Ни для кого не секрет, что в основе разрушения Советского Союза и последующей дезинтеграции постсоветского пространства лежала масштабная фальсификация отечественной истории. Под предлогом приобщения к благам и ценностям западной цивилизации нашим народам навязывались всевозможные антиисторические концепции с единственной целью - дискредитировать нашу отечественную историю и сменить ментальность наших людей, лишить их национального самосознания, уважения к своей истории, к своим великим соотечественникам и предкам. Ибо народ, лишенный своей исторической памяти, своего исторического самосознания, прекращает свое историческое бытие, исчезает как народ. Разумеется, главный свой удар фальсификаторы направляли против советской истории как наиболее близкой и осязательной для наших людей и, следовательно, наиболее опасной для дезинтеграционных, антиисторических замыслов фальсификаторов.
Выделим наиболее характерные формы и приведем наиболее используемые примеры фальсификации отечественной истории ХХ века.
1. Важно уяснить, что сам процесс выбора и обоснования исторической темы может быть уже определенной формой фальсификации истории. Это когда несущественная, малозначащая тема изображается крупной и сложной проблемой, давно изученная - якобы не исследованной историками, а бесперспективная, локальная с точки зрения выхода на теоретические знания представляется актуальной и фундаментальной для исторической науки. Зачастую формулируются надуманные темы. К примеру, к какой войне готовился СССР - оборонительной или наступательной? Кто руководил страной во время Великой Отечественной войны - Сталин или Жуков? Очевидно, что сама постановка таких вопросов ориентирует уже на фальсификацию исторических событий.
2. Включение в объект изучения элементов, которые существуют вне предмета исторической науки, ее познавательных задач. К примеру, «бесовщина» по Достоевскому преподносится как действительная история 1861-1917 годов и последующих лет. Политические и религиозно-философские взгляды белой эмиграции о судьбе России трактуются как элементы исторической науки. Мнения писателей, журналистов объявляются в качестве научных фактов в процессе познания истории нашей страны.
Так 4 июня 1991 года в «Комсомольской правде» было опубликовано интервью А.И.Солженицина, которое он дал испанскому телевидению еще в 1976 году. В этом интервью, ссылаясь на «данные» профессора И.Курганова, А.И.Солженицин утверждает, что, дескать, от внутренней войны советского режима против своего народа с 1917 по 1959 годы страна потеряла 110 млн. человек: 66 млн. в результате Гражданской войны и последующей политики советской власти, а 44 млн. - во время Второй мировой войны от пренебрежительного, неряшливого ее ведения. Интервью было опубликовано под названием «Размышления по поводу двух гражданских войн». Смысл этих размышлений сводился к тому, чтобы обелить преступлении фашистов и франкистов в развязанной ими войне против республиканского правительства Испании в 1936-1939 годах, под видом приведения гротескной фальсифицированной статистики якобы преступной политики советского социализма против своего народа. И тем самым внедрить в ума испанцев в 1976 году и в сознание наших граждан в 1991 году, что социализм, так сказать, страшнее фашизма. Логика здесь была та же, что и у Геббельса: чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее поверят. И когда современный фальсификатор Ю.Л.Дьяков в книге «Идеология большевизма и реальный социализм» (М., Тула, 2009) воспроизводит так называемые «расчеты» профессора И.Курганова, которые в 1976 году повторял А.И.Солженицин, то, как правильно заметил российский историк В.Н.Земсков, все эти выводы и обобщения «нельзя назвать иначе, как патологическим отклонением от магистрального направления в данной области исторической науки» [1, с.117].
3. Фабрикация фальсифицированных документов, приписывание документам идей и смыслов, которых они не имели, и абстрагирование от тех функций, которые этим документам предназначались.
В настоящее время общеизвестно, что специально с целью дискредитации Сталина еще в хрущевские времена было сфабриковано подложное «донесение» советского разведчика Рихарда Зорге, якобы датированное 15 июня 1941 года и сообщавшее дату немецкого вторжения - 22 июня 1941 года. «На самом же деле Зорге такого донесения не посылал, так как не знал точной даты немецкого нападения на СССР» [1, с.111].
Или взять так называемую речь Сталина 5 мая 1941 года, которая фальсификаторами используется в качестве свидетельства подготовки СССР к нападению на Германию. А что же было в действительности? Точное название данного документа звучит следующим образом: «Краткая запись выступления на выпуске слушателей академии Красной Армии 5 мая 1941 года». Этот документ был реконструирован по воспоминаниям участников встречи в двух вариантах - русском и немецком. Русский вариант содержит несколько фрагментов: основной текст - речь - выступления в форме тостов. В частности, Сталин сказал: «Проводя оборону нашей страны, мы обязаны действовать наступательным образом. От обороны перейти к военной политике наступательных действий». «Не надо быть военным специалистом, - совершенно правильно указывает Г.Д.Алексеева, - чтобы понять, что речь идет о стратегии во время войны - от обороны к «наступательным действиям», а не о двух типах войн, как это трактуют некоторые современные историки, в том числе Невежин и Сахаров, который, надо заметить, никогда не изучал документов 1940-1941 годов» [2, с.124]. Кстати, глубоко невежественны современные фальсификаторы и в своем понимании морального духа советского общества накануне и во время Великой Отечественной войны. Свою продажную душу и раболепное преклонение перед Западом они пытаются перенести на воинов Красной Армии, изображая последних в виде неких недоразвитых субъектов, уголовников и штрафников, которые боятся и ненавидят Сталина и советскую власть, и воюют с немцами только из-за своей глупости и из-под палки. Так, писатель Владимир Войнович в своем пасквильном романе «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» изобразил советского воина маленьким, кривоногим, с красными ушами, глупым и забитым. А резонерствующий театрал Эльдар Рязанов назвал его «нормальным народным типом, подлинно русским характером». Отличие этих «деятелей искусства» от действительно выдающегося русского писателя Алексея Толстого с его «Русским характером» как раз и представляет собой отличие настоящего писателя-патриота от литературных и театральных пакостников и фальсификаторов. Последним в силу их прозападного лакейства никогда не понять, что могут быть воины, которые способны на высочайший героизм и самопожертвование во имя свободы своей Родины. Знаменитый белорусский скульптор Валентин Занкович, автор главного памятника мемориального комплекса «Хатынь» в казематах Брестской крепости нашел потрясающую надпись, сделанную защитниками крепости, которая широкой общественности еще не известна. Это лаконичные, но обжигающие душу слова: «Нас было пятеро. Мы умрем за Сталина». Вот и вся правда о морально-психологической атмосфере советского общества во время войны. В этих словах весь смысл, дух Великой Отечественной войны, нашей отечественной истории: нравственность, патриотизм и героизм наших людей.
4. Подмена научных знаний об исторических фактах информацией, содержащейся в источниках. Подобный подход приводит к грубым ошибкам. И самая существенная из них - неправомерное отождествление информации, сведений, зафиксированных в документах, с научными знаниями об исторических фактах. Вторая ошибка - это включение информации в научный текст без ее анализа и критической оценки, т.е. без научного осмысления, в форме пересказа источника. Именно при таком подходе и осуществляется фальсификация истории даже помимо сознания самого исследователя. Чтобы этого не происходило, необходимо провести всесторонний анализ источника. Лишь только после всестороннего анализа информация, содержащаяся в источнике, превращается в научное знание, которое уже используется историком в процессе познания тех или других исторических событий. Научное знание, приобретенное в результате всестороннего анализа сведений, содержащихся в источнике, зачастую играет и верификационную роль в определении достоверности ранее полученных научных знаний.
5. В частности, это касается и так называемой концепции тоталитаризма, которую нынешние фальсификаторы и просто недалекие историки положили в основу изучения отечественной истории ХХ века. Американский историк Стивен Коэн в своей книге «Переосмысливая советский опыт: политика и история с 1917 года», изданной на русском языке в 1986 году, констатировал: «Все советологические концепции, созданные вне подлинной истории, социологии, культуры и даже подлинной политики, получили наиболее полное воплощение в «тоталитарной модели» 1953-1956 гг.» [2, с.101]. Стивен Коэн указывает, что эти исследования финансировались не только частными фондами (Рокфеллера, Карнеги), но и Министерством обороны, ЦРУ США. Кстати, советское Министерство обороны, КГБ такой деятельностью никогда не занимались, и в этом отношении американистика, англоведение в СССР приобретали иной тип развития в системе научных знаний, где история зарубежных стран освещалась более корректно, чем это имело место в западной советологии, в которой, по словам С.Коэна, антикоммунизм и антисоветизм стали источником и базой для появления «тоталитарной школы», модели тоталитаризма. Анализируя позиции авторов «тоталитарной школы» Коэн пришел к выводу, что «они стали отождествлять сталинскую Россию с гитлеровской Германией, советский коммунизм с нацизмом и т.д.» [2, с.102]. Вот откуда, оказывается, заимствовали сегодняшние доморощенные фальсификаторы свои убогие идейки об отождествлении Сталина с Гитлером и СССР с фашистской Германией. Из фашистской и западной реакционной историографии 1940-1950 годов.
Важно отметить, что многие западные советологи полностью отвергли концепцию тоталитаризма, придя к выводу, что ее несоответствия и идеологические обертоны слишком очевидны и что единственная ее функция состоит в навешивании оскорбительных ярлыков на советскую систему правления. Как отметил американский историк М.Карпович, научные труды в США «слишком часто создавались в атмосфере лютой ненависти к нынешнему русскому (советскому -Л.К.) режиму» [2,c.129].
Таким образом, заключает российский историк Г.Д.Алексеева, «заимствованный из американской советологии 1940-1960 гг. тоталитаризм и его многословное тиражирование в академической литературе 1990-2010 гг. стало свидетельством не только теоретической беспомощности появившихся противников советской власти и науки. По причине научного бессилия, нравственной деградации, предательства историки превратились в проповедников западных канонов, которые, потеряв научное содержание в США уже в 1960-е гг., в России 1990-х гг. стали играть идеологическую и политическую роль без какой-либо существенной научной перспективы» [2, с.103].
В 2015 году великое событие в нашем историческом календаре - 70-летие победы советского народа в Великой Отечественной войне над немецко-фашистскими захватчиками. В этом плане есть резон остановиться еще на некоторых фальсификациях, связанных с событиями Великой Отечественной войны.
Известно, что фальсификаторы, пытаясь дискредитировать великий подвиг наших народов в годы Великой Отечественной войны внедряли в массовое сознание установку, что руководство СССР будто бы всех пленных воинов Красной Армии записало в разряд предателей. Это была сознательная кощунственная фальсификация, когда Сталину приписывалось выражение - «у нас нет пленных, у нас есть предатели». На самом же деле эта фальсификация была сочинена в писательско-публицистической среде в 1956 году на волне критики культа личности Сталина. Эта фальсификация до сих пор имеет широкое хождение в публицистике, кинофильмах, художественной литературе.
Следует заметить, что в уголовном законодательстве СССР не фигурировало такое «преступление», как «сдача в плен». В статье 193 тогдашнего Уголовного кодекса РСФСР в перечне воинских преступлений было зафиксировано: «Сдача в плен, не вызывавшаяся боевой обстановкой» [3, с.251]. Само собой разумеется, что понятия «сдача в плен» и «сдача в плен, не вызывавшаяся боевой обстановкой» - не тождественные понятия. Поэтому не существовало никакого отождествления понятий «пленные» и «предатели». К предателям относились те, кто таковыми и являлись на деле (полицаи, каратели, выпускники разведывательно-диверсионных школ, чиновники оккупационной администрации и т.п.), а к военнопленным такое определение в принципе не применялось.
Фальсификаторы Великой Отечественной войны сочинили также миф о неких «расстрельных списках», «расстрелах» части репатриантов, т.е. возвращающихся людей в СССР (военнопленных, остарбайтеров, перемещенных лиц, коллаборационистов) якобы сразу же по прибытии в советские сборные пункты. Это была также чудовищная ложь. Правда в том, что подавляющее большинство репатриантов не подвергалось не только никаким расстрелам, но даже и каким-либо репрессиям. Парадокс здесь состоял в том, что многие прямые пособники фашистов были удивлены тем, что в СССР с ними обошлись далеко не так сурово, как они ожидали.
Приведем показательный пример. Летом 1944 года при наступлении англо-американских войск во Франции к ним попадало в плен большое количество немецких солдат и офицеров, которых обычно направляли в лагеря на территории Англии. Вскоре выяснилось, что часть этих пленных не понимает по-немецки и что это, оказывается, бывшие красноармейцы, попавшие в немецкий плен и поступившие затем на службу в немецкую армию. По статье 193 тогдашнего Уголовного Кодекса РСФСР за переход военнослужащих на сторону противника в военное время предусматривалось только одно наказание - смертная казнь с конфискацией имущества. Англичане знали об этом, но, тем не менее, поставили в известность Москву об этих лицах и попросили забрать их в СССР. 31 октября 1944 года 9 907 репатриантов на двух английских кораблях были направлены в Мурманск, куда они прибыли 6 ноября 1944 года. Среди этих репатриантов, перешедших на службу в немецкую армию, высказывались предположения, что их расстреляют сразу же на мурманской пристани. Однако официальные советские представители объяснили, что Советское правительство их простило и что они не только не будут расстреляны, но и вообще освобождаются от привлечения к уголовной ответственности за измену Родине. Больше года эти люди проходили проверку в спецлагере НКВД, а затем были направлены на 6-летнее спецпоселение. В 1952 году большинство из них было освобождено, причем в их анкетах не значилось никакой судимости, а время работы на спецпоселении было зачтено в трудовой стаж.
Антисоветчики-фальсификаторы, критикующие англо-американцев за выдачу Советскому Союзу этих людей, не улавливают одну тонкость в тогдашней психологии английских и американских политиков и чиновников. А эта тонкость заключена в том, что англичане и американцы вполне могли предполагать, что попавшие к ним в плен в немецкой военной форме бывшие красноармейцы, на самом деле являются людьми Сталина и выполняют какую-то роль в его политической игре. Отсюда, естественно, рождалось желание побыстрее очистить от них Западную Европу, а следовательно, вернуть их всех в СССР. «Позднее, - как отмечает российский историк В.Н.Земсков, - англо-американцы в какой-то мере отрешились от указанных подозрений, но до этого успели выдать советским властям немало активных противников большевизма и Советской власти» [3, с.252].
Здесь надо иметь в виду и то обстоятельство, что приближающаяся победа СССР над фашистской Германией во многом способствовала гуманизации политики в отношении военнопленных и интернированных гражданских лиц вплоть до обещания непривлечения к уголовной ответственности тех из них, кто поступил на военную службу к противнику и совершил действия в ущерб интересам СССР в результате фашистского насилия и террора над советскими военнопленными. Это относилось и к упомянутым репатриантам, прибывшим 6 ноября 1944 года в Мурманск, так как было известно, что они в массе своей поступили на военную службу к противнику, не выдержав пытки голодом и жестокого обращения в немецких лагерях. Поэтому никак нельзя согласиться с распространенной фальсификацией в литературе и публицистике репатриации советских граждан исключительно как якобы нарушения прав человека или даже гуманитарного преступления. Абсолютно прав В.Н.Земсков, что «в основе этого процесса, несмотря на все имевшие место издержки и негативные явления, лежала естественная и волнующая эпопея обретения Родины большими массами людей, насильственно лишенных ее чужеземными завоевателями» [3, с.267].
И последнее, что необходимо отметить, говоря о фальсификации отечественной истории ХХ века. Это о так называемых сталинских репрессиях. Общественному сознанию постсоветских стран усиленно навязывается извращенное представление о том, что в СССР большинство населения пострадало от репрессий и якобы было ими запугано. Важно отметить, что разоблачение этой фальшивки было сделано не только объективными отечественными историками, но и западными. В этом плане представляют интерес выводы американского историка Роберта Терстона, издавшего в 1996 году монографию «Жизнь и террор в сталинской России. 1934-1941».
Вот к каким выводам на основе документальных фактов и статистики пришел американский историк. «Система сталинского террора в том виде, в каком она описывалась предшествующими поколениями западных исследователей, никогда не существовала. Влияние террора на советское общество в сталинские годы не было значительным, массового страха перед репрессиями в 1930-е годы в Советском Союзе не было. Репрессии имели ограниченный характер и не коснулись большинства советского народа. Советское общество, скорее, поддерживало сталинский режим, чем боялось его. Большинству людей сталинская система обеспечивала возможность продвижения вверх и участие в общественной жизни» [4].
Не надо быть специалистом, чтобы не признать абсолютную правильность выводов Роберта Терстона. Даже больше. Сложившаяся в довоенные годы социально-политическая система в сознании многомиллионных масс народа прочно ассоциировалась с идеалами справедливости, дружбы и прогресса. И советская цивилизация однозначно расценивалась подавляющим большинством наших граждан как самая гуманная и справедливая на всей нашей планете. И это было так в действительности.
Лев Евстафьевич Криштапович,
доктор философских наук, профессор БГУКИ
- Земсков, В.Н. О масштабах политических репрессий в СССР // Политическое просвещение. - М., 2012. - № 1.
- Алексеева, Г.Д., Маныкин, А.В. Историческая наука в России XXI века / Г.Д.Алексеева, А.В.Маныкин. - М., 2011.
- Земсков, В.Н. Народ и война: страницы истории советского народа накануне и в годы Великой Отечественной войны. 1938-1945 / В.Н.Земсков. - М., 2014.
- Thurston, R. Life and Terror in Stalin's Russia 1934-1941 / R.Thurston. - New Haven, 1996.
