Потом исцелившийся от ран, но навсегда потерявший зрение сержант Алексей Климов смог вернуться в строй и стал единственным в России действующим офицером, лишенным зрения. Он много учился, в 2008 году поступил в Военную академию им. М. Фрунзе, закончил ее и теперь служит в звании майора.
Его жизнь вообще полна удивительных поворотов. Начать с того, что, 18-летним юношей получив повестку, на следующий день он без раздумий отправился на сборный пункт - а ведь это было в 1994 году, когда у большинства нашей молодежи были совсем другие приоритеты.
- Прочитала, что вы ушли в армию добровольцем - в 1994 году, и меня это очень удивило: в те годы молодые люди отнюдь не стремились в армию. Насколько я припоминаю, все, наоборот, были озабочены тем, как «откосить».
- Когда мне исполнилось 18 лет, я жил в Калуге, сам зарабатывал и считался сформировавшейся личностью: зарабатывать начал с 4-го класса, работал в лесничестве, в колхозах в летние каникулы - жизнь заставляла самому себя обеспечивать.
И вот как-то утром я проснулся, а мне повестка пришла. Весь день работал, вечером с друзьями встретился в кафе. Пошли домой, стоим, прощаемся. «Пока-пока...» - «Теперь долго не увидимся», - отвечаю. «Как - долго? Почему?» - «Завтра в армию пойду».
Друг говорит: «Какая армия, ты что, обалдел?» А утром проснулся я, опять повестку увидел, собрал вещи и пошел в военкомат. Никто об этом даже не знал. Ни родители, ни друзья.
Для меня вопрос: служить или не служить? - даже не стоял. Потому что я всё-таки был и октябренком, и пионером, комсомольцем...
Для меня вопрос: служить или не служить? - даже не стоял. Пришла повестка - значит, надо идти в военкомат
Закончил школу. Два года был в активном жизненном поиске. Работал. Был молодым, активным. Молодежь тогда занимала лидирующие позиции в разных сферах влияния. Пришла повестка - значит, надо идти в военкомат. Для меня это было естественно - ну, не знаю... это как радио послушать или телевизор посмотреть...
Пришел в военкомат. Военком узнал меня - меня уже многие в Калуге знали. «Что, - говорит, - Климов, в армию пойдешь?» - «Конечно, пойду! А как же иначе?!»
- Простите, но я хочу уточнить (в такое время живем): что вами двигало? Желание послужить Отечеству, выполнять свой долг? Или это было просто естественное продолжение жизни?
- Соблазнов было много на гражданке. Возможностей не ходить в армию тоже было много. Но я об этом даже не думал. Наверно, я был так воспитан.
- Вот это и хотелось понять. Давайте поговорим о воспитании. Почему вы, например, работали с 4-го класса?
- Получилось так, что мои родители развелись. Они любили друг друга и по сей день любят - просто так случилось.
И когда это произошло, мама подозвала меня и сказала: «Сынок, мы с папой развелись. Теперь ты старший в семье, главный. На тебе ответственность». Ее слова сыграли свою роль.
Лет пять назад мама мне сказала: «Ты слишком рано стал самостоятельным». Хорошо это или плохо, не знаю. Но получилось так, что, даже когда в летние каникулы мы ездили в лесничество работать - утром нас туда отвозили и в обед забирали, - после обеда я брал велосипед и уже сам ехал обратно - работать.
У меня даже есть грамота за трудовые успехи - больше всех делал выработки. Кору собирал и картошку копал, грядки возделывал - мне все это нравилось.
То есть я бы не сказал, что работал от безысходности или плохой реальности, - у меня было влечение к труду, стремление, самостоятельность, ответственность: вот у меня есть сестра, есть мама, а я - вроде как за старшего, мужчина. Вот это меня сподвигало. И спортом заниматься и развиваться в разных направлениях.
Тут еще какой момент: я пошел в школу в шесть лет и в спорте всегда выступал вместе с ребятами, которые были старше меня на год. А что такое в детстве год разницы? Целая пропасть. Они быстрей бегали, лучше прыгали и сильнее играли.
Мне всегда приходилось за ними тянуться. Но в конце концов... До 8-го класса я занимался лыжами и каждый год выигрывал все, что только было можно на тот момент. Потом ушел в бокс. И там повторилось то же самое.
- Понятно, что в армии таких молодых людей всегда встречали с радостью. Что произошло, когда вы пришли на сборный пункт?
- Захожу: все сидят кто в фуфайках, кто в кирзовых сапогах - в армию же в хорошей одежде не уходят! А я как по улицам ходил - в итальянских туфлях, штанах, в американской модной куртке, - так и заявился. Подошел, раздвинул всех, сел посередине. Всё-таки мастер спорта, чемпион России. И тут заходят трое военнослужащих: два сержанта и офицер - капитан. Спецназ.
Посмотрели на нас. Капитан говорит: «Спортсмены есть?» - «Ну я... И что?» - «Каким спортом занимаетесь?»
Назвал. И тут военком забегает: «Климов!» - «Я!» - «На выход».
Офицер тот спрашивает: «А что такое?» - «А он в армию не пойдет».
Выхожу, иду по коридору, смотрю: мама стоит! «Сынок, ты что же это не сказал, куда уходишь?! Сестра мне позвонила... Я договорилась: ты в армию не пойдешь!»
И я стал грубо разговаривать с матерью, хамить ей. Сказал, что всё, не вернусь домой.
Всю эту сцену наблюдал тот офицер в берете. Говорит мне: «Подойди». Я подошел: «Чего надо?» А он: «Послушай меня. Выводы о человеке можно сделать по его отношению к родителям. Посмотрев на твое отношение к маме, можно сделать нелицеприятные выводы о тебе». «Да мне плевать, какие ты выводы обо мне делаешь», - ответил я и пошел дальше.
А через месяц этот офицер стал моим командиром роты... И тогда я вспомнил его слова.
- Надо же!
- Саблин Дмитрий Вадимович, капитан. Он боксер, я боксер. Тренировались, занимались. Он стал для меня примером для подражания.
Шел 1994 год. Тогда офицеры по полгода не получали заработную плату. И несмотря на это, последнее из семьи несли для бойцов. Кому-то на дорогу в отпуск, кому-то подарок маме купить - платок или еще что-то.
Я видел самопожертвование капитана Саблина. Как он ночью работал в охране, а получаемые средства делил между семьей и бойцами...
- То есть, оставаясь действующим офицером армии, он был вынужден ночью...
- Незаконно ночью подрабатывал, чтобы прокормить семью, и делил заработанные средства между семьей и своими подчиненными бойцами. Вот это самопожертвование я видел, такое служение самозабвенное. Оно очень сильно впечатлило меня.
Мне было 18 лет. Я-то думал: я устоявшийся человек, - а на самом деле я только начинал впитывать окружающий мир.
Этот пример был так важен для меня, что определи всю последующую мою жизнь. Нормальное подразделение спецназа у нас было. Все - мастера спорта. Были и операции в Москве, и потери были.
Служа в центре Москвы, я видел блеск «мерседесов», бриллиантов, норковые шубы. И в то же время видел и смерть друзей.
- В декабре 1994-го началась Первая чеченская война. И вы стали рваться в Чечню. Почему?
- Романтики у нас на тот момент никакой не было. Нам было по 19 лет, мы стреляли из всех видов оружия, мы были подготовленные спецы. И считали нужным быть там, где тяжелее всего России.
На войну рвались, потому что мы были спецы и считали: лучше я один, чем 10 неподготовленных сверстников
Принцип был такой: лучше я один, чем 10 неподготовленных сверстников. Мы написали рапорты, но нас не отпускали. Нас готовили для другого: в Москве и Московской области надо было задачи выполнять, в Московском гарнизоне. Тут тоже шла война, такая, что будь здоров.
Так что шансов уйти в Чечню у нас вообще не было.
Тогда, чтобы все-таки этого добиться, ребята стали... что-то предпринимать.
Например, один наш товарищ, Леха Грошев, позывной «Бизон», пошел в увольнительную, разоружил двух ОМОНовцев, отобрал у них автоматы, принес, сдал в РУВД. Представляете, это ж ЧП такое! В центре Москвы разоружить ОМОНовцев, отобрать у них автоматы, сдать их! Леху перевели сначала в Кантемировскую дивизию, а уже оттуда он ушел в Чечню.
Еще один мой друг написал на себя заявление от солдат - якобы он насаждает дедовщину. Сам на себя. Заставил всех подписать. Когда расследование началось, солдаты сказали, что они подписывали чистые листы. Ну и т.д. и т.п.
Я вообще подменил документы, когда из нашего полка ряд военнослужащих, не оправдавших доверия, отправляли в другие части - в мотострелковые подразделения.
И попал в 166-ю мотострелковую бригаду. Легендарную.
Приехал туда и был удивлен. Я - 1 метр 83. У меня - кожаная портупея, униформа. А там ребята щупленькие, 1 метр 65, форма - еще старого образца.
И мне поручили командовать ротой. В 19 лет я командовал ротой без единого офицера - так получилось. И через месяц рота стала лучшей в бригаде. За это я получил трое суток отпуска.
Полбригады воюет в Чечне, полбригады в Твери стоит. Я опять писал рапорты в Чечню, меня не отпускали - потому что надо было готовить молодое пополнение.
И все-таки договорился... и ушел в Чечню. И попал в нашу, 166-ю мотострелковую. Там встретил Леху Грошева. Он говорит: «Здорово, меняешь меня». Передал мне полномочия и через пять дней улетел в Россию, на родину, а я служил во взводе управления начальника разведки бригады. В разведке, короче. Вот и всё.
- И там произошло ваше особое ранение, когда вас приняли за уже усопшего, но оказалось, что вы живы. Настоящее чудо Божие. Скажите, а за вас дома молился кто-то?
- Меня крестили еще в советское время, но это было не осознанное действие - просто дань моде, если можно так сказать.
Но я думаю, что когда моя мама узнала, что я в Чечне, - а она это все-таки узнала, - она, конечно, молилась за меня.
- Материнская молитва со дня моря поднимает. А скажите, Алексей, вы что-нибудь знаете о своих прадедушках, прабабушках?
- Скажу так, что знаю только о прабабушке. Это печально, конечно. Не только для меня, но для всей России: мы потеряли связь с предками.
Есть такое понятие - род. В коммунистическое время оно сократилось до понятия «семья». А ведь семья - это только маленькая составляющая рода.
Раньше знали своих предков до седьмого колена, а сейчас дай Бог дедушек, бабушек знают
Это проблема всей нашей страны. Раньше знали своих предков до седьмого колена. А сейчас дай Бог дедушек, бабушек знают - и всё.
И я тоже. Бабушек знаю, одну прабабушку застал. Я ее помню... гуляли с ней по лесу.
У меня есть цель. Есть организации, которые за определенную плату проводят расследования о предках, - и вот, если будет возможность, хочу обратиться в такую организацию, чтобы она попыталась установить мое генеалогическое древо. А так больше ничего сказать об этом не могу.
- Наверняка за вас кто-то помимо мамы молился. Я так поняла, что это ранение - не единственный случай, когда вы чудесным образом остались живы.
- Я скажу так: и до этого был ряд случаев на грани. Ну, например: мы сидим около костра, очередной привал, кто-то достал гитару. Это было уже на боевых, на выходе. С трех сторон караул бойцов, с четвертой - сопка. На сопке - наши. Сидим. Костер, тишина, ночь, играем на гитаре. Встали размяться, потом опять сели. Садясь, я передвинулся, и тот, кто сидел справа от меня, сел на это место. Проходит минута. Пух! И он на меня заваливается. Я не могу ничего понять, смотрю: глаза закатываются. Снимаю бушлат, вижу, что пуля под сердце вошла, вышла, где копчик. Нет же никого рядом! Откуда стреляли?! А самое интересное, я минуту назад на этом месте сидел... Руслан звали парня, погиб.
Еще был случай. Шла зачистка. Перед этим ходил в сапогах или валенках. А тут потеплело, одел берцы. Идем в группе. И хоп - чувствую, что потянул растяжку. Был бы в сапогах, не почувствовал бы. Крикнул: «Ложись!» Два шага вперед, автомат под себя, пятки прижал. Взрыв. Граната взорвалась - ага! Ушел от этого.
Другой раз идем в колонне. Впереди танк, потом БТР, потом еще одна броня и потом мы: начальник разведки, замкомандира бригады, я, снайперы. И тут кто-то дал команду поменяться местами. Проходим 300 метров, спускаемся в лощину. Танк спускается, выходит. БТР спускается, выходит. И третья машина, та, с которой мы поменялись местами, спускается в лощину - и ее подрывает управляемый фугас. На наших глазах, на расстоянии 50 метров. Боестолкновение и так далее, и так далее. Ребят начинаю вытаскивать из арыка: кого придавило, раненые, убитые. Мы на месте этой машины были буквально за четыре минуты до смены места позиции.
- Господь хранил.
- Всё это произошло за короткий период времени. Ну а потом началась широкомасштабная плановая операция, к которой мы готовились два месяца, - наступление на боевиков, вытеснение их в горы.
Перед этим было боестолкновение, и мы взяли господствующую высоту. Двое суток пробыли там - наконец приказ командования, выходим. Строим колонну.
Я, как разведка, должен был выйти вперед за 5 километров до колонны главных сил, осмотреть территорию.
В принципе ничто не предполагало никаких проблем - потому что и до этого ездили туда, осматривали, встречались с представителями следующего населенного пункта.
И тут мы левой гусеницей срываем растяжку - взрыв!..
Едем. Остается 50 метров до зеленых насаждений. Я даю команду обстрелять. И тут мы левой гусеницей срываем растяжку - «лягушку». Она выпрыгнула, взрыв. Боестолкновение.
Меня ранило. Мне вкололи промедол. Я этого не помню.
Потом уже, когда противника подавили, подошла колонна главных сил. Был туман, утро. Стали меня осматривать. Я порвал жгут на ноге - сквозное ранение ноги у меня было. Разорвал жгут, кровища, и тут, как мне сказали, я защемил зубы, проглотил язык, и сердце остановилось. Саша, друг, недолго думая, ножом разжал зубы, вытащил язык, запустили сердце. Вроде пошло.
Встал вопрос, как увозить из гор. Потому что повсюду были засады.
Командир бригады сформировал колонну: машины, сопровождение боевое. Нас вывезли на равнину, а там уже констатировали, что с такими ранениями - всё, не жилец. Башка разбитая, кровища, осколки. Саня меня сам на руках занес, положил на столе.
И ребята пили за меня на сороковой день. А через год мы с ними встретились.
И потом в жизни было очень много ситуаций, которые наводят на мысль о Силах, Которые, находясь рядом с нами, сохраняют наши тела для тех поступков, что мы должны еще совершить. Я после Чечни пережил уже четыре покушения, неоднократно был в реанимациях и, слава Богу, жив-здоров.
Майор Алексей Климов
- А как же вы пришли к вере?
- Каждый человек приходит к Богу своей дорогой. После того, как пришел я, стал дискутировать со священнослужителями о миссионерской работе, которая должна была бы проводиться среди граждан. Привел в пример ислам, католицизм. Они говорят: «Нет. К Богу каждый приходит своей дорогой. Мы ведем свои разъяснительные работы, но не так агрессивно. Потому что в Православии четкая позиция: каждый к Богу приходит своей дорогой».
Меня крестили в детстве. А когда я в госпитале в Ростове после того ранения был, приходили священники. Крестики давали. Я их терял... И как-то... это...
- ...сердце не трогало?
- Да. Все я какими-то делами занят был. Куда-то бежал. Приоритеты другие были. И тут волей случая познакомился с игуменом Георгием (Евдачевым). Он мне говорит: «Приезжай ко мне в субботу на богослужение в город Обнинск».
Ну, сказал и сказал. Я не собирался никуда ехать.
До сих пор не могу понять, как все получилось. Суббота. Я просыпаюсь и думаю, что надо поехать.
Что меня потянуло? И как назло, ни водителя, ни машины. Никого.
Позвонил людям, с которыми не виделся уже три месяца, обратился с просьбой. Они прилетели, конечно: «Что случилось?» Да ничего вроде не случилось.
Все это было необычно. Что я решил поехать, хотя вроде не собирался, и что при этом не оказалось ни охраны, ни машины, и позвонил близким людям, и они отменили свои планы, примчались и помогли.
Мы поехали в монастырь. Постояли на богослужении. Потом отец Георгий увидел меня. Пригласил к себе в келью.
Он со мной общался на том языке, который мне, тогда непросвещенному человеку, был понятен. Говорил... знаете, как за столом с друзьями говорят. И дал мне серебряный крестик и серебряную цепочку. И надо же такому быть, что я никогда этот крестик не снимал. А в тех редких случаях, когда снимал, то всегда возвращался, если забывал его дома, что бывало крайне редко.
Отец Георгий восстановил монастырь Георгия Победоносца - единственный в России, и я принимал в этом участие
Потом я, благодаря игумену Георгию, приобщился к делу. Он взял на себя тяжелый крест восстановить монастырь Георгия Победоносца XIII века. Это единственный монастырь в России в честь великомученика Георгия Победоносца - храмов, ему посвященных, много, а монастырь всего один. Он располагается в городе Мещовск.
Там ничего не было - только фундамент оставался. И вот отец Георгий восстановил монастырь, и я принимал в этом участие.
- Видите как. Ведь святой Георгий Победоносец - покровитель воинства!
- Да, все происходит не случайно. Игумен Георгий, который встретился на моем пути, монастырь в честь святого Георгия... Уже и когда он был восстановлен, я не раз ездил туда, когда у меня возникает потребность пообщаться с игуменом Георгием. Там есть список афонской иконы Георгия Победоносца.
- А чем вы занимаетесь сегодня?
- Я заместитель командира воинского подразделения. Я офицер, не всё могу говорить, но офицер действующий. Руковожу одним из воинских формирований Министерства обороны РФ, города Калуга. Подчиняюсь только командующему, зам. командующего округа. В мои обязанности входит отбор, подготовка и направление в части постоянной боевой готовности военнослужащих на контрактной основе.
- Тогда скажите, как правильно воспитывать молодежь? Чтобы эта молодежь не думала, как им в офисе сидеть и зарплату большую получать, а чтобы они хотели служить Отечеству.
- Я так скажу. Я думаю, что многое из того, что я делал и что сейчас оценивается положительно, я делал, можно сказать, неосознанно, просто потому, что был так воспитан.
Всегда говорил, что личность - это 7 процентов, а 93 процента - это мать, которая родила, отец, который воспитывал, воспитатель в детском саду, учителя в школе, тренеры, командиры и те люди, которые сейчас со мной, которые формируют мой внутренний мир и всё остальное.
Говорят, в какую компанию попадешь... с кем поведешься, от того и наберешься. Мне в жизни повезло. У меня были очень хорошие друзья и такие же враги, равноценные моим друзьям.
Майор Алексей Климов
Так вот, на самом деле ничего придумывать не надо. Ответы на любые вопросы современного мира можно найти в истории. Надо просто следовать заветам предков.
Сегодня мы наблюдаем некую подмену ценностей, подмену понятий.
У нас сейчас говорят о патриотизме, о патриотическом воспитании молодежи, о лицах, которые называются патриотами. Но вы спросите хоть одного чиновника: он может дать определение слову «патриот», «патриотизм»? Нет. А почему? Да потому что вышестоящим руководством страны не определены четко эти понятия. И поэтому каждый чиновник понимает их по-своему.
Вот вам яркий пример, что необходимо давать четкие определения того, что должно стать альтернативой западным, европейским ценностям.
Почему-то все относятся к словосочетанию «европейские ценности» с каким-то особым пиететом. В моем понимании, если европейские - это не значит истинные. Наоборот.
Откуда пошла православная Русь? Была Византия, во всем достигшая великолепия и расцвета - в духовной жизни, культуре, экономике, политике. Во всех сферах деятельности. Когда она пала, 70 процентов всего этого ушло в Россию. И культурные ценности, и традиции, и вероисповедание, и наука.
На собственном примере надо воспитывать подростков. По принципу армии: делай, как я
Надо просто проводить разъяснительные работы. Это первое. Второе - касается подростков. Я со всей ответственностью заявляю, что на сегодняшний день огромное количество детей-подростков истинно веруют и в ценности правильные и стремятся жить в соответствии с ними. У меня каждый день такие примеры перед глазами. Нынешние ребята не хуже и не лучше прошлых поколений.
Не всё так плохо, как некоторые думают. Есть яркие примеры так называемой «золотой молодежи», которые попадают в сводки телевидения, радио и так далее, а на самом-то деле много подростков, которые и служить хотят, и спортом занимаются, и олимпиады выигрывают, и подвиги совершают. Очень много таких примеров, тысячи - конкретных людей, ребят, девчат. Просто надо больше вести разъяснительную работу. И из прошлого примеры приводить, и на собственном примере воспитывать подростков. Основной принцип воспитания у командира, знаете, какой? Делай, как я.
С Алексеем Климовым
беседовала Марина Вологжанина
