У
нас в гостях дочь Героя Советского Союза легендарного лётчика-истребителя Петра
Андреевича Пилютова (1906-1960). Тамара Петровна бережно положила на стол
семейный альбом с фотографиями и биографией отца, написанной им самим. «Знаете,
сейчас вышла книга об отце, но там столько лжи! Сёстры появились, брат какой-то...
А единственные папины родственники - тётя Агата и дядя Ваня». - «Тамара
Петровна, тогда расскажите о своём папе то, что сами помните. Каким он был
отцом, мужем? Вся страна знает его как героя, а каким он был человеком?» Тамара
Петровна вскинула на меня незабудковые глаза, улыбнулась.
Папа родился в деревне Лучин в Белоруссии, но жил на Урале с дедом. Дед был человеком суровым и воспитывал папу жёстко, опираясь на вековые патриархальные устои. Мне рассказывали, как однажды папа - молодой ещё парень - присел сыграть в карты с мужиками. А соседская девчонка углядела это, примчалась к деду и пропела: «А ваш Петька в карты играет за сараями». Дед, ни слова не говоря, зашёл в хлев, снял вожжи и так отходил ими бедного папу, что тот неделю мог только на животе лежать. Но уж карты в руки никогда больше не брал. Меня папа воспитывал совсем по-другому. Знаете, каким он папой был?!
Самые счастливые годы моего детства прошли в уссурийской тайге, где служил отец. Когда я была маленькой, ночью, бывало, заплачу, так утешал и носил меня на руках папа, не мама. И никогда не ругал. Получили мы как-то паёк на семью - сгущёнку, мешок муки, сахар, яйца, консервы... Я, дождавшись, когда мама с папой уйдут на службу, вскрыла мешок муки и весь рассыпала по квартире, будто снег шёл. Мама бранила меня, вспомнила даже, что когда была на восьмом месяце беременности, я так повернулась у неё в животе, что она чуть не умерла. «Вот, ты уже тогда злодейка была», - корила она. Поэтому я все дни проводила не дома с мамой, а на аэродроме. И на обед бегала к папе в столовую - лётчикам положен был стакан мороженого, и папа отдавал его мне. А ещё им выдавали плитку шоколада во время полётов, он сам не ел, приносил мне. Однажды я поссорилась с мамой и спряталась в курятнике - все семьи военных держали свиней, уток, кур, - и весь гарнизон искал меня, прочёсывая уссурийскую тайгу, где и тигры водились. Ночью мне надоело прятаться, и я вылезла, папа взял меня за плечи и сказал только: «Тома, никогда больше так не делай». И всё! Мне стало так стыдно... Папа всегда брал меня с собой на охоту. Наш сеттер Браун и я устраивались впереди него на широком бензобаке мотоцикла и - вперёд. Однажды мы попали в сильную пургу. Папа снял с себя одежду, укутал меня и посадил на мотоцикл, а сам тащил его несколько километров, вырывая из ледяных объятий сугробов, выраставших в считанные минуты. Это при том, что папа не был силачом и великаном: во времена, когда авиация только зарождалась, в лётчики не брали высоких людей - они были бы хорошей мишенью для врага. Ещё папа очень любил пионы и ирисы. Приносил их домой охапками. Теперь я приношу их ему на могилку...
А служить в армии папа начал в ноябре 1928 года в полку связи, но мечтал быть лётчиком. К сожалению, у него была аритмия сердца, и медики сказали: нет. Тогда он закончил училище, готовящее бортмехаников. А в 1934 году случилась трагедия с экспедицией Челюскина. Помните, в феврале 1934 года раздавленный льдами в Чукотском море затонул пароход «Челюскин». Один человек погиб, а 104 члена экипажа высадились на лёд Северного Ледовитого океана. Случай неслыханный! Сталин отдал приказ отправить за челюскинцами спасателей на пяти самолётах. Мы тогда жили в г.Спасске-Дальнем, в одноэтажных домиках у аэродрома. Самолёты тех лет могли садиться хоть на картофельном поле, а спасский аэродром представлял собой луг среди сопок, который военнослужащие «причёсывали» крестьянскими косами. Однажды вечером папа сказал маме: «Таня, меня отправляют, кажется, куда-то на Север». - «Почему ты решил, что на Север»? - спросила мама. - «Выдали крепдешиновое бельё и одежду на гагачьем пуху и из собачьего меха». В царской армии, кстати, все офицеры ходили в крепдешиновом белье - в нём вши не живут. Спасать челюскинцев папа полетел бортмехаником на самолёте лётчика В.Молокова. Но как перевезти столько людей на двухместных самолётах? Тут папа увидел большие ящики из-под грузовых парашютов. Идея! Ящики обили мехом и в них, закреплённых между крыльями самолётов, вывозили людей. Молоков сделал девять рейсов, ведя свой «Р-5» низко, всего в 100-200 метрах над льдами, и вывез на Большую землю 36 человек. Тем же способом папа уговорил вывезти сибирских лаек - по четыре в каждом ящике, жаль было оставлять этих благородных псов погибать голодной смертью на дрейфующей льдине.
А
дальше всё было как в сказке. Челюскинцев и их спасателей с семьями торжественно
встречали в Москве. В Кремле был накрыт стол. Мы, дети, во все глаза
рассматривали невиданные яства. Ко мне подошёл мужчина - это был маршал
Ворошилов, - спросил: «Что ты хочешь?» Я подумала и ответила: «Щей!» А щей-то и
не оказалось. Как все хохотали: дочка Пилютова щей попросила!.. За спасение
челюскинцев папа получил свой первый из четырёх орденов Ленина. Орден имел
порядковый номер 40. То есть до него орден Ленина получили только 39 человек. А
от имени Сталина - библиотеку русской классики и два велосипеда, вот какие
замечательные подарки делало раньше наше правительство. Ворошилов на приёме
спросил героев-спасателей: «Ну, у кого какие пожелания, просьбы?» Кто-то хотел
машину, кто-то - квартиру... А папа сказал: «Хочу быть лётчиком». - «Так в чём
дело? - удивился Ворошилов. - Бумагу мне». Он написал: «Немедленно принять
Пилютова Петра Андреевича в Качинскую военную школу лётчиков» и скрепил печатью
и подписью: К.Ворошилов. Конечно, папа умолчал о проблемах с сердцем, но с таким
ходатайством кто бы ему отказал? Так осуществилась папина мечта. Ему было уже
30 лет, и он был самым старым курсантом.
А вот, видите, фотография плаката со словами из приказа товарища Сталина: «Основная и главная задача наших истребителей заключается в том, чтобы в первую очередь уничтожать вражеских бомбардировщиков». И папа вскоре доказал, что он один из лучших лётчиков-истребителей и что не зря за него поручился маршал Ворошилов. Он участвовал в Хасанских боях в 1938 году, которые происходили из-за оспаривания Японией принадлежности территорий у озера Хасан и реки Туманная. Участвовал в советско-финляндской войне 1939-1940 годов. Защищал Родину в Великую Отечественную войну - был заместителем командира 154-го истребительного авиационного полка (39-я Истребительная авиационная дивизия, 13-я Воздушная армия, Ленинградский фронт). Совершил 1945 боевых вылетов, сбил 17 самолётов противника.
Самый знаменитый его бой, за что папа получил звание Героя Советского Союза, произошёл 17 декабря 1941 года. Он в одиночку на своём истребителе сопровождал через Ладожское озеро девять наших транспортных самолётов, эвакуировавших из осаждённого Ленинграда людей. Когда появились шесть вражеских самолётов, папе пришлось вступить с ними в бой. Ему удалось сбить два «Хейнкеля-113», но и его подбили. Пока шёл воздушный бой, наши транспортники благополучно улетели. Когда папин самолёт упал на лёд Ладоги, папа, получивший множество осколочных ранений, спрятался под мотор самолёта, где его потом нашёл крестьянин, наблюдавший из леса за его боем с шестью противниками, и увёз в госпиталь. То, что папа выжил в этом бою, неудивительно, в своё время он все экзамены - вход в круг, пикирование, дальний полёт, выход из атаки, открытие огня, планирование, разгон по спирали... - сдал на отлично. Что тоже неудивительно, поскольку папа в учебке летал не только за себя, но и за курсанта Лямпе, который любил погулять. К тому же, как бывший бортмеханик, он знал самолёт до последнего винтика.
А ещё когда мы жили на Дальнем Востоке, у лётчиков была забава: на длинной верёвке привязывали к самолёту шар, и нужно было, крутясь в воздухе, сбить его. Ну, как кошка, что за своим хвостом гоняется. Также мне врезалась в память папина привычка поворачиваться всем корпусом, когда его окликали. Никогда головы не повернёт! Потому что если в полёте начал вертеть головой - тебя непременно убьют, ведь раньше летали в открытых кабинах. Лётчики соблюдали это правило даже в повседневной жизни.
Участвовал папа и в военном конфликте (уже после Второй мировой войны) между Америкой и Кореей, летал на корейских самолётах, хотя в личном деле было написано: командировка. Когда дядя Петя Покрышев - папин друг - сбил однажды американца, тот выпрыгнул с парашютом. А у русских лётчиков было негласное правило: парашютистов не добивать. Тот американец донёс своему командованию, что его сбил русоволосый парень, не похожий на корейца, и Америка прислала ноту протеста нашему правительству... Кстати, папа говорил: «Лучшие лётчики - русские и немцы. Американцам, финнам и японцам я не поставил бы и ноля по высшему пилотажу. Когда я разворачивался и сбивал их «с брюха», они ничего не могли сделать, даже в пике уйти».
Когда нас перевели под Ленинград, у папы в полку завёлся шпион. Папа рассказывал: «Не успеет наш самолёт ещё приземлиться, а уж немцы знают о том и начинают бомбить». Вычислили его случайно. Прибыла партия английских самолётов, которые не могли работать в наших погодных условиях. Чтобы усовершенствовать их, нужно была кое-что перепаять, а для этого требовалось серебро. Папа с товарищем поехали к священнику, вдруг у того осталось что-то из церковной утвари. А предатель быстренько написал на них рапорт: мол, поехали к священнослужителю, а зачем поехали - умолчал. Но командование-то знало... Папа получил английский крест за то, что переделывал английские самолёты.
Папа летал на 33 самолётах - Р-1, Р-5, И-13, УТИ-4, ЯК-11... А в 1955 году ушёл в отставку, совершив 12 января свой последний полёт. Когда папы не стало, я все его награды - четыре ордена Ленина, три ордена Красного Знамени, медали - сдала в музей Петропавловской крепости, побоялась дома держать, могут ограбить. Сейчас нет уважения ни к ветеранам, ни даже к Героям Советского Союза, будто мы живём на территории вражеского государства. Но это такие мужчины, как мой папа, защищали Родину, освобождали Ленинград от блокады. Помните об этом. Это нужно не мёртвым, это нужно живым - нам с вами.
Записала Ирина РУБЦОВА
