Маргарита Зайдлер - православная немка, вступившая в ряды ополчения Новороссии и принимавшая участие в обороне Славянска и Донецка. Она является одним из символов ополчения и сопротивления украинскому фашизму. Мы поговорили с Маргаритой о вере и о войне.
- Маргарита, почему ты решила поехать на войну? Ты не боялась погибнуть?
- Я не могла спокойно смотреть на то, как убивают русских людей на Донбассе. Меня благословил поехать на войну один известный старец, сказав, что я не погибну и вернусь назад живой. Все это время со мной была икона Казанской Божией Матери, которую я купила еще в антикварном магазине в Германии. Когда я ехала на войну, я верила, что со мной ничего не случится, но если бы я погибла, значит, на то была бы воля Божия. Православные люди знают, что жизнь не заканчивается смертью, поэтому бояться смерти не надо. Ибо «нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя». (Ин.15:13)
- Где ты впервые познакомилась с Игорем Стрелковым?
- Я познакомилась с Игорем Ивановичем в Крыму, когда записывалась в отряд самообороны в Симферополе. Когда мы с Игорем Друзем приехали в Славянск, мы сразу пошли в штаб ополчения, где встретились с Игорем Стрелковым, и Игорь Иванович дал нам задание заниматься информационной работой. Поэтому мне не пришлось участвовать в боевых действиях на Донбассе, хотя я умею стрелять еще с тех времен, когда жила в Германии и работала медсестрой в реанимации и водителем скорой помощи.
- Часто ли ты общалась с Игорем Стрелковым, будучи в Славянске и Донецке, и как ты можешь охарактеризовать его как личность?
- Игорь Стрелков был очень занят, поэтому я видела его редко. С ним ежедневно встречался Игорь Друзь на совещании командиров в Донецке. Игорь Друзь знает Игоря Стрелкова давно, еще с тех времен, когда они вместе участвовали в крестных ходах в Киеве. Из рассказов Игоря Друзья можно сформировать образ Стрелкова. Игорь Стрелков - православный человек с монархическими взглядами. Он человек железной воли, обладающий высокими моральными и нравственными качествами. Я очень жалею, что он был вынужден подать в отставку.
- В каких условиях вы жили в Славянске?
- Нам выделили комнату в штабе, в которой мы забили все окна, чтобы снаружи ночью не было видно света, который создал бы удобную мишень для наших врагов. Были постоянные артобстрелы и взрывы, особенно во время т.н. «односторонного прекращения огня» со стороны киевской хунты, и мы часто проводили ночь во влажном подвале - нашем бомбоубежище. Нам привозили воду, так как ВСУ уничтожили в первую очередь водоснабжение и другие жизненно необходимые объекты. Местные жители иногда были вынуждены набирать воду из луж. Электричество было только первые два дня, а потом свет был только в бомбоубежище от генератора.
- Как к тебе относились ополченцы?
- Отношения между ополченцами были очень хорошими, конечно, было тяжело, но у меня остались самые светлые воспоминания об этом времени. Все помогали друг другу, делились едой, меня воспринимали как сестру.
- Как вас приняли местные жители?
- Местные жители нас приняли хорошо. Однажды на рынке ко мне подошла женщина, стала обнимать меня и говорить, что ополченцы должны защитить Донбасс от фашистов и победить. И таких случаев было много. Я думала, что мы до конца останемся в Славянске, но мы были вынуждены покинуть город, хотя я уверена, что рано или поздно мы освободим Славянск.
-Какой распорядок дня был у вас в Славянске?
- Если мы всю ночь проводили в бомбоубежище, то утром старались поспать несколько часов, а потом занимались информационной работой. Мы ездили в жилые кварталы, фиксировали факты разрушения и смерть мирных жителей. Это было во время так называемого «перемирия», когда Порошенко объявил о прекращении огня. В этот период в Славянске погибло очень много мирных жителей. Украинская армия круглосуточно стреляла по мирным кварталам, уничтожая людей. Это был настоящий геноцид мирного населения. Даже сейчас, когда подписано Минское соглашение, в Донецке не прекращаются боевые действия, постоянно погибают люди от артобстрелов ВСУ, например, Первомайск пострадал не меньше, чем Славянск.
- В чем суть войны за Новороссию?
- В Новороссии идет духовная борьба между добром и злом, между православием и сатанизмом. За все время войны в Новороссии разрушен двадцать один храм и один женский монастырь в честь Иверской иконы Божией Матери недалеко от аэропорта города Донецка. Меня очень радовало, когда над Славянским городским советом реял стяг Спаса Нерукотворного. Многие священники, не боясь смерти, освящали эти знамена в Славянске и Донецке и раздавали командирам. По благословению старца я взяла с собой огромное количество бумажных икон и крестиков, которые раздавала ополченцам. Насколько это было возможно, я проводила среди ополченцев просветительскую работу.
- Какие люди воюют среди ополченцев?
- Среди ополченцев воюют самые разные люди, которых объединяет общая цель - борьба с фашизмом. В основном там воюют местные жители и люди со всех концов Украины, даже из Львова. Также там воюют в небольшом количестве французы, испанцы, немцы и афганцы, даже некоторые мусульмане. Но костяк ополченцев православный, и сам Игорь Стрелков - пример православного человека и воина. Приказы, отданные Стрелковым, говорят сами за себя: запрет употребления нецензурной лексики, сухой закон. Многие ополченцы семейные, некоторые даже многодетные. Я знаю одного ополченца, у которого шестеро детей, и он ушел воевать, не оправдываясь тем, что у него семья и дети, потому что он понимает, что если фашизм победит, то будущее его детей будет печальным. И фашистская идеология, которую ныне стали внедрять в образовательную систему Украины, убивает именно души несчастных детей!
- Ты смогла бы убить человека на войне?
- Когда встает вопрос защиты православной веры и отечества, то убийство не считается грехом, а долгом перед Богом, людьми, как бы странно это ни звучало. Хотя одна только мысль о том, что я могла бы убить человека, меня страшит. Господь сохранил меня от применения оружия, и за это я очень благодарна Ему. Но если бы диверсанты прорвались в наш штаб и угрожали бы людям, я, не задумываясь, взяла бы ПМ или АК, благо, я знаю, как с ними обращаться.
- Маргарита, ты чувствовала помощь Божию на войне?
- Я четко ощущала, что Господь за нас. Один старец сказал, что ополченцы воюют за Христа и со Христом, и если они погибают, то без мытарств достигают Царствия Небесного, так как отдали души за други своя. Есть много свидетельств о чудесах на войне. Мой друг из Киева, замкомбат ополченцев с позывным «Кедр», рассказывал, как однажды они сидели в одном доме в Семеновке и молились, а в это время туда упал снаряд и не взорвался. Они выбежали - и попал второй, который уже взорвался. Никто не пострадал. Есть такая поговорка: «Кто верит в случайность, тот не верит в Бога». Я разговаривала с одним бойцом из его роты, и этот боец рассказал мне, что раньше был пастором в секте Адвентистов Седьмого Дня, но, после того как увидел смелость и самопожертвование православных людей на войне, решил принять Православие. Один командир с позывным Царь рассказывал, что перед одним тяжелым боем он и его бойцы видели на небе образ Господа нашего Иисуса Христа с благословляющей десницей. А другой боец показал мне маленькую бумажную икону святого Архистратига Божия Михаила, которую он держал в нагрудном кармане, и когда рядом с ним однажды взорвался снаряд и полетели осколки, икона защитила его. Он показывал мне эту икону с дырой посередине. Такие чудеса происходили там сплошь и рядом. А когда мы отходили из Славянска, я крепко прижимала к себе Казанскую икону Божией Матери и молилась ей. Верю, что она нам помогла невредимыми выйти из окружения, хотя нашу колонну обстреливали. И благодаря блестящей операции Игоря Стрелкова наш отход обошелся минимальными потерями.
- Кто из священников вас поддерживал?
- Священники, которые нас поддерживали, очень сильно рисковали в будущем пострадать от укро-фашистов и, с другой стороны, быть подверженными репрессиями от своих же архипастырей, так как отнюдь не все архиереи УПЦ МП одобряли помощь ополченцам, но местные священники понимали, что мы стоим за правое дело и, несмотря ни на что, помогали нам. Один священник, например, освятил знамена с ликом Спаса Нерукотворного. В одном храме круглосуточно читали Неусыпаемую Псалтырь и молились за нас. К сожалению, у нас было мало времени молиться, потому что мы круглосуточно были заняты информационной работой и молились только, когда могли. Священники, особенно в Славянске, поддерживали нас, за что мы им искренне благодарны.
- Ваш отход из Славянска многие восприняли очень трагично, и до сих пор не стихают разговоры о том, нужно ли было его оставлять или нет. Что для тебя значит Славянск, и почему вы его оставили?
- Мы сравниваем Славянск со Сталинградом, потому что иногда в таких небольших и вроде бы незначительных местах решается судьба всей войны. Одно название этого города говорит о многом, потому что именно оттуда пошла оборона славянских земель, там шли ожесточенные бои и во время Великой Отечественной Войны. Было жалко и больно покидать Славянск, и я плакала, когда мы отходили. О приказе Стрелкова я узнала за час до отхода, но, учитывая, что везде бывали шпионы и предатели, жертв могло бы быть гораздо больше, если бы Игорь Иванович объявил заранее об отходе. Мы взяли все необходимые вещи и ночью отправились в Донецк колонной около двух тысяч человек (приблизительно тысяча двести ополченцев, а остальные сотрудники штаба и тыла). Наша машина находилась в самом конце колонны, но посередине дороги нашу колонну развернули и мы оказались впереди, тем самым были спасены наши жизни, потому что через некоторое время обстрел колонны начался с конца. Я все время молилась своей любимой иконе Казанской Божьей Матери, и мы остались живы. Но не всем повезло так, как нам. Больше всего пострадали те, кто прикрывал наш отход, например, в одном броневике сгорела девушка. Было очень горько и обидно слышать, как С. Кургинян обвинял Стрелкова в том, что он оставил Славянск, хотя отход из Славянска был единственным выходом, который позволил спасти жизни ополченцев и местных жителей. Он требовал, что мы все дружно погибли в Славянске! Кроме того, он распространил ложь о том, что в начале июля наши силы якобы можно было сопоставить с силами ВСУ. Это просто смешно: ВСУ превосходили нас в живой силе, бронетехнике и вооружении на десятки раз, а авиации у нас вообще не было! Накануне нашего отхода ВСУ усиленно обстреливали мирные кварталы, и погибло около 60 человек. Несмотря ни на что, я убеждена, что Славянск опять будет нашим.
- Как ты относишься к нынешнему перемирию?
- Скептически, потому что вижу, что украинская хунта не придерживается мирных договоренностей и постоянно нарушает это перемирие. Ополченцев обвиняют в том, что они нарушают перемирие, но если украинцы стреляют по ним, они должны как-то противостоять. Перед этим перемирием ополченцы пошли в контрнаступление, и многие бойцы огорчились, узнав о приостановлении наступления. Это перемирие выгодно только Порошенко, потому что он понимает, что иначе проиграет войну. Сейчас Порошенко пользуется моментом, чтобы с помощью НАТО перегруппировать, перевооружать и укрепить свои войска, а потом с новыми силами будет стрелять по Донбассу и Новороссии. Я вижу только один выход - идти в наступление и освобождать Киев. Ведь во время ВОВ никому бы не пришло в голову оставить фашистов в Берлине и только отгородиться от них! Они никогда не успокоятся сами по себе и представляют собой постоянную угрозу не только для Новороссии, но и для самой России! Киевская хунта заявила ведь о том, что собирается взять Крым назад, и Кубань якобы является тоже украинской землей. История показала, что русские, благодаря силе духа, неоднократно побеждали оккупантов. Я верю, что и сейчас это произойдет.
- Ты можешь дать определение русскому духу?
- Я поняла, что такое русский дух еще в Севастополе, когда видела, как люди самоотверженно записывались в отряды самообороны. Русский дух выражается, в первую очередь, в любви к православной вере, святыням и Родине. Русский дух основан на самопожертвовании, поэтому русские непобедимы. На Донбассе я видела, как люди, не думая о себе, пытались помогать, в первую очередь, своим ближним. Самоотверженность и любовь к ближнему - самая главная черта русского духа. В Германии я наблюдала разницу между менталитетами граждан ГДР и ФРГ. В западной части все сосредоточены на себе, на своем «я», отношения между людьми очень холодные, хотя внешне выглядит все очень хорошо. Например, чтобы прийти в гости, надо человека за неделю предупредить. Поэтому западному человеку трудно понять русский дух. Я чистокровная немка, в роду, насколько мне известно, русских нет, но, несмотря на это, Россия мне очень близка. Когда я в первый раз приехала в Россию как паломник, я почувствовала себя как дома, а когда вернулась в Германию, я места себе не находила, скучала по России.
Беседовала Елена Юферева, специально для портала «Православный взгляд»
Продолжение следует...
О том, как Маргарита Зайдлер участвовала в обороне Крыма, можно прочитать в прошлом интервью, которое она дала нашему изданию: http://orthoview.ru/intervyu-s-pravoslavnoj-nemkoj-uchastvuyushhej-v-opolchenii-v-novorossii-margaritoj-zajdler/
http://orthoview.ru/margarita-zajdler-kazanskaya-ikona-bozhej-materi-spasla-nashu-zhizn-pri-otxode-iz-slavyanska/