itemscope itemtype="http://schema.org/Article">

Рассказ «Одна на окраине и её детский сад»

Александр Сергеевич Пушкин  Новости Москвы 
0
285
Время на чтение 16 минут

Слепынин Олег Семёнович - автор поэтического сборника «Закон сообщающихся трещин» (2005); авторского альманаха «На печке по святой Руси» (2010); прозаические произведения помещались в журналах: «Москва», «Образ», «Воин России», «Новая книга России», «Роман-журнал XXI век» и др.; член Союза писателей России (1997); лауреат литературных премий им. Ю. Долгорукого (2005), «Русская премия» (2006); премия кинофестиваля «Радонеж» за сценарий художественного фильма «Самородок» (2011).


Памяти родных и близких, соавторов Великой Победы: Юрия Колобаева, Сергея и Любови Офросимовых, Сергея Илларионова, Марии Дриневич, Павла Сулемы, Бориса Василискова, болящей Полины Хайбуллиной...

Они сидели на веранде за столом - немолодая женщина, подчёркнуто аккуратно одетая, и дети - два мальчика и девочка. Солнечный свет, пройдя за окном сквозь голые весенние ветви старой яблони, мутными пятнами накрывал клеёнчатую поверхность длинного стола, на которой россыпью лежали разноцветные фломастеры, сжимающие солнце в тонкие линии, несколько ярких книжек и три больших листа для рисования.

- Сначала я прочитаю, потом - вы... Катя, ты согласна? Катя у неё была новенькой. Девочка смутилась и, поглядев в потолок, шепнула: - Да.

Зинаида Петровна вела занятия в своём личном детском садике по программе государства, которого давно уже не было. Сегодняшний день в конспекте она обозначила: «ВОВ»; она была хорошим педагогом и знала, как таким детям нужно рассказывать о войне. Зинаида Петровна прочитывала им коротенькие строчки и показывала картинки - с танками, пожаром, работающим заводом и салютом над Кремлём.

- Мой папа тоже на войне! - вдруг сказал Назар, самый впечатлительный из них, и засопел, собираясь заплакать.

- Я знаю, - тихо сказала. - А плакать - не надо.

В середине года из родной своей школы пришлось уволиться. Сил хватило дотянуть до новогодних каникул, до школьной ёлки. Старый директор, добродушный и вислоусый Богдан Иванович, умевший ладить с коллективом и начальством, обходя - с лукавым прищуром глаз - любые острые углы, умер внезапно. Мало кто знал, что на самом деле он думал о происходящем на Украине. Но вот новый директор, поставив в своём кабине рядом с портретом Шевченко портрет Бандеры, своих настроений скрывать не стал. На первом же собрании педколлектива он как бы вывернул себя наизнанку. В своём переезде из Тернополя он видел миссию просветителя, и человеческого в этом обнаружилось совсем немного. Неживая электрическая идейность, увиденная вблизи, Зинаиду Петровну покоробила.

Вскоре директор выкрасил стеклянную дверь своей приёмной в сине-жёлтый. С этой двери в представлении Зинаиды Петровны и пошла по Украине пошесть красить в цвета государственного флага всё подряд - мосты, стены, заборы. В этом она видела тайную подлость князей мира сего, подсеивание ненависти, что в будущем наверняка всем ещё отольётся горючими слезами. Освоившись и заручившись поддержкой учителя истории, новый директор порекомендовал для средних и младших классов разминку: «Хто не скаче, той москаль», как на Майдане. Зинаида Петровна внутри себя тогда и проговорила: «Не хочу! Не хочу...» И с подругой Аллой обсуждала: «Он настоящий бандеровский фанатик!..» «Угу, - поддакивала Алла. - То есть человек современный, в мейнстриме. Сожрёт. Я по повадке чую - сожрёт. Ещё и в СБУ настучит, что у тебя иные педагогические воззрения. А как фамилию услышала...» - «Фамилия ни при чём, - Зинаида Петровна отмахнулась от её сурово-ироничного тона. - Атмосфера стала ядовитой». - «А я тебе ещё когда говорила!.. Нужно готовить площадку для эвакуации. И сейчас предлагаю: ехать с нами...»

Алла и её муж Костя, - ближайшие её друзья - заговорили об отъезде ещё прошлой весной, в мае четырнадцатого. У них уже есть площадка - в Подмосковье. Их ждут. Костя очень хороший детский терапевт, Алла - дизайнер по интерьерам. Оба поют в церкви на клиросе, Костя ещё и пономарит. Не пропадут. В прошлом году на день Победы они сидели на этой веранде, обсуждали одесские события. Костя припомнил об Иоанне Златоусте, как тот в бане мылся. Мол, святитель спросил учеников: кто здесь ещё моется? Ему указали: вот тот - язычник. «Бежим! - вдруг вскричал Иоанн, - Бежим отсюда!» Он выскочил из бани, как был, не помывшись. Ученики, догнав, спросили: почему бежим? Потому, ответил, что мы не знаем, когда прольётся гнев Господень на грешника, поэтому нужно держаться от него подальше...

Здравый смысл подсказывал: в таком возрасте и в такое время новой работы не найти, нужно держаться, потерпеть: времена меняются. Вот не было этого Маципуры (фамилия директора), и когда-нибудь вновь не будет... А уходить в новый педколлектив - так везде свои тонкости, своя - как водится - подковёрщина. И окажется хрен редьки не слаще. Площадку она так и не подготовила. Разузнав о настроениях в двух соседних школах, где ещё не всё скакало, но всё уже к тому шло, - уволилась в пустоту, в никуда.

- Теперь то же самое и ты, Катя, прочитай.

Девочка, распрямив спину, стесняясь незнакомого красивого мальчика, уверенно поставив палец на строчку, принялась читать:

- Много лет назад на нашу Родину в летний солнечный день напали немецкие фашисты - с танками, пушками, самолётами... Они бомбили наши города, заводы, бомбили наш Киев...

- Ты хорошо читаешь... Ты, Катя, просто молодец! Теперь... Теперь ты, Серёжа... Мальчик с тонким лицом, с болезненной синевой в подглазьях, подтянул к себе книжку.

Работа подвернулась очень скоро. Прямо в новогодние каникулы. И такая, какой не ждала. Соседка - из особнячка с синей крышей, что через три дома, попросила посидеть с дочкой: деть некуда, не тащить же в Киев, а дома одну как оставить, такое время...

Такое время - это про то, что у них в посёлке, который испокон веку был селом, а с недавних пор - из грязи в князи - стал именоваться элитным посёлком, после майдана несколько особняков ограбили, а один большой дом за высоким красным забором, сожгли.

Соседка привела девочку и принесла ноутбук.

- Она не будет мешать. Пусть себе мультики смотрит. Посадите где-нибудь.

- Нет, нет, - Зинаида Петровна выставила ладонь стенкой. - Никаких мультиков, никаких компьютеров. У меня и свой компьютер, если что. Я с ней позанимаюсь. Почитаем, порисуем, погуляем... Я соскучилась по ребятне... Тебя как звать?..
Потом стали появляться другие дети.

- Серёжа... Я хочу сказать... Ты всё хорошо прочитал, - погладила она мальчика, с удовольствием ощутив под ладонью его пушистые волосы. -

Но! Ты торопишься и поэтому сбиваешься. Давай-ка прочитай ещё разок.

Не торопясь. Всматриваясь. В. Каждое. Слово. А потом нам почитает Назар...

Сергей тяжело вздохнул, читать ему не хотелось.

- А мы ёжика сегодня пойдём смотреть? - спросил он.

Назар встрепенулся:

- Ёжика!?

Назар был из непростой семьи. Его отец, массивный молодой мужчина, когда привёл его в первый раз, говорил с хамоватым напором, от него пахло.

- Я уезжаю, - он говорил. - А жена у меня - балованная, белоручка. Не приспособленная. Решил, пусть Назар по субботам и воскресеньям у вас...

- По воскресеньям - только после часа дня, - строго посмотрела ему в глаз Зинаида Петровна. - В субботу - до трёх дня. А в любой другой день, хоть и в каникулы, с семи утра.

- Почему?

- Так мне удобно.

- В церковь ходите? - неожиданно догадался он.

- Точно.

- В нашу, к Ивану?

- Нет, в нашу, в каноническую.

- К московскому попу?

Она не ответила и, уже предчувствуя его ответ, мягко перевела разговор на него самого:

- Далеко? Надолго?

- Туда! - энергично ответил. - Не могу дома сидеть! В батальон записался. Поскорее хочу хоть одного москаля убить. Зинаида Петровна вздрогнула. Он смотрел прозрачно-глуповатыми глазами убийцы, явно желая услышать что-то одобрительное. А у неё чуть с языка не слетело: «Вам и ехать не надо. Если так уж замуж невтерпёж, меня убейте». Но не сорвалось. Да и мальчик ей понравился. Сонный, толстенький как хомячок, ждущий пробуждения.

- Назар?

- И я Назар, и он Назар.

- Но я веду занятия на русском.

- Знаю. Согласен. По-украински он и так выучится. Мы-то дома и сами по-русски...

- А на работе?

- Какая теперь работа!

Назара приводить стала белоручка - молодая раздражительная женщина. У неё были удивительно тонкие ноги и нескладная фигура. Наверное, от таких в первую очередь и сбегают, не сексуальная в глазах мужика, - подумала почему-то. Но и одёрнула себя: и я теперь без мужа, чужая семья - тёмный лес.

С Назаром пришлось повозиться.

- Назарчик, ты не молчи. Читать будешь?

Тот сидел насуплено:

- Не хочу по-российски!

- Назарчик!.. А ты не думай, что это по-российски. Просто читай и думай, про что читаешь. Старайся видеть, что читаешь. А потом нарисуешь... Мне интересно, ты умеешь рисовать? Или вообще не умеешь?!

Сейчас книжка от Сергея провернулась к нему, Назар бойко читал:

- Фашисты хотели захватить наши земли, реки и сады, города и сёла, а наших людей - убить, а других сделать слугами и рабами... Зинаида Петровна, а где ёжик?
- Ежик под дубом... Ладно... До салюта Победы мы так и не дочитались.

Теперь будем рисовать.

- А я про танки хочу нарисовать, - Катя смотрела на Серёжу. Но тот своей мыслью был занят:
- Я нарисую чёрное солнце.

- Чёрное? - Зинаида Петровна склонилась к нему. - Знаешь, нарисуй салют Победы... Война кончилась чем?
Серёжа с готовностью откликнулся:

- Победой! Русские победили, а немцы сдались...

Назар поднял глаза к её глазам и задумчиво проговорил:

- Русские очень плохие.

Зинаида Петровна поперхнулась:

- Почему?!

Назар пожал круглыми плечиками, мол, это всем известно, но решил пояснить:

- Витя... Витя сказал, что один русский поймал человека, оторвал ему сначала одну руку, потом другую, потом ноги оторвал. Руки бросил крокодилу! А ноги - акуле!

- Какая глупость! - снисходительно проговорила Зинаида Петровна. А потом ещё раз, но теперь со смехом: - Какая глупость... Назарка! И ты в такую чепуху поверил?.. В крокодила и акулу?

Девочка хмыкнула.

Сергей возил пальцем по оконному стеклу.

Назар смотрел исподлобья:

- Мой папа... По телевизору мама смотрит... Смотрит. Ругается и плачет...

- Гу-лять! - Зинаида Петровна хлопнула в ладони. - Потом порисуем. А сейчас пойдём ёжика смотреть!.. Серёжа, ты нам расскажешь, как зимуют ежи? Вот медведи - в берлоге. А ежи?..

Этот дом построил её дед Антон Гаврилович после войны, как с фронта вернулся; долго строил. А перестраивал в дачу уже через много лет отец, перед самой своей отставкой, когда они вновь попали в Киев, вернувшись из долгих странствий по гарнизонам Союза; отец был офицером войск связи, обслуживал локаторы. Тогда и появилась эта просторная веранда с цветными и нецветными стёклами, газ и водопровод. А на месте огорода возник сад. Отец говорил, будет у тебя много детей, хорошо им здесь будет: сад переходит в лес, за лесом речка... Тогда, в восьмидесятом она только замуж вышла, а дед в тот год умер вслед за бабушкой... Вот и свершилось. В иные дни у неё собиралось до семи детей. Правда, всё сложилось совсем не так, как отцу думалось...

Она с детьми шла через сад, мимо пробуждающихся деревьев - на ветвях уже проклёвывались почки, как птичьи клювики. Если потеплеет - взлетят зелёные крылья, зеленью быстро всё покроется, разлетятся по саду бело-розовые цветы. Здесь каждая яблоня и слива, каждое грушевое, вишнёвое или абрикосовое дерево имели свою историю, помнили руки отца, а некоторые и руки деда. Они шли по утоптанной дорожке сквозь сырое пространство ранней весны вглубь сада. В конце участка, где сад смыкается с лесом, была обширная поляна, уже даже прозеленевшая. Летом это было самое травянисто-зелёное место на свете! На этом месте когда-то стояла хата, в которой родились её отец и дед. Хату сожгли немцы в сорок втором, спалили тогда всю их улочку, весь их кут. Улица и сейчас находится как бы чуть в стороне от остальной части посёлка. Но теперь с одной стороны к ней подступает Киев, с другой - особняки элитариев. А тогда их куток был как бы вдвинут в лес - с десятком своих хат, сараями, погребами и огородами. Партизаны, выходя их леса, сразу попадали в село, брали приготовленные им продукты. Иногда они и ночевали у своих.

Немцы отнеслись к операции сожжения их улочки как к технологической операции - по-деловому, безо всякой злобы. Им нужно было решить проблему с партизанами на этом участке, они её решили. Приехал взвод солдат на большом крытом грузовике. Жителей выгнали на огороды - женщин, детей, стариков и немногих мужчин; облили хаты из канистр и подожгли огненными факелами. Женщины и дети выли, мужчины смотрели на огонь и на немцев, на их автоматы, ждали, когда уйдут, чтобы хоть что-то выхватить из огня. Смотрел на немцев и дед - Антон Гаврилович.

В первый раз он был мобилизован в самом начале войны и попал под Киевом в плен, оказался в Дарницком концлагере. Бабушка его нашла, и немцы его отпустили; они отпускали местных. Второй раз его мобилизовали в ноябре сорок третьего, когда наши Киев освободили. И вот тогда уж дед ушёл на войну надолго, повоевал так повоевал, прошёл невредим до Берлина и вернулся с орденом и двумя медалями. Дом стал строить на новом месте, в самом удалённом от леса месте, где прежде был конец огорода. Война как бы вывернула участок наизнанку, вывернув наизнанку жизнь.

«Бабушка, как ты деда ждала?»

«Работала и молилась. Колхоз, огород и коза. Двоих детей растила... Знаешь, кого боялась?.. Не догадаешься! Почтальонши Зины! И Стёпка с Валей - твой папка и тётя твоя - закрывали глаза и молили Бога вслед за мной: «Господи! Только не к нам! Только не к нам!» Боялись, что похоронка. Но Зина нам только хорошие вести приносила - письма от нашего Антона Гавриловича. А потом война кончилась! Принесла нам Зина письмо, а в нём: еду, встречайте!.. Как мы обнимали эту Зину! И папка твой, и Валя, и я!.. Антон Гаврилович из Германии велосипед привёз и ещё замочек блестящий, что без ключа открывался и закрывался!..»

Зинаида Петровна смутновато помнила и велосипед необыкновенный, и замочек кодовый. А что абсолютно ясно помнила с самого малого детства - могучие руки деда. Он придерживал её за худые коленки, а она им рулила, держа за уши... Уже первоклассницей была, когда в Дарнице открыли памятник замученным в Дарницком лагере. И тогда у деда на шее сидела. Дед показывал - колючая проволока была натянута рядами вокруг сосен. Он встречался с давними своими знакомыми, они тоже были в медалях. Вспоминали: «Пять дней нас немцы не поили, не кормили, траву и кору жевали...»
С ранних лет она помнила и парк Славы, что рядом с Аскольдовой могилой. Сколько людей там бывало в семидесятые и позже, сколько людей! Тысячи и тысячи. Красные флаги, фронтовые песни, которых никогда по радио не услышишь, цветущие каштаны, обнимание старых товарищей, застолья. А когда ветераны шли в строю и вдруг примолкал оркестр - звон медалей стоял над цветущим городом... И так стыдно теперь перед ними, так стыдно... И с отцом, в каких бы гарнизонах он ни служил - и в Харькове, и на Чукотке, и в Орле, и в Житомире - день Победы повсюду они с мамой отмечали как самый главный праздник.

Все людские жалобы бабушка смиряла ответом: «Перемелется. Пусть будет как угодно тяжело, это по грехам нашим, но только бы не было войны. Только бы не было войны!» И как-то затёрлись эти слова, скатались в пыль, стали скучны. И вот опять война. Эх, Донбасс, Донбасс... Как там Николай?

Около корявого высокого дуба, ещё чёрного, в корнях которого, в глубокой рытвине под листьями спал ёж, - свернувшись в седой колючий шар, - она прочитала: «У лукоморья дуб зелёный, златая цепь...» И так до конца, заглядывая каждому ребёнку в глаза: «И там я был, и мёд я пил; у моря видел дуб зелёный; под ним сидел, и кот учёный свои мне сказки говорил».

Назар слушал, вытаращив глаза. Он вдруг заглянул за дуб, похоже, в поисках кота.

- Тебе понравилось?

- Это стихи, - только теперь догадался Назар. - Хорошие.

- А сочинил их Пушкин. Русский поэт, между прочим. А ты говоришь - крокодил.

Катя хихикнула, а Сергей присел над рытвиной с ежом, засовывая вглубь листьев леденцовую розовую конфету. Зинаида Петровна вспомнила, как несколько лет назад, ещё в мирное время, возила свой класс в Каменку - в пушкинско-чайковский музей. День был зимний, пушкинский, народу - много; очередь. Перед ними шла группа из сельской школы. Зинаида Петровна зашла с ними в музей - в одноэтажный домик, состоящий из небольших комнаток - с множеством любопытных экспонатов на стенах и в стеллажах.

Пушкин в этом Зелёном домике, помнила она откуда-то, валяясь на бильярде, почёркивал в блокнот. Ей хотелось посмотреть на бильярдный стол. Экскурсовод, молодая женщина, с плачущими глазами как бы смотрящими вглубь себя, вскинула указку и, овладевая вниманием детей, спросила: «Дети, кто перед вами?» Кончик упирался в бронзовый - в рост - прекрасный скульптурный портрет Пушкина. Дети почти хором ответили: «Шевченко!»
Потом, когда она рассказала эту историю Алле, та, всегда мрачно насмешливая, удовлетворённо кивнула: «Действительно! Как в анекдоте. Почему памятник Горькому, если "Му-му" Тургенев написал?.. Вот и непонятно - почему Пушкин, если вокруг улицы, библиотеки и даже железнодорожная станция - имени Шевченко». Огорчена она была не ответом сельских детей, а тем, что бильярдный стол в войну немцы куда-то запроторили. Теперь на том месте рояль Чайковского, что, конечно, намного и педагогичней, но всё же... Всё же факт пропажи пушкинского бильярда - это не плюс европейцу. «Хорошо хоть рояль Чайковского они тогда не украли, - прокомментировала Алла.

- А я знаю - хотели!»

Алла со своим мужем Костей заехали к ней попрощаться в воскресенье после службы. Пообедали - Алла вареников постных с вишней привезла, чай пили с коржами и малиновым джемом. Под иконами светилась фиолетовая лампадка.

- Уладилось всё-таки?

- С квартирой уладилось, - Алла деловито кивнула. - Сдали. Вроде люди приличные. Изо Львова.

- Да-а? - Зинаида Петровна произнесла это кратко, с особой интонацией, мол, ну вы и даёте.

- Не поверишь!.. Знаешь, какая забота нас вдруг обуяла? Ленточки георгиевские стали с Костей искать, чтобы жильцы не обозлились, если наткнутся... Ты помнишь, как мы в прошлом году на день Победы...

Она помнила.

Встретились на своём месте в парке Славы, с цветами, чувствуя в воздухе напряжение. Молодые люди с бейджиками майдановских активистов шныряли повсюду. Они же, с бейджиками, взяли в каре, в окружение, группу людей с красными знамёнами Победы. Костя и Николай, муж Зинаиды Петровны, косились на них:

- Надзиратели.

- А я этих сопляков не боюсь, - мрачно усмехнулась Алла и достала из сумки георгиевскую ленточку. Она повязала её, огненно-чёрную, вокруг брошки, на лацкан пиджака.

- А я боюсь, - сказала Зинаида Петровна, копируя мрачность Аллы. - И пристроила свою ленточку - уголком в карманчик на груди. - Пусть любуются.
Мужчины опоясали огненно-чёрным стебли сирени и гвоздик. Но и это вызвало суету среди майданщиков. Кто-то из них, встав рядом, стал истошно кричать: «Слава Украине». Ему нахраписто откликались: «Героям слава!»

- И сала тоже, - посоветовала Алла.

В ноутбуке, открытом на письменном столе, переливчатыми гудками прорезался скайп.

Зинаида Петровна посмотрела на часы.

- Пятнадцать ноль-ноль. Это Николай.

- Давай его сюда, хоть посмотрим, - Костя встал и перекрестился на иконы: - Спаси его, Господи!

Зинаида Петровна нажала на зелёный значок, появилась картинка. Экран заполнило лицо Николая, её мужа, родное лицо. Впрочем, ещё и краешек воротника камуфляжной куртки был приметен. Он молчал. И она молчала. Разглядела: в бороде седины прибавилось, на ухе пластырь какой-то, но глаза весёлые. Проговорила, беззвучно шевеля губами: «Скучаю!» И он беззвучно: «Люблю!» И широко улыбнулся. Переднего зуба не было. Она всплеснула руками и повернула экран к Косте с Аллой. Через минуту Николай, находясь где-то под Луганском, отключил скайп.
- Вот и пообщались.

Они почему-то думали, что если молчать после звонка, обходясь беззвучной речью, аппаратура эсбэушно-цэрэушная в течение этой минуты не засечёт их контакт. Договариваясь о связи, Николай пытался их высмеять: - Люди взрослые, детей своих вырастили, те уже и по свету разлетелись, а вам всё теории заговора и тотальной слежки мерещатся.

- Увы, - отозвалась Алла, - не теория, но практика.

Трезво помыслив, они сошлись на том, что отследить и проанализировать миллионы контактов те, конечно, не в состоянии. Но то, что штатовская аппаратура всё подряд сканирует и в нужный момент, что им понадобится, сможет вычленить, - не сомневались. Решили судьбу не искушать: пореже светиться, поменьше говорить.

- Теперь из Звенигорода ему спокойно будем звонить, - сказал Костя. - Но вот вопрос. У вас вообще, какие планы?

- Звал к себе. Как и вы с собою.

- И?

- Куда мне ехать! Уеду - дом разграбят, ещё и сожгут. Как соседей. А это, между прочим, мой родной дом... Да и никто никому нигде в чужой земле не нужен... Знаете, я вот уверена, что когда-нибудь вы все вернётесь. И вы, и Николай, и наш Антон со своей китаянкой Дашей...

- Как они там?

- Они... - Зинаида Петровна помолчала. - Да вроде всё нормально. Сан-Франциско! Живут суетно и сыто. В церковь не ходят. Говорят, к Иоанну далеко ездить. Звонят редко. Очень мне их жаль... Вот есть у меня один воспитанник, его отец - айдаровец...

- Который мечтал поскорее хоть одного москаля убить?

- Мне их жалко так же, как и его. Звонил этот айдаровец. Вернулся. Причём давно. Жена его говорит: - загулял. Денег полно, рестораны, девочки, вино. Звонил, сказал: завтра заедет, разговор есть... Про айдаровца Алле и Косте в сочувственном ключе слушать было неинтересно. Заспешили. Распрощались на том, что на Пасху, к 12 апреля, даст Бог, съедутся, отпразднуют в Саввино-Сторожевской обители, в Звенигороде. Они к тому времени, за месяц, обоснуются. Она приедет из Киева (если границу не перекроют), а Николая они вытянут из Луганска.

- Теперь, вроде, перемирие...

Она физически почувствовала, что друзья её всеми мыслями уже далеко, оторвались от неё, их нет. За окном поднялся ветер, где-то заскрипели петли ворот, ударились стальные створки. Ей казалось, это звук - от разрыва человеческих связей. В приоткрытое окно понесло ледяным холодом.

- Вот так весна! Снегом запахло...

Распрощались.

С утра с небес сыпал ледяной дождь. Детей не было. Она включила под настроение музыку. Отец Назара заехал, как обещал. Открыла. Крепкая фигура, осунувшееся лицо, беловатые глаза, камуфляж, на шевроне - «Айдар». Не здороваясь, вытащил из кармана пачку денег, стал отсчитывать.

- Хочу на год вперёд дать!

- Я не возьму.

- Как? Почему?!

- Боюсь, это цена крови.

- Чего?!

- Невинного Авеля.

- В смысле?! Мы что, на разных языках говорим?.. Вы прогоняете Назара? Бросаете его?

- Вам бы домой вернуться. Назар вас каждый день...

- Я уже вернулся. Вам какое дело! Вы его бросаете?

- Мы действительно на разных языках... И даже не в том дело, что вы с утра пьяны...

Они стояли на веранде у окна. Снаружи бушевал ветер. Дождь лупил по веткам и стволам деревьев, слезил оконное стекло. На длинном столе лежали три детских рисунка. На одном маленькие танки, пушки и солдатики стреляли друг в друга огненными точками. На другом синим пламенем горел пятиэтажный дом, а над ним висело чёрное солнце. На третьем был многоцветный салют, дерево и усатый кот, ловко нарисованный.

- Вы слушаете интересные песни! - сказал айдаровец, кивнув ей за спину.

Из дальней комнаты доносилась маршевая песня «Прощание славянки». В свисте ветра почему-то отчётливо слышалось каждое слово. За окном дождь переходил в снег, обочины садовых дорожек становились седыми.

- Снег... А так бы весны хотелось, - сказала она, наблюдая за тем, как он медленно расстёгивает молнию куртки и берётся за рукоятку тяжёлого ножа, торчащую из ножен, прикреплённых на груди светло-коричневыми ремешками. - Так бы весны хотелось.

- Какой из них Назара? - он повернул свободной рукой детские рисунки к себе.

- Этот!.. С салютом и котом.

- С котом? Правда? Назар умеет так рисовать?

Он был этим сбит и от неожиданности отпустил рукоятку и задёрнул молнию.

- И ведь придёт, - сказала она.

- Что придёт? Я не понимаю! Вы о чём, о чём? Что придёт?!

- Я говорю, так хотелось бы весны, а тут - снег... Она засмеялась. .

Изображение: »У Лукоморья». Лёка Лёкина.

http://webkamerton.ru/2015/05/rasskaz-odna-na-okraine-i-eyo-detskij-sad/

Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите "Ctrl+Enter".
Подписывайте на телеграмм-канал Русская народная линия
РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям.
Комментарии
Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено,
или зарегистрируйтесь, чтобы продолжить

Сообщение для редакции

Фрагмент статьи, содержащий ошибку:

Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta

Полный список организаций, запрещенных на территории РФ, см. по ссылкам:
http://nac.gov.ru/terroristicheskie-i-ekstremistskie-organizacii-i-materialy.html

Иностранные агенты: «Голос Америки»; «Idel.Реалии»; «Кавказ.Реалии»; «Крым.Реалии»; «Телеканал Настоящее Время»; Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi); Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC); «Сибирь.Реалии»; «Фактограф»; «Север.Реалии»; Общество с ограниченной ответственностью «Радио Свободная Европа/Радио Свобода»; Чешское информационное агентство «MEDIUM-ORIENT»; Пономарев Лев Александрович; Савицкая Людмила Алексеевна; Маркелов Сергей Евгеньевич; Камалягин Денис Николаевич; Апахончич Дарья Александровна; Понасенков Евгений Николаевич; Альбац; «Центр по работе с проблемой насилия "Насилию.нет"»; межрегиональная общественная организация реализации социально-просветительских инициатив и образовательных проектов «Открытый Петербург»; Санкт-Петербургский благотворительный фонд «Гуманитарное действие»; Мирон Федоров; (Oxxxymiron); активистка Ирина Сторожева; правозащитник Алена Попова; Социально-ориентированная автономная некоммерческая организация содействия профилактике и охране здоровья граждан «Феникс плюс»; автономная некоммерческая организация социально-правовых услуг «Акцент»; некоммерческая организация «Фонд борьбы с коррупцией»; программно-целевой Благотворительный Фонд «СВЕЧА»; Красноярская региональная общественная организация «Мы против СПИДа»; некоммерческая организация «Фонд защиты прав граждан»; интернет-издание «Медуза»; «Аналитический центр Юрия Левады» (Левада-центр); ООО «Альтаир 2021»; ООО «Вега 2021»; ООО «Главный редактор 2021»; ООО «Ромашки монолит»; M.News World — общественно-политическое медиа;Bellingcat — авторы многих расследований на основе открытых данных, в том числе про участие России в войне на Украине; МЕМО — юридическое лицо главреда издания «Кавказский узел», которое пишет в том числе о Чечне; Артемий Троицкий; Артур Смолянинов; Сергей Кирсанов; Анатолий Фурсов; Сергей Ухов; Александр Шелест; ООО "ТЕНЕС"; Гырдымова Елизавета (певица Монеточка); Осечкин Владимир Валерьевич (Гулагу.нет); Устимов Антон Михайлович; Яганов Ибрагим Хасанбиевич; Харченко Вадим Михайлович; Беседина Дарья Станиславовна; Проект «T9 NSK»; Илья Прусикин (Little Big); Дарья Серенко (фемактивистка); Фидель Агумава; Эрдни Омбадыков (официальный представитель Далай-ламы XIV в России); Рафис Кашапов; ООО "Философия ненасилия"; Фонд развития цифровых прав; Блогер Николай Соболев; Ведущий Александр Макашенц; Писатель Елена Прокашева; Екатерина Дудко; Политолог Павел Мезерин; Рамазанова Земфира Талгатовна (певица Земфира); Гудков Дмитрий Геннадьевич; Галлямов Аббас Радикович; Намазбаева Татьяна Валерьевна; Асланян Сергей Степанович; Шпилькин Сергей Александрович; Казанцева Александра Николаевна; Ривина Анна Валерьевна

Списки организаций и лиц, признанных в России иностранными агентами, см. по ссылкам:
https://minjust.gov.ru/uploaded/files/reestr-inostrannyih-agentov-10022023.pdf

Олег Слепынин
Жители города, но не люди
Два рассказа
20.01.2022
Тайна исповеди
Заявка на сценарий
24.11.2021
Все статьи Олег Слепынин
Александр Сергеевич Пушкин
День памяти князя Петра Горчакова
Сегодня мы также вспоминаем сенатора кн. Ю.А.Долгорукова, министра В.Н.Ламсдорфа, художника В.И.Сурикова, конструктора А.Д.Швецова и маршала Л.А.Говорова
19.03.2024
«…Стать с веком наравне»
Обзор журнала «Берега» № 6 (58) 2023
16.03.2024
День памяти сподвижника Ломоносова Степана Крашенинникова
Сегодня мы также вспоминаем дипломата М.П.Бестужева-Рюмина, фельдмаршала кн. А.И.Барятинского, профессора Н.Ф.Катанова, разведчика Н.И.Кузнецова и академика О.Н.Трубачева
09.03.2024
Для кадровой революции в России нужен институт комиссаров
Ветераны СВО должны занять должность не прямого начальника над учёными, а «комиссара», надзирателя, задачей которого будет не допустить принятия откровенно враждебных решений, исключить явную ложь и подлог
02.03.2024
День памяти митрополита Макария
Также сегодня мы вспоминаем генерала П.С.Ванновского, публициста В.В.Оловеникова, филолога Ф.Е.Корша и подвиг псковских десантников
29.02.2024
Все статьи темы
Новости Москвы
Все статьи темы
Последние комментарии