культура: В нашей стране Первую мировую называют «забытой войной»...
Ковальчук: Действительно, эта тема в России
недосказана. В советское время отношение к «империалистической войне»
было отрицательным. Политические изменения 1917 года отодвинули ее на
второй план. Погибшие - а с нашей стороны их оказалось около двух
миллионов - забыты. За это время не было поставлено ни одного памятника,
посвященного героям «Великой войны». В том числе и потому, что часть из
них осталась приверженцами царской России. Для европейских же
государств Первая мировая значит не меньше Второй.
Последние двадцать лет ходили разговоры о том, что нужно восполнить пробел - создать произведения, рассказывающие о подвигах русских солдат и офицеров.
В 2014-м мир отмечает столетие начала Первой мировой войны. Было решено установить в России несколько памятников, главный - на Поклонной горе. Место идеологически правильное: там находится мемориальный комплекс Победы в Великой Отечественной войне, рядом - Триумфальная арка, посвященная победе над Наполеоном. И между ними, на своеобразной оси, будет установлен монумент героям Первой мировой, который усилит историческую и духовную связь ратных подвигов русского народа.
культура: Один из его элементов - большой развевающийся флаг - на макете раскрашен. Останется ли он таким в оригинале?
Ковальчук: Да. Хотим ввести бело-сине-красный цвет в
бронзу. И показать триколор как знамя, связывающее историю России
нескольких столетий. Его первое изображение появилось в конце XVII века.
Потом он уступил место другим флагам, но всегда возвращался. Мы знаем,
что с ним не шли в бой в 1914-м, хотя он был утвержден как
государственный флаг России в 1896 году. Для нас триколор - один из
символов страны, связывающий различные этапы ее истории. Эта сложная,
пространственная скульптурная композиция изображает знамя в движении:
Россия проходит через испытания и трагедии XX века, совершая прорыв в
будущее.
культура: У скульптур, окруживших флаг, есть реальные прототипы?
Ковальчук: Конечно. Скажем, композиция «Пьета»
посвящена подвигу сестер милосердия. Одной из фигур придано портретное
сходство с великой княгиней Елизаветой Федоровной, основательницей
московской Марфо-Мариинской обители, много сделавшей для помощи раненым.
Или композиция на обратной стороне знамени - «Атака кавалерии». Нижняя
скульптура - казак, прототипом которого является легендарный в то время
Козьма Крючков, первый георгиевский кавалер войны 1914 года. Будет
изображен и генерал Брусилов, без которого нельзя представить Первую
мировую войну.
Впрочем, некоторые образы - собирательные. Доминантой памятника является фигура русского солдата XX века. Нам хотелось, чтобы на Поклонной горе появился символ простого человека, ставшего воином в тяжелое для страны время. Обычный солдат - главное действующее лицо любой войны. В данном случае - это герой, георгиевский кавалер, прошедший через суровые военные испытания, с честью выполнивший свой долг. Изображение не парадное - он устал, но держится с достоинством.
Третий элемент - гранитная скамья, на которой со стороны Кутузовского проспекта будет видна надпись: «Героям Первой мировой войны». В этом проекте мы хотим совместить традицию классического памятника и реалистической скульптуры с современным средовым дизайном. Зритель должен почувствовать время создания монумента.
культура: Не боитесь исторических ошибок?
Ковальчук: Этот проект мы делаем по заказу Российского
военно-исторического общества, представители которого следят за
соответствием элементов памятника. Вообще художественным произведениям
свойственны обобщения - не всегда нужно лепить с той точностью, которая
требуется, например, для восковых фигур. И все же постараемся верно
передать одежду, оружие...
культура: Значит, история, как с «Прощанием славянки», не повторится?
Ковальчук: Там, видимо, произошло какое-то
недоразумение, и оно технически исправимо. Будем стремиться к тому,
чтобы искажений не было. Вот, скажем, солдатские сапоги - обувь, мало
подверженная влиянию моды. За 25 лет, которые прошли между мировыми
войнами, они почти не изменились. И все же, когда я лепил, попросил
фотографии. И понял: нужно кое-что подкорректировать.
культура: С 2009 года Вы председатель правления Союза художников России. Стремятся ли нынешние художники попасть в Союз?
Ковальчук: Да, потому что не все могут сами решать
проблемы, связанные с организацией творческого процесса. В первую
очередь, помогаем с мастерскими: пытаемся договориться с властями о
льготной аренде или безвозмездном пользовании творческими студиями. Это
один из самых важных вопросов. Сегодня у нас около ста отделений во всех
регионах страны, некоторым уже 80 лет. В Союзе состоят более 12 тысяч
художников. В минувшем году осуществили большой проект «Россия XII»,
который проходит раз в пять лет и начинается со смотров во всех
федеральных округах. Главная выставка была в Москве, на ней показали
около двух тысяч работ. Основная задача - представить изобразительное
искусство современной России из всех регионов.
культура: Планируете работать с крымскими художниками?
Ковальчук: В настоящее время обсуждаем вопрос создания
отделений СХ в Симферополе и Севастополе. Крым был любимым местом многих
мастеров - Айвазовского, Коровина, Волошина, наших современников,
работавших в доме творчества в Гурзуфе или на студенческих базах
Суриковского и Репинского институтов. Надеемся, что будущая совместная
деятельность окажется полезной как крымским художникам, так и мастерам,
живущим по всей России.
культура: Что Вы думаете о проекте Основ государственной культурной политики, опубликованном в предыдущем номере «Культуры»?
Ковальчук: Деятели культуры ждали его много лет. Ведь
последний принятый закон - Основы законодательства РФ о культуре -
датируется 1992 годом. Затем последовали неудачные попытки принятия
других документов... Видимо, не было единого понимания проблем этой
сферы. Хотя его не существует и сегодня. Но есть уверенность в
необходимости изменить отношение к культуре. Причем не только в
творческом сообществе, но и у большинства граждан. Очевидно, что без
глубокого анализа и выработки нового подхода к пониманию миссии культуры
для современной России невозможно гармоничное развитие общества. А наша
культура, которая внесла огромный вклад в общемировой процесс, не
должна восприниматься только через достижения XIX-XX веков. Объявленный
президентом Год культуры должен стать началом многолетнего пути
реализации Основ государственной культурной политики. После
общественного обсуждения и принятия окончательной редакции документа
нужно разрабатывать Закон о культуре, другие законы и подзаконные акты.
Ведь осуществление Основ потребует серьезной реформы в структурах
управления, создания условий для выработки принципов
общественно-государственного партнерства.
культура: Как относитесь к госзаказу?
Ковальчук: В монументальном искусстве он сохранился.
Российские скульпторы и художники-монументалисты создают памятники,
мемориальные композиции, мозаики, витражи. Но в этой системе работают
лишь пять - десять процентов мастеров. Существует термин - «большая
картина». Для таких произведений госзаказ необходим - мало кто из
художников потянет создание серьезного полотна. Очень трудно год
работать над исторической картиной, углубляться в литературу, а потом
думать, куда ее пристроить и как прокормить семью. Проще написать
небольшой натюрморт и продать его. В следующем году будет отмечаться
70-летие Победы. Нынешние художники редко обращаются к подобным темам. А
ведь свежий взгляд на события 1941-1945 годов интересен. Появляются же
новые фильмы, книги... Союз художников собирается организовать
творческую группу из художников молодого поколения с выездом на пленэр
на Академическую дачу, где сформировалось большое количество известных
современных художников. Бесплатно. Чтобы месяц работать над картинами на
военную тему. Глядишь, кто-нибудь замахнется на создание масштабного
полотна.
культура: Российские вузы лихорадит - реформы одна за другой. Затронули они художественные институты?
Ковальчук: Да, это коснулось и нас. Для сохранения
профессиональной школы много делает Российская академия художеств. Лицеи
и вузы в Москве и Петербурге реализуют принципы, заложенные в основе
российской системы художественного образования, существующей более 250
лет. Преемственность, неразрывность процесса обучения, высокий
профессионализм педагогов-академиков РАХ дают прекрасный результат. Это
признано во всем мире. Те, кто хочет получить классическое
художественное образование, едут к нам. Яркий пример - студенты из
Китая. Наша школа конкурентноспособна, и ее нельзя разрушать, хотя время
вносит свои коррективы. Пытаются выстроить новые подходы ведущие
художественно-промышленные вузы - имени Строганова и Штиглица.
культура: Галереи как институции могут конкурировать с Союзом художников?
Ковальчук: У нас разные задачи. Галерея в основном
коммерческое предприятие. Некоторые проводят свою политику: ищут
художников, работающих в нужном формате. Но большинство - просто
зарабатывают. Конечно, это помогает выживать отдельным художникам. Но о
социальной поддержке в целом речь не идет. К нам же приходят люди,
окончившие профессиональные вузы. Которым близки традиционные выставки и
такие понятия, как образность и духовность, традиция и мастерство. Они
бесплатно участвуют в коллективных выставках, проходящих во всех
регионах страны. Приветствую новую форму создания частных музеев, где
инвестор становится меценатом. Один из ярких примеров - Институт
русского реалистического искусства. Есть и другие...
культура: В Европе обучение на актуального художника часто не предполагает привычных предметов - живописи, рисунка...
Ковальчук: К сожалению, да. Многие считают, что
профессия не нужна. Не соглашусь. Сначала необходимо получить базу, а
потом уже экспериментировать - но не через хулиганство или эпатаж.
Профессионал многое может себе позволить - если делает это осмысленно.
Например, Пикассо. Гениальный художник с прекрасной школой, и я
восхищаюсь многими его вещами. Но не нужно выдавать опусы любителей, не
овладевших мастерством, за откровение мастера.
культура: И все-таки - в нынешней ситуации у классического искусства есть перспективы?
Ковальчук: В двадцатом веке произошли глобальные
изменения. «Черный квадрат» Малевича, о котором столько спорят, стал
манифестом - отрицанием старого и провозглашением нового отношения к
искусству. В итоге существует два направления. В Советском Союзе, в силу
ряда причин, хорошо развивалось классическое искусство. А на Западе
стала важна идея и формальная сторона произведения. У нас это появилось
лишь в конце 80-х - начале 90-х. И сегодня в России соседствуют
традиционное и актуальное искусство, причем 80-90 процентов художников
создают классические произведения. На Западе наоборот - лишь 10-20. И в
России представители двух разных направлений часто не воспринимают друг
друга, что не совсем нормально. Мы, художники, живущие сегодня, создаем
современное искусство, а время и эксперты нас рассудят. Хотя, мне
кажется, чем дальше будем отдаляться от классической традиции, тем
больше будут цениться школа и мастерство.
культура: Вы автор более полусотни памятников. Не мешает работе высокая должность?
Ковальчук: Эта проблема любого активного человека -
времени на все не хватает. Но одновременно учишься концентрироваться. И
когда у тебя есть только два или три часа, стремишься использовать их
плодотворно. Творческий процесс идет постоянно. Находясь в автомобиле
или на не очень важном мероприятии, обдумываешь многое. И когда,
наконец, добираешься до мастерской, работаешь быстро.
культура: Российскую академию художеств тоже возглавляет скульптор-монументалист - Зураб Церетели. Чем объясните?
Ковальчук: Дело не в профессии. Важно, что Зураб
Константинович очень много делает для академии. А его опыт в решении
сложных вопросов при создании монументальных произведений помогает
справляться и с общественными делами.
культура: Небольшие скульптуры Вас не привлекают?
Ковальчук: Раньше, в конце 80-х и в 90-е, когда почти
не было заказов, делал в основном станковые вещи и с удовольствием
занимался мелкой пластикой. Но вообще я художник-монументалист по
образованию. Вырос в семье архитектора. Поэтому мне интересно создавать
скульптуру для городского пространства или парковой зоны. Она должна
быть органично вписана в ландшафт, где ее увидит много людей.
Выставочные, станковые произведения, в которых можно экспериментировать,
бывают интересными, острыми и даже спорными. В монументальной работе
больше ответственности - она ставится на десятилетия или даже на века. И
здесь лучше не ошибаться.