В годовщину 1000-летия преставления святого равноапостольного князя Владимира, создателя Православного Русского государства - Киевская Русь - своими мыслями о государстве и государственных деятелях-миротворцах ХХ века делятся митрополит Белоцерковский и Богуславский Августин (Маркевич), профессор богословия киевской духовной академии Виктор Михайлович Чернышев, барон Эдуард Александрович Фальц-Фейн (княжество Лихтенштейн), князь Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский (Лондон - Москва - Ростов), князь Александр Александрович Трубецкой (Париж), Александр Андреевич Кочубей (Швейцария), граф Алексей Андреевич Стенбок-Фермор (Киев - Брюссель), граф Петр Львович Бобринский (Киев - Париж).
Высокопреосвященнейший Владыко! Возглавляемая Вами Белоцерковская епархия имеет для Украины историческое значение. Какова её роль в событиях 1918 года и судьбе последнего гетмана?
МИТРОПОЛИТ АВГУСТИН (МАРКЕВИЧ): Белая Церковь имела для гетмана Павла Петровича Скоропадского, я бы сказал, промыслительное значение. Стоит отметить, что генерал Скоропадский и его ближайшее окружение, состоявшее из боевых офицеров, не принимали участия в боях против восставших в январе 1918 года рабочих завода "Арсенал". В это время Скоропадский просто покинул Киев, будучи человеком православным, видимо, не желал участвовать в братоубийственном столкновении, продолжавшемся несколько недель. В это время из Белой Церкви в Киев к Скоропадскому приехал посланник от казаческой Рады с горестным сообщением о том, что "казаческая организация подвержена воздействию общей анархии".
В своих "Воспоминаниях" гетман пишет: "Я хотел ехать в Белую Церковь, когда понял, что в Киеве сделать что-либо не представляется возможным. Но поезда перестали ходить". Где пешком, а где на сельских подводах Скоропадский добрался до Белой Церкви. По дороге получил известие, что его родовой дворец в Тростянце вместе со всеми раритетными собраниями и рисунками сожжен восставшими крестьянами. В Белой Церкви в штабе Первого украинского корпуса Скоропадский застал лишь остатки штаба... Командование было расстреляно по приказу красного командарма Муравьева в ответ на отказ вступить в Красную армию. Не нашел в Белой Церкви Скоропадский и боеспособных и надежных частей Первой украинской дивизии своего бывшего корпуса. Это же касалось и Вольного казачества - и их не оказалось в Белой Церкви. Старшина переместилась в Звенигород.
Гетман решил сам ехать в Звенигород в поисках потерявшейся казаческой структуры. Реализуя этот замысел, генерал Скоропадский прошел пешком по обледенелым степям Киевщины более 20 км, переодевшись рабочим. Казаческая старшина вынашивала план "спасения Украины" - освобождение Киева. В это время на Волыни появились два немецких корпуса - в ход братоубийственной войны вмешался новый "германско-австрийский фактор", который сразу стал определяющим.
Скоропадский возвращается в "красный" Киев и решает жить в подполье. В это время красными было расстреляно около 3 тысяч офицеров и киевлян, среди них священномученик митрополит Владимир. Не зная об этом, в одежде рабочего с небритой бородой, генерал-аристократ прибыл в Киев на холодной открытой платформе, переполненной солдатами. Во время такого переезда у Павла Петровича исчезли три тысячи рублей, револьвер, часы и паспорт... Через несколько суток после возвращения Скоропадского в Киев вольные казаки уничтожили большевиков в районе Белой Церкви.
Скрывался в "красном" Киеве гетман и у сапожника, и у железнодорожного комиссара, и у престарелой киевлянки. На таком положении гетман находился две недели. А уже к концу февраля Киев был охвачен паникой: крестьяне прекратили подвоз продуктов, цены на них подскочили. Банды налетчиков начали грабить прохожих и квартиры. Обыватели стали формировать самооборону. 1 марта гетман вышел из подполья - в царской генеральской форме приехал в центр Киева... Но уже на следующий день "учитывая прибытие немцев, решил носить одежду штатского".
Немцы опасались выступления бывших офицеров, которых в городе оставалось еще до 10 тысяч. Они считали, что такое выступление будет направлено, прежде всего, против немецкого присутствия на Украине и против Рады - «Центральной Зрады (т.е. предательства)».
Сторонники Скоропадского видели в нем будущего гетмана - военного правителя Украины. Со своим проектом преобразований Скоропадский обратился к аристократическому "Союзу земельных собственников", состоявшему из его старинных друзей: отца и сына Кочубеев, графа Мусина-Пушкина, бывшего министра сельского хозяйства Кривошеина, князей Урусова и Щербатова (предводителя Харьковского дворянства), других помещиков. Это были люди, любившие Отечество не за какие-то выгоды, а как добрый сын любит свою мать...
Что касается Василия Вышиваного - Вильгельма Габсбурга, двоюродного племянника императора Австро-Венгерской империи, католика - как претендента на гетмана или даже "украинского монарха", то этот замысел, как мы убедились, не имел Божьего благословения. Ибо еще со времен князя Даниила Галицкого римская корона не удержалась на главе русских православных монархов. Гетман Скоропадский писал: «существовала агитация против меня. Её источником были униаты и венский двор. Эта пропаганда выставляла в гетманы кандидатуру эрцгерцога Вильгельма, парня, основательно подготовленного к своей роли, потому что он выучил украинский язык, носил украинскую сорочку и своим поведением привлекал к себе украинцев шовинистически настроенных». Одной из причин избрания генерала Скоропадского гетманом было родословие - предки Павла Петровича были гетманами.
Виктор Михайлович, как богословие определяет тот фундамент, на котором строятся взаимоотношения духовной и государственной власти?
ПРОФЕССОР БОГОСЛОВИЯ ВИКТОР ЧЕРНЫШЕВ: Когда Христос стоял перед Пилатом, Он сказал, что Царство Его не от мира сего. Поэтому в Новом Завете не зафиксировано никакой идеологии государства. Протоиерей Иоанн Мейендорф в своём труде "Церковь и государство" характеризует основные принципы православного отношения к государству. Государство есть учреждение этого мира и, посему, по своей сущности не входит в конечную цель существования христианской Церкви. Государство, с точки зрения Нового Завета, есть лишь необходимый элемент устройства этого мира, мира падшего, мира, в котором царство Божие, хотя оно и явилось во Христе и ощущается в опыте Церкви, - еще не явлено в полной "силе". Государство призвано к тому, чтобы зло ограничивать. Но как учреждение земное оно неспособно окончательно со злом покончить. Только в царстве Божием может быть окончательное торжество добра.
Поэтому главный аспект христианского отношения к государству: разделение между царством Божиим и царством мира сего. Отвечая тем, кто Его спрашивал, надо ли платить подать государству, Христос говорит: отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Хотя царство Божие есть царство будущее, оно уже во Христе явилось, и Христос сказал, что царство Божие внутри нас. Нельзя говорить абстрактно о Церкви и государстве. Есть государство, признающее свою ограниченность и выполняющее свою определенную законом роль, а есть государство - выходящее из своих границ, посягающее на то, что есть Божие, уподобляющееся Вавилону и блуднице. Если первому следует отдавать должное, то второе должно исчезнуть. Иногда то же самое государство может выступать сначала в роли гонителя, потом в роли покровителя и наоборот. Та самая Римская империя, которой Христос и апостолы призывали отдавать должное, стала преследовать христиан, покуда император Константин постепенно из гонителя не превратился в покровителя Церкви.
Нам известно, что дальнейшие отношения Церкви с государством не всегда складывались благополучно. Так называемые христианские государства далеко не всегда были удачными государствами, а христианские правители своим покровительством нередко компрометировали Церковь. Принцип, на котором покоились отношения Церкви и государства в Византийской империи, определяется понятием симфонии, употребленным еще в VI веке императором Юстинианом и предполагающим духовный союз между Церковью и государством, в котором обе стороны преследуют одну и ту же цель, признают одного Господа Иисуса Христа. Император почитался как бы образом Христа, Его избранником, тогда как Церковь являлась как бы царством Божиим на земле. Однако при всей привлекательности в идее симфонии светской и духовной власти кроется опасность: возможна ли на деле симфония между царством Божиим и царством мира сего? К таким добрососедским отношениям можно стремиться, но в человеческом обществе, в обществе падшего мира действуют силы зла.
История Византии - как и Древней Руси - была далеко не всегда примером нормальных отношений между государством и Церковью. Политическая власть нарушала симфонию неоднократно. Тем не менее понятие симфонии вдохновляло историю Византии в течение веков, принималось Церковью, император строил храмы, собирал соборы, почитался как покровитель всего христианского мира. Государственное законодательство постепенно включало в себя христианские принципы. Охранялась устойчивость семейной жизни и брака. Церкви отводилась возможность широкой благотворительности: в византийском обществе, а затем и в древнерусском, допетровском, все то, что мы теперь называем "социальным делом" - госпитали, приюты, большинство школ - находилось в ведении Церкви и содержалось на её средства. Хотя общество и не было идеально христианским, христианские нормы были известны всем.
Древняя Русь приняла византийское православие через крещение князя Владимира. Его выбор привел к тому, что именно православное христианство стало религией и Церковью всего русского общества и это призвало Русь как государство, как национальное общество к построению православной христианской культуры. В национальном характере русского государства кроется его основное отличие от Византии. Еще в 14 веке, во времена преподобного Сергия, в русских церквах поминали византийского императора как главу всего христианского мира. Пока существовала Византия, русские считали себя частью православного мира с центром в Константинополе. Лишь после падения Византии и заключения Флорентийской унии в середине 15 века объявила Московская Русь свою церковно-политическую и культурную самостоятельность. Москва даже стала почитаться как бы третьим Римом. В этой преемственности есть своя логика. Если империю почитать неотъемлемым элементом христианской истории, то она не могла исчезнуть с падением Византии, попавшей под власть турок в 1453 г. Но в теории третьего Рима, возникшей на Московской Руси, следует отметить две черты. Во-первых, московские цари, начиная с Иоанна Грозного в 1547 году, венчались царями всея Руси, а не римскими императорами.
Сербские и болгарские цари в предыдущих столетиях тоже провозглашали свои государства "третьим Римом" и при этом именовались именно римскими императорами. На Руси же было создано национальное государство, а не мировая империя. Здесь кроется конфликт, актуальный и в наши дни. Сама идея национального (как и правового) государства принадлежит новому времени. Тогда как Римская империя всегда имела претензию на мировую власть, национальное государство такой претензии иметь не может. Оно может лишь устанавливать нормальную, законную, желательно христианскую жизнь в рамках этого государства. Мы видим, что уже в 16 веке при Иване Грозном в русском обществе начался процесс секуляризации, завершенный Петром Великим. В его идеологии, воспринятой с Запада, государство было и национальным, и строго секулярным по существу, хотя и сохранило на время византийские придворные обряды. Секулярная идеология дошла до своей демонической крайности после революции 1917 года, когда большевизм стал антиподом всего, чем жило государство духовно до тех пор. Россия превратилась в тоталитарное государство, посягающее на то, что есть Божие, в государство, всецело отвечающее образу Вавилона в Откровении Иоанна Богослова. Протоиерей Иоанн Мейендорф считал, что как за границей, так и в самой России у многих представление о Церкви либо расплывчатое, либо ложное. В силу 70-летнего торжества варварства в России. Церковь выжила благодаря народному благочестию, благодаря миллионам героических исповедников веры. Но они часто не представляют, как выразить церковную жизнь в свободных условиях, не имеют опыта свободного общества и свободного творчества. Не будем отвергать все западное, потому что в западной культуре содержится ценное умение уважать чужое мнение. Мы, русские, к этому не привыкли, считал прот. Иоанн Мейендорф. Но государство все-таки мы должны строить вместе: и зарубежные соотечественники, и отечественные.
Александр Александрович, Вы исследуете тот период истории, когда во главе нашего государства стоял генерал барон Врангель. Что из этого опыта Вы бы перенесли в современность?
КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ ТРУБЕЦКОЙ:
Как сын офицера Императорской Гвардии и затем добровольческой армии на юге России начну свой ответ как свидетель о том, что я слышал в молодости от моего отца и его однополчан и о чем я выступил с докладом на конференции в Крыму. Они всегда говорили, что, покидая Крым в конце 1920 года, прощались с землей Русской. 20-го мая 1920 в Севастополе был подписан правителем и главнокомандующем Генералом П. Н. Врангелем документ, в котором говорилось о том, что Русская армия идет освобождать от большевистской нечисти родную землю: «Я призываю на помощь мне русский народ.
Мною подписан закон о волостном земстве и восстанавливаются земские учреждения в занимаемых армией областях
Земля казенная и частновладельческая сельскохозяйственного пользования, распоряжением самих волостных земств будет передаваться обрабатывающим ее хозяевам.
Призываю к защите родины и мирному труду русских людей и обещаю прощение заблудшим которые вернутся к нам».
Этот закон Петра Николаевича Врангеля принято правительством как закон о земле на территории крымского полуострова и северной Таврии. На основе этого закона под руководством реформатора и экономиста А. Кривошеина началась аграрная реформа. Фактически закон о земле признавал принадлежность земли крестьянам предусматривая ее выкуп в течение 25 лет. Закон о волостных земствах включал и реформу местного самоуправления. Предусмотрен был тоже закон по областной автономии казачьих земель для того чтобы привлечь на свою сторону казачество.
В своих военных, как и политических действиях, Правительство Врангеля стремилось находить сотрудничество со всеми, не повторяя ошибку генерала Деникина, который видел во врагах большевизма лишь господство над ними. Лозунг Врангеля был: «С кем угодно, но за Россию». Причем сам он был монархист.
Правительство Врангеля пыталось развивать внешнюю политику в признании еще царских обязательств перед другими странами. Их не раз излагал советник по внешним делам П. Струве, который ездил в Лондон, а его помощник Кн. Г. Н. Трубецкой в Париж.
Правительство настаивало тоже на том что, воссоздание России обязательно проходит через добровольный союз.
Это означало, что рассматривается для будущего взаимно отношения различных частей России, политическая организация их территорий в федеративного конституционном союзе, разработанном на основе свободного волеизъявления населения на наиболее демократических основах.
Декрет 18 го июня предусматривает, что третья часть доходов сельского хозяйства должна сдаваться правительству который таким образом решал и часть налогового сбора, и возмещение убытков бывшим владельцам земли.
На этом опиралась политика министра Финансов Бернадского.
В его программу входило тоже создание внешторговых корпораций которые должны были работать с участием финансовых и промышленных партнеров Франции и Англии.
Такая система должна была обеспечить контроль над обменом товаров (импорт и экспорт), создавать почву для выпуска векселей гарантирующих внешторговые операции и этим самым позволить зарубежные займы на солидной основе.
Правительство работало над созданием нового рубля, который должен благодаря гарантиям стать выше всех остальных денег, которые на рынке не внушали доверия (керенки думки украинские гривны советские и т.д.).
Был создан проект косвенного налога (на сахар, чай, соль...).
Другими словами, предлагаемая солидная экономика должна была привести к обмену всех старых валют на новую, тем более, что шла быстрым темпом девальвация этой старой валюты.
Правительство Врангеля просуществовало недолго. Конец гражданской войны с победой красных поставил точку этому мудрому, но эфемерному правительству. Сам Врангель не исключал такого конца с самого начала, когда он стал верховным правителем.
Одновременно с некоторыми существенными военными успехами и работой правительства, он готовил четкую организацию исхода своей армии на тот случай, если его усилия не будут увенчаны успехом. Для этого, правительство считало приоритетным ввоз в Крым нефтепродуктов и угля одновременно с боеприпасами, от чего зависела боеспособность флота или его готовность на эвакуацию. Происходило это с определенными трудностями, так как в военных условиях поставщики опасались, что товары могут быть реквизированы белыми или перехвачены красными.
В заключении нельзя не сделать некоторую параллель с ситуацией, которую мы переживаем сегодня. Но есть и существенная разница.
Крым имеет сегодня настоящего союзника: Россия Мать, в федерацию которой Крым вступил.
Это не псевдо союзники Врангеля, как Англия и Франция которые в основном работали на благо своих интересов.
Есть Внешний противник. Тогда были красные и некоторые украинские силы
Теперь внешние силы, которым, как оказалось, нечего делать ни в Крыму, ни в Украине, ни в самой матери России.
Своим участием на конференции в Крыму, я хотел предложить героическому русскому Крыму вспомнить часто забытую страницу своей истории, вспомнить, что здесь хоть и недолго существовало настоящее правительство в 1920 году.
Это правительство в самых тяжелых условиях войны работало на будущее, вводило земельные, финансовые, общественные реформы, а также и мудрую внешнюю политику.
Правительство на юге России было официально признано Францией.
Сознавая реальную ситуацию Петр Николаевич Врангель и его помощники надеялись, что созданное правительство может стать прообразом для восстановления порядка для всей тогда неуправляемой России.
Александр Андреевич, общение с Вами - это всегда живая, трепетная связь с нашей историей и неотъемлемой её частью - православием. Как оказалось, супруга последнего гетмана Украины Павла Скоропадского, Александра - по маме из рода Кочубеев! Каково Ваше отношение к обустройству гетманом нашего государства?
АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ КОЧУБЕЙ: Да, супруга гетмана Павла Скоропадского Александра Дурново - дочь генерал-адъютанта Свиты Его Императорского Величества и урожденной княгини Марии Кочубей, моей пра-тетушки. Интересно отношение старинных, т.н. старосветских полтавских землевладельцев к Украине. Павел Петрович Скоропадский, последний гетман, подобно барону Врангелю в Крыму, управлявший гетманской Украиной около 7 месяцев, уважал славное прошлое Украины, но никак не соизмерял его с современным состоянием. Иными словами, никаких политических соображений, связанных с созданием Украины, не было.
Весь род гетмана Скоропадского был глубоко предан российским царям, династия которых, как мы знаем, еще в 14 веке переместилась из Киева в Москву, спасаясь от уничтожения монгольским нашествием. Скоропадские, как и Кочубеи, во всем подчеркивали, что "мы не великороссы, а малороссы (напомним, что Малой Русью назывались земли древнего Галицко-Волынского княжества), как тогда говорили, - высокого происхождения". Гетман Скоропадский свято верил в российско-украинское культурное сообщество. Можно сказать, что Скоропадский стал творцом двуязычно-двукультурной православной Державы. Гетман Павел Петрович часто выступал третейским судьей в бесконечном споре украинцев и русских, замечая все несуразности в формировании новых наций: "Ужасная украинская черта - нетерпимость и желание достичь всего сразу... Действительно, культурная прослойка украинцев очень немногочисленна. Это беда украинского народа. Есть много людей, которые горячо любят Украину и желают ей культурного развития, но сами эти люди русской культуры, и они, заботясь об украинской культуре, никак не отступят от культуры русской".
Тетушка последнего украинского гетмана, по мужу графиня Елисавета Иоанновна Милорадович и вовсе считалась украинским патриотом, основав общество "Украинская громада" в Полтаве, развивая традиции, заложенные военным губернатором Полтавы князем Яковом Ивановичем Лобановым-Ростовским и писателем Котляревским, создателем "Энеиды" - первого литературного произведения на украинском языке. Создавала народные библиотеки, финансировала издание украинских книг. Но главное доброе дело Елисаветы Скоропадской-Милорадович - создание Научного общества им. Тараса Шевченко во Львове с типографией. В конце 19 века это общество "украинизировало" польско-австрийскую Галицию. Большое влияние на последнего гетмана имел Петр Дорошенко - директор Черниговского дворянского пансиона, земский деятель. Дорошенко был молодым земским врачем в Глухове, где неподалеку в своем имении Полошки, что совсем рядом с поместьем Кочубеев в Дубовичах, часто бывал будущий гетман Скоропадский. Дорошенко не был подобен революционным деятелям и очень низко их ставил, но к Прошлому относился с большой любовью.
Как и позднее в Крыму бароном Врангелем, гетманом Скоропадским была восстановлена частная собственность на землю, без чего не представляется возможным и сегодня вернуться на родину предков и нам, их потомкам, воспитанным в традициях, которые существовали до переворота 1917 года. За 7 месяцев правления гетман Скоропадский вернул свободу торговли и частного предпринимательства, принял закон об украинском гражданстве, восстановил казачество, как сословие.
Ошибочно считают, что при гетмане состоялась автокефалия украинской церкви. Эта исключительно политическая акция произошла через полгода после того, как гетман был изгнан из Украины. Тогда отдел религиозных культов ВУЦИК (Всеукраинский центральный исполнительный комитет под управлением Г. Петровского) предписал автокефалистам «немедленно занять» Софийский собор, при помощи милиции отобрав его у Православной Церкви. Здесь и был проведён «учредительный собор» УАПЦ. Однако ни один епископ на него не явился. Поэтому впервые в истории епископ был рукоположен не священноначалием, а национально-свидомыми гражданами (за что автокефалы и были прозваны в народе «самосвятами»). Разумеется, поместные православные церкви «УАПЦ» не признали. Этот вопрос детально рассмотрен в очерке профессора богословия Виктора Михайловича Чернышева. Гетман Скоропадский подписал договор о сотрудничестве с Крымом, Доном и Кубанью. Провозгласил федерацию Украины с будущей небольшевистской Россией.
Известно, что в мае 1921 г. Павел Петрович Скоропадский принимал участие в Монархическом съезде в Германии. Монархисты считали, что восстановление России возможно только при условии монархии "без прежних недостатков, но на старом фундаменте". На съезде был создан Высший монархический Совет, ставший руководящим органом монархического движения в эмиграции. По отношению к той 1/3 части России, которую большевики отдали Западу для "укрепления победы" в Первой мировой войне, монархисты сделали заявление: "мы не можем и не должны не признавать за другими народностями прав на национальное самоопределение". Будущая Россия уже представлялась как союз свободных государств и новообразований. Одним из организаторов монархического эмигрантского съезда был Николай Дмитриевич Тальберг, служивший в министерстве внутренних дел гетманской Державы и уже организовывал монархический съезд в Киеве во времена правления гетмана Скоропадского. Генерал Врангель, глава "Русского общевоинского Союза" заявил, что "рад повести армию за Великим князем Николаем Николаевичем Романовым". Тогда же Скоропадский в который раз пытался найти общий язык с генералом бароном Врангелем, а в апреле 1928 года присутствовал на панихиде по генералу, скончавшемуся в Брюсселе. В апреле 1922 г. в УССР была объявлена амнистия всем участникам Гражданской войны, кроме пятерых лидеров в числе коих и значился и гетман Павел Скоропадский.
Эдуард Александрович, известно, что в берлинском доме Вашего дядюшки Владимира Эдуардовича, автора книги о заповеднике "Аскания-Нова", бывал гетман Скоропадский. При каких обстоятельствах?
ЭДУАРД АЛЕКСАНДРОВИЧ ФАЛЬЦ-ФЕЙН: Чтобы выяснить эти обстоятельства, обратимся к некоторым фактам взаимоотношений гетмана Скоропадского с русскими монархистами. Известно, что в 1928 г. после кончины генерала Врангеля, гетман Скоропадский встречался в Берлине с представителем "Русского общевоинского Союза" (РОВС) генералом Лампи, о чем тот сообщил в секретном письме возглавившему РОВС генералу Александру Павловичу Кутепову, который пожелал лично встретиться с гетманом Скоропадским. Но, увы, произошел курьезный случай, характеризующий гетмана Скоропадского как человека воинской и дворянской чести.
К тому времени в СССР вышла из печати пьеса Михаила Булгакова "Дни Турбиных" и сразу же во МХАТе была осуществлена её постановка, а, после запрета спектакля в СССР, поставлена и в берлинском "Новом театре" 27 октября 1928г. "Дни Турбиных" фактически была таким же пасквилем, как и позднее произведение советского писателя Гончара о моей расстрелянной чекистами в Таврии в 1919 году бабушке Софье Богдановне Фальц-Фейн. Вскоре после этого трагического известия скончался в Берлине мой отец, и мы с сестрой остались на руках нашей мамы.
Так вот, через три дня после берлинской премьеры пасквиля Булгакова, Лампи получил от Скоропадского письмо, с вопросом о том, как в спектакле показан гетман. Не получив ответа, Скоропадский сам ознакомился с содержанием пьесы... И отправил еще одно письмо Лампи, где уже не скрывал своего гнева: "Картина спектакля мне понятна. В пьесе пытаются показать, с одной стороны, безнадёжность белого движения, с другой - высмеять и смешать с грязью гетманство 1918 г., в частности меня". Скоропадский рассматривал произведение бывшего офицера гетманской армии Булгакова таким, что не соответствует требованиям офицерской этики и дворянской чести.
Вот тогда, в 1928 году в Берлине, на обеде у Владимира Эдуардовича Фальц-Фейна, моего дядюшки, Скоропадский встретился с эрцгерцогом Вильгельмом Габсбургом (Василием Вышиваным), но отношения двух претендентов на гетманскую булаву не сложились. К тому времени Вильгельм Габсбург уже был автором поэтического сборника на украинском языке под псевдонимом Васыль Вышиваный. Могу лишь догадываться, что генералу Скоропадскому, стоявшему, пускай и недолго, но во главе Державы с древнерусскими традициями, увлечение полковника галицко-австрийских Сечевых стрельцов Василия Вышиваного показалось несерьёзным...
Католическая династия Габсбургов была правящей в Австро-Венгерской империи - одной из могущественных в Центральной Европе. Профессор истории князь Алексей Щербатов предлагал всегда принимать во внимание, что все государства делятся на династические и национальные. В династических значение династии превалирует над нацией. Так было в России и Австро-Венгрии. В Англии, Германии, Франции главами государств и подданными были соответственно англичане, немцы, французы. В австрийские династии входили чехи, хорваты, сербы. Хорваты, к примеру, восприняли негативно необходимость оставить после Первой мировой войны Австрийскую империю. Отто Габсбург прекрасно говорил по-хорватски, и хорваты считали его своим королем, так же, как и венгры.
Поэтому для моей малой родины в Таврии, ныне вошедшей в состав Украины, и после окончания Первой мировой войны, и позднее, не было исторических оснований для представителя австро-венгерской династии возглавить это новообразование.
Кстати, судьба Василия Вышиваного сложилась печально. Князь Щербатов, будучи в Австрии во время Второй мировой войны, узнал, что сотрудники СМЕРШа арестовали эрцгерцога Вильяма Габсбурга в его австрийской квартире именно как Василия Вышиваного. Бедного пятидесятилетнего претендента на несуществующий украинский престол отправили в гулаг. Но по дороге в Сибирь содержали в Киеве в Лукьяновской тюрьме, где он, человек, не имевший никакого отношения к войне и нацистам, умер через 3 года от туберкулеза.
Петр Львович, Ваш дедушка обращался с прошением об украинском гражданстве к гетману Павлу Скоропадскому - главе православной Державы. Но Вы предпочли воинскому мундиру "вышиванку" ! Свидетельствует ли этот факт в пользу Ваших симпатий Василию Вышиваному из династии Габсбургов?
ГРАФ ПЕТР ЛЬВОВИЧ БОБРИНСКИЙ: Я ношу украинскую сорочку в неофициальной обстановке потому, что это сделано вручную! Но, увы, выучить украинский язык на ряду с пятью европейскими языками для меня просто не реально. Я, видимо, не такой хороший парень, как Василь Габсбург... Скорее меня можно отнести к тем, о ком гетман Скоропадский сказал, что они поддерживают украинскую культуру, но от своей культуры не откажутся ни при каких обстоятельствах. Для меня - это русская культура прежде всего, а также культуры моих бабушек - итальянская, поскольку корни моей мамы восходят к Данте Алигьери, французская, немецкая - это частично культура на которой воспитана моя супруга. Но наши дети учатся в украинской школе в Киеве.
Безусловно, личность гетмана Павла Скоропадского в истории Украины видится как самая прогрессивная. Генерал Скоропадский осуществил антинемецкий переворот, аналогичный тому, что пытался реализовать генерал Лавр Георгиевич Корнилов, учитывая уроки и делая выводы из неудач Корнилова. Гетман считал, как и позднее во Франции генерал де Голль, что для «спокойствия страны» необходима военно-бюрократическая диктатура и восстановление частной собственности.
Скоропадский отклонил пункты о восстановлении права монополии на свободную торговлю пищевыми продуктами, чего требовали Германия и Австро-Венгрия. Также не согласился отдать на несколько лет этим странам остаток пищевых продуктов и сырья, но сохранил таможенные льготы. Активное участие в подготовке реформ принимал Василий Кочубей. Накануне выборов гетмана "вечером приехал архиепископ Никодим, заместитель убитого большевиками митрополита Владимира. Я раньше совсем не знал владыку, долго с ним беседовал. Владыка меня благословил" - вспоминал гетман.
Павел Петрович обратился к избравшему его гетманом всея Украины конгрессу: "Не для собственной выгоды я возлагаю на себя бремя временной власти. Вы сами знаете, что повсеместно распространяется анархия и что только твердая власть способна навести порядок. На вас, землевладельцы я буду опираться и молю Бога, чтобы Он дал нам силы и упорство для спасения Украины". После состоялся молебен на Софийской площади, где была освящена власть гетмана. Православное духовенство во главе с архиепископом Никодимом, благословив гетмана, совершили крестный ход и молебен о "даровании власти над Украиной гетману Скоропадскому".
За время правления гетмана ни один солдат не был отправлен в помощь немецкой и австро-венгерской армиям. Интересно, что сам Скоропадский провозглашал в своих политических декларациях, что не является монархом, как это пыталась позднее трактовать советские историки, и не стремится к установлению нового правящего рода Скоропадских. Можно сказать, что украинская гетманская модель правления пыталась утвердиться с помощью возвращения утраченной власти старинным правящим родам - потомкам Рюрика или Гедимина - князьям Волконским, Долгоруким, Щербатовым, Барятинским, Лобановым-Ростовским, Трубецким. Этот аристократический ренессанс явился, словно ответ на интернациональную модернизацию большевиков. Чиновники гетманата были люди русской культуры, создававшие культуру украинскую. Я бы сказал, что гетман Скоропадский реализовал реформы об автономии окраин Петра Аркадьевича Столыпина, премьер-министра, погибшего в Киеве от рук террориста.
Алексей Андреевич, будучи парижанином, Вы исполнили свой гражданский долг - отслужили во французской армии. Ваш дядя -профессор истории в США князь Алексей Павлович Щербатов - встречался с советским маршалом Тухачевским, другом генерала де Голля. В наше время исторические личности военных вызывают особый интерес?
ГРАФ АЛЕКСЕЙ СТЕНБОК-ФЕРМОР: Личность генерала де Голля - президента Франции - Пятой Республики - популярна и сейчас даже за пределами страны. Вот и Вы заинтересовались. Что касается друга генерала де Голля - будущего "врага народа", репрессированного спустя год после похорон английского короля Георга V, где маршал Тухачевский возглавлял советскую миссию в Лондоне в 1936 г., то мой дядюшка князь Алексей Щербатов действительно тогда же встречался с маршалом в гостинице "Комодор". Эту встречу устроил друг дядюшки - однополчанин Михаила Тухачевского, офицер лейб-гвардии Семёновского полка, бежавший на Дон и далее через Крым в Константинополь, в отличие от Тухачевского, из уже большевистской России. Тогда Тухачевский предложил Семёновцам: "Не покидайте Россию, поступайте в Красную армию. Антанта нас всех предаст, я в этом уверен. Поэтому остаюсь и делаю ставку на сволочь - Ленина и Троцкого - которая, может быть, будет управлять Россией двадцать пять лет - наверняка, а, может быть, на двадцать пять лет больше". Тогда, накануне большевистского переворота, Россия и Франция были союзниками, и потому в 1916 году Тухачевский оказался в плену у немцев вместе с де Голлем, где они и провели 2 года. Узников сблизил интерес к военной стратегии: оба вынашивали идею специализированных танковых дивизий. Идея эта, как известно, претворилась в жизнь. Князя Алексея Щербатова во время встречи с Тухачевским поразило его лицо: довольно красивое, но какое-то отекшее, невероятно напряжённое и даже трагичное. Чувствовался в нём человек без особых принципов, настоящий военный - исполнитель, но большой русский патриот. "Он ненавидел англичан и французов, не смотря на свою дружбу с де Голлем. Похоже, наступало время заката звезды Тухачевского. Советская схема "заката" была отработана одна на всех: донос, расстрел. Фальшивка о сотрудничестве маршала с немцами изготавливалась по заказу Гиммлера в Берлине Орловым, бывшим следователем по особо важным делам в дореволюционном Царстве Польском, и передана через чехословацкого президента секретарю Сталина, вручившему донесение лично главе СССР. Сталин поверил этой провокации и дал приказ расстрелять Тухачевского вместе с тысячами командиров Красной Армии," - вспоминал князь Щербатов, которого притягивал этот человек. Тухачевский действительно фигура героическая. И в Лондоне в 1936 году, и по возвращении в СССР в 1937 - период преследования троцкистов - маршал получал дружеские предупреждения быть осторожным. Но Тухачевский не верил, что его, маршала, могут коснуться репрессии или гонения... Ведь это он спас Семёновца-однополчанина Эльвенгрэна (шведская фамилия), бежавшего в Финляндию и появившегося в СССР, арестованного ЧК в Петрограде и приговоренного к расстрелу. Тухачевский помог ему миновать своей участи: "Я тебя спасаю, но второго раза не будет, иначе мы все погибнем". Именно мой дядюшка поделился впечатлением от Тухачевского с французским писателем Андре Мальро, бывшим коммунистом, ставшим националистом и писавшим о генерале де Голле. Мальро, друг Мао, несколько лет прожил в Китае, протянул необычную нить от Мао Цзэдуна до генерала де Голля. Тогда начиналось время пересмотра взглядов на Россию. Запад в конце концов поддержал СССР.
Никита Дмитриевич, княжеский титул достался Вам нелегко - Ваша судьба тому свидетельство. Существуют ли ещё невыясненные обстоятельства, которые Вы собираете по крохам, связанные со служением Отечеству Ваших родных?
КНЯЗЬ НИКИТА ДМИТРИЕВИЧ ЛОБАНОВ-РОСТОВСКИЙ: Память о предках - это то, что касается самого человека, т.е. является частью его. Во время Второй мировой войны князь Щербатов, сохранивший титул князя в США, стране, не признающей сословий, служил в американской военной разведке и по службе имел дело с представителями ГРУ. С одним из них он подружился и узнал много до того неизвестного, а в частности того, что касается меня - это участь брата моего отца Вани, который был нелегально послан английской разведкой на территорию СССР с целью проводить подпольную деятельность. Под видом английского матроса князь Иван Лобанов-Ростовский был отправлен в Новороссийск для выяснения ситуации на Северном Кавказе и в России. В эпоху коллективизации проходили бунты, росло недовольство социалистической системой. Дядюшке предстояло изучить, насколько серьёзно складывалось негативное настроение населения по отношению к руководству страны. Ранее дядюшка собирал информацию о Советском Союзе во время двухнедельной поездки в Крым. Элегантный и красивый князь мало походил на матроса пролетарского происхождения и, вероятно, выделялся в команде английских моряков. На пароходе уже за ним велась слежка. Как бы то ни было, его арестовали в тот момент, когда он сошел на берег в 1931 году. Я выяснил, что дядюшку расстреляли.
Мой другой дядя, мамин брат, Николай Вырубов спас меня с мамой после того, как нас выпустили из болгарской тюрьмы. Дядя служил офицером при штабе генерала де Голля, направил в Министерство иностранных дел Франции просьбу выдать его сестре Ирине, моей маме, французский паспорт, вписав туда меня. Учитывая его военные заслуги, МИД поручил послу в Болгарии выдать такой паспорт. Что и было сделано. А болгары нас не выпускали! В таком же положении оказались еще четверо французских граждан, живших в Софии. Заместителем посла был Ромен Гари, также военный соратник генерала де Голля, еврей по происхождению. В то время Болгария купила у завода «Шнедер» во Франции два электровоза, их должны были доставить в Софию через разделенную на зоны союзников Вену. Железная дорога проходила по французской зоне. Гари позвонил коллеге в Вену, попросив задержать локомотивы - якобы обнаружена ошибка в бумагах. И когда представитель болгарского МИДа задал вопрос: «Как насчет наших локомотивов?» - Гари ответил: «А как насчет наших граждан, которых Вы держите у себя?» Болгары все поняли... Спустя 48 часов, 30 сентября 1953 года, мы с мамой прибыли в Париж. А через три года мама умерла от рака груди. Ее смерть - самое большое несчастье в моей жизни. Она была на редкость красивым, умным и добрым человеком. Я ее очень любил.
Участники беседы ответили на вопросы Неониллы Пасичник
.jpg.webp)
_1.jpg)
