаете
свою позицию, что, наверное, не удивляетесь нападкам и даже
злопыхательствам. Считаете, надо как-то реагировать на подобные вещи, в
том числе на недавнее выступление Веры Полозковой?
Прилепин: Никак я на это не реагирую, у меня в Донецке
такое количество дел и забот, что все, звучащее в Сети по моему поводу,
кажется маловажной дичью из какого-то подпольного зазеркалья. Комнатные
растения научились говорить, и вот - говорят. Это из раздела ботаники,
это не ко мне.
культура: Сразу же после турне по столицам и презентации книги Вы уехали на Донбасс. Какая там обстановка?
Прилепин: Обычная. Идут ежедневные перестрелки,
работает артиллерия, все ждут, когда это наконец прекратится. Или, если
точнее, обострится. Помните, как в песне Высоцкого: «наконец-то нам дали
приказ наступать...» Вот такое настроение. В моем батальоне в том
числе.
Фото на анонсе: Виталий Белоусов/РИА Новости
