Сегодня наши провинциальные книжные издания, областные журналы, литературные и киностудии подчас выполняют функции столичных, ничуть не уступая им в профессионализме. Краснодарская киностудия им. Н. Минервина за последние годы выпустила цикл фильмов на тему Великой Отечественной войны «Чистая победа...» и тетралогию «Крестьянская история». Президент Краснодарской киностудии, член Правления Союза кинематографистов РФ Валерий Тимощенко берётся за непростые темы: Кавказский фронт в 1915 году, Чеченская война в 1996-м, Сербия в Русском мiре...
- Какие, на ваш взгляд, задачи стоят перед кинематографистом в современном мире? Что было сделано Краснодарской киностудией в нынешний Год кино?
- Россия - это полифония, которая так и остаётся не выраженной, пока каждая отдельная территория не зазвучит... Мы все должны быть разными, все регионы. Если будем в одну дудочку дуть или все будем виолончелями - ничего не получится. Нужно, чтобы были барабан, флейта и виолончель. Я этого пока не вижу.
Люди сейчас, к сожалению, меньше читают, чем смотрят. Ответственность, которая когда-то полностью ложилась на писателя, сегодня ложится на киношников или на людей слова. Никита Михалков это понял и напрямую обращается к зрителю в «Бесогоне». В документальном кино к человеку тоже нужно обратиться напрямую - это должен быть автор, писатель. Был бы сейчас жив Василий Белов, вышел бы в прайм-тайм по-серьёзному...
Есть три региона, к которым я имею отношение: Ставропольский край, Кубань и Дон - в целом это 12 - 13 миллионов населения, вполне сравнимо с Москвой. Но голос этих русских казачьих регионов в общероссийском эфире звучит очень приглушённо. Точно также мне жаль, что не звучит голос и других территорий России. Недавно был на Алтае, и когда мы прощались с друзьями, по русскому обычаю поднял бокал вина со словами: «За вашу Кубань и нашу Сибирь», потому что это тоже моя Сибирь, а Кубань - их. Я, наверное, смог бы рассказать и об алтайской деревне, но для этого надо было бы десяток лет там прожить, проследить характеры.
Да нет, я - дитя южной границы. Ведь Гоголю, чтобы так увидеть «Невский проспект», надо было родиться на юге и к этому времени и Диканьку написать и «Пропавшую грамоту», - только южанин мог так это увидеть. Фееричность, сюрреализм, юмор, чувственность, южные яркие цвета... Но для этого Гоголь сначала должен был родиться на южной границе православного мира.
К сожалению, пока кто-то за нас пытается нас выразить. Не мы живём, за нас живут. В Год кино это видно ещё более отчётливо. Если Василий Белов, Виктор Астафьев (Царство им Небесное!) и Виктор Лихоносов (дай Бог ему здоровья!) существуют и будут существовать, это потому, что они остались на своей земле и всю жизнь её пытались выразить. При всём уважении к Белокаменной - Москва тоже любовь наша - сорок сороков, сколько в ней святынь - но всё же когда мы говорим о советской великой литературе, на первый план выходят деревенщики. Да, Валентин Григорьевич Распутин приезжал и жил в Москве, но сила его в предельной индивидуальности. Он был и останется байкальским, ангарским.
Ситуация с региональным провинциальным кино всегда была тяжёлой. Мои коллеги говорят порой, что ничего не получается, потому что нет денег, чтобы что-то снять, нет техники... Я киваю, сочувствую, но в душе понимаю, что ничего не получается, потому что у тебя нет отчаянного желания пробиться к зрителю, что-то сказать. Если б оно было, ты продал бы машину, квартиру заложил, сделал кино, а потом бы пришёл зритель и деньги бы вернулись. Зритель всё понимает, его не обманешь, зритель - это всё... Будет зритель - будет победа.
Мы в этом году сделали десять фильмов... Это колоссальный объём для небольшой студии, на которой работает 5 - 10 человек. Нас не финансирует государство, мы выигрываем гранты, пытаемся находить общий язык с бизнесом, с трудом, но находим деньги. В этом году Ставропольский край заказал Краснодарской киностудии пять фильмов. Фильм «Над степью», сделанный молодыми людьми в рамках проекта Ставропольской киношколы, которую мы придумали и пытаемся делать, пока с большим трудом. Великолепный фильм о казачьей станице на границе с Калмыкией, который получил уже фестивальные призы. Фильм «Потерянный мир» о дореволюционном кино, о екатеринодарском кинематографисте Николае Минервине. Это, поверьте, киноведческое открытие, уже в 1908 году он снимал восхождение на Эльбрус, переход через Кавказский хребет екатеринодарских и ставропольских гимназистов и преподавателей. Мы нашли в частных коллекциях и впервые публикуем эти бесценные кадры. Телеканал «Культура» заключил с нами договор, надеюсь, в ближайшее время фильм покажут. Это кино уже получило приз на фестивале Союза журналистов России, отобрано в конкурс на Екатеринбургский фестиваль и идёт с огромным успехом в любых залах. Зрителя по-настоящему трогает эта щемящая нота, ностальгия - начало XX века, первые годы кино...
- Совсем недавно в сербском посольстве с аншлагом прошёл показ вашего фильма «Сербия - опыт Любви». Почему возник такой горячий отклик как со стороны русских, так и сербов?
- Это фильм из цикла «Русский заповедник». Нас, русских, сегодня везде «полоскают», обвиняют... со всех сторон. Мы же так устроены, что просто не умеем жить в атмосфере ненависти, пусть и искусственно организованной, нам всегда, а сегодня особенно, необходим любящий взгляд, но при этом очень серьёзный, искренний, временами критический. Думаю, что такой же любящий взгляд, к нам обращенный, несмотря ни на что существует на Украине. Хотя, впрочем, Украина, Белоруссия - это мы и есть, сам на себя не посмотришь, «лицом к лицу лица не увидать». А сербы - всё-таки со стороны смотрят, при том, что они братья, православные. Мы - тоже сербы, в том смысле, что православные. Вот мы и решили сделать кино о Сербии и о взгляде сербов на Россию. Сербия - маленький наш образ, икона России. Зеркало, в котором мы можем увидеть и лучше понять себя самих. И мы с моим другом и соавтором протоиереем Виктором Салтыковым отправились в две серьёзные, дорогие командировки. Мы прошли по любимой нами стране, для нас - это всё одно пространство: Черногория, Косово, Сербия, и, как смогли, рассказали о нем. Впечатление удивительное - один из наших героев сказал, что хотел бы, чтобы его на том свете ангелы встретили так, как встретил нас первый встречный серб...
Есть предсказания афонских старцев, что на славянский православный мир будет глобальная атака, и тогда мы будем в одном окопе вместе с украинцами, белорусами и сербами. Информационная война всего лишь часть войны как таковой, и она просто приоткрывает нам будущее. Сегодня уже все делается для того, чтобы из русского сделать образ врага. Недавно увидел современные американские, в том числе детские фильмы, с Джеки Чаном в том числе, где русские именно так и выведены, грубо карикатурно, но отчётливо. В своё время у них были такие же фильмы, где в образе врага выводили арабов. Теперь мы. Такая геббельсовская политика не случайная, не дешевая, продуманная, и она к чему-то конкретному готовит мир.
- Вы сейчас работаете над фильмом о князе Александре Ивановиче Барятинском - покорителе Кавказа. Судя по множеству публикаций, и в советское время, и в 90-е гг., и нынче, действия российской армии на Кавказе приравнивают к действиям первооткрывателей Америки, уничтожавших индейцев, а Шамиля героизируют и на государственном уровне отмечают его 200-летие. И никто не вспоминает о хищничестве и работорговле со стороны горцев, о том, что страдали при нём не только русские казаки, турецкие рынки были наполнены кавказскими невольницами. Будет ли в вашем фильме сказано, кто же - подлинный герой и миротворец в этой войне? И чем опасна романтизация и героизация Шамиля на фоне угрозы ИГИЛ для всего мира?
- Мы сделали фильм «Лермонтовская сотня» - о Лермонтове, как о командире особой казачьей сотни - своеобразном спецназе того времени. Мало кто знает об этом. А сейчас завершаем фильм о князе Александре Барятинском - это он в XIX веке остановил Кавказскую войну, пленил имама Шамиля. Но о Шамиле уже сделано несколько фильмов, написаны десятки, если не сотни, книг. О его же победителе - князе Барятинском, человеке, который остановил самую длинную в истории России войну, мы почти ничего не знаем.
- Написано несколько книг и есть фильмы о Ермолове, как герое Кавказской войны...
- Ермолов не остановил войну, она только больше разгорелась при нём. Да он - герой 1812 года, воин из воинов, в 17 лет получил первый Георгиевский крест. Аварцы, чеченцы того времени его понимали, уважали, в том числе потому, что он был таким же, как и они, мыслил, как они. Когда горцы захватили одного из его генералов и потребовали огромный выкуп, он арестовал старейшин горцев и сказал, что повесит их до рассвета на крепостной стене, если те не вернут генерала. И они вернули, потому что понимали, что он это сделает. Для кого-то такие действия выглядят браво, но на самом деле - это поражение, по сути - отказ от христианства, жестокость, которая могла иметь какой-то временный маленький выигрыш, но Кавказскую войну этим не остановить. У Ермолова было четыре так называемых «кебинных» жены, черкешенки, в полном соответствии с шариатом, которых он сватал, приходя в семьи, договаривался с родителями, платил калым. Дети от всех этих жён считались законными, он их всех воспитал. И это русский православный генерал. Неслучайно возник мюридизм - Ермолов и его администрация в значительной степени его и спровоцировали... И к моменту прихода Барятинского 15 лет, как писал военный историк, генерал-майор Ростислав Фадеев, земля горела под русскими ногами.
Да, Ермолов разработал систему наступления, и много из его воинских придумок было взято на вооружение в том числе и Барятинским. Но душу горцев, хотя жёны его были черкешенки, он так и не понял. Для этого нужен был Барятинский, у которого была в 50 тысяч томов библиотека, нестандартное мышление и главное - внимание к кавказскому характеру. Он понял душу народа - горцев и поэтому победил. На Гунибе, это огромная гора, последний оплот Шамиля, с ним осталось 500 мюридов, а незадолго до этого было 20 000. Они все перешли к этому времени на сторону России. Князь Александр смог их переубедить, переманить, перевербовать. Не унижая никого, он сделал так, чтобы они могли с достоинством сдаться, с оружием. Горские лучшие воины понимали, что можно без потери чести перейти на службу России. Глубокая, мудрая сильная, не заискивающая, и при этом, несомненно, христианская политика. Думаю, что она в значительной степени была повторена уже в 2000-е годы нашими лидерами в Чечне, у них хватило ума сделать кальку и повторить, выдумать такое невозможно.
У Барятинского была 280-тысячная - потрясающая боеспособная армия, собранная за эти десятилетия. К Гунибу он взял с собой тысяч 15, он понимал, что возьмёт эту твердыню в любом случае, но для него было главное, чтобы остался жив и сдался на почётных условиях великий аварский воин, богослов Шамиль. Это нелёгкая тема - Кавказская война, потому что на нас вешают геноцид, и никто при этом не вспоминает или не знает, что Шамиль вырезал целые аулы женщин и детей, если там отказывались воевать с русскими. Шамилю нужна была война, священная война, а Барятинскому нужен был мир. За Шамилём всегда шёл палач, а за Барятинским - казначей.
Но при этом нельзя забывать, что целью мюридизма был халифат на полпланеты, и если бы русская сила во главе с Барятинским это не остановила, то скорее всего война горела бы по всей Азии до сегодняшнего дня.
Мы берём эти темы - о Лермонтове, о Барятинском, прекрасно понимая, что живём на Кавказе, и у нас нет желания провоцировать кого бы то ни было. Понимаем, что это опасные темы. Может, не поднимать их? Да нет, они требуют осмысления. Если мы не ответим на эти вызовы, значит, кто-то другой ответит. Мы ведь тревожимся, когда русская девушка вдруг одевает хиджаб или русский парень вдруг едет в Сирию воевать за идеи радикального ислама. Но не понимаем что происходит. Бес играет нами, когда мы не мыслим точно.
Очень многие наши сегодняшние беды, в том числе и трагедия Украины, возникли потому, что мы недоработали, проиграли в пространстве культуры.
- Какие проблемы, на ваш взгляд, сегодня наиболее острые в отечественном кинематографе?
- Я был на вручении премии «Золотой орёл», где фильм «Не стреляйте в оператора» - о всех войнах последних 25-ти лет, на которых я снимал и которые попытался понять и осмыслить, сделанный на нашей Краснодарской киностудии, был в числе трёх лучших российских документальных картин. Первый приз в документальном кино получил мой друг - Паша Печёнкин, замечательный пермский документалист. Я видел все номинации, в первую очередь в игровом кино, и, на мой взгляд, ситуация очень тревожная. Во всех номинациях три-четыре фильма - бедновато. Главный приз в игровом кино получил фильм о любви - неплохая зарисовка, милый фильм. Но на главные вопросы, которые сегодня ставит время, ответов нет. Явный кризис игрового кино, но очень много хороших документальных фильмов. Мне кажется, что у коллег-игровиков огромная проблема с сюжетами, замыслами. Многие просят меня написать сценарий игрового кино, потому что видят, что в наших документальных фильмах потрясающие сюжеты.
Сценарный кризис... Может быть, потому, что идеал, как оказалось, находится на Западе. Наши сценаристы уверены подсознательно, что там - самое успешное кино и пытаются подражать, написать так, чтобы победить где-то на «Оскаре», хотя за этот «Оскар», может, придётся на том свете в огне гореть и раскалённые сковородки лизать.
Если копировать западное кино, победы не будет никогда. Ты навсегда до старости лет останешься учеником, эпигоном. Миру ты будешь интересен только тогда, когда останешься собой, останешься предельно индивидуален.
Если это ни на что не похоже, если это настолько глобально - как «Война и мир» или «Баллада о солдате», тогда все это воспримут, и ты что-то откроешь человечеству, поможешь ему двигаться во времени. Когда же ты будешь пытаться сделать что-то подобное фильму «Выживший», например, ты никому интересен не будешь, потому что западное кино будет идти дальше, а ты нет.
Как быть с игровым кино, не могу сказать, а документальное кино точно должно делаться в провинции, потому что там есть почва, реальность, неповторимость, душа России. У моих московских коллег - блестящих профессионалов - также огромная проблема с сюжетом, на мой взгляд. Успешными столичными кинематографистами являются те мои друзья, кто занимается в хорошем смысле культурологическими темами. Такие профессионалы, как мой друг Андрей Осипов, сделавший замечательный фильм «Коктебельские камушки» - о литературе, о Волошине. Он разобрался в литературе очень серьёзно, в чём-то жёстко, поставил своеобразный памятник советской литературе.
Это здорово, важно, но ещё важнее - прямое столкновение с жизнью сегодняшней, ответы на болезненные вопросы, которые сегодня, в год кино, задаёт общество.
Беседу вела Ирина Ушакова
