Звали
её Ксенией. Когда ей было пять лет, мама её умерла. Вскорости отец
женился снова. Мачеха с падчерицей не поладили, и Ксения начала убегать
из дома. Отец вроде бы пытался её ловить, но, видимо, не очень-то
старался, и вскоре Ксюша окончательно переселилась на улицу. Жила в
метро, в вентиляционных люках - ну и понятно, что там была за компания,
что за публика ходила вокруг. Ксения и клей нюхала, и морилку... У нас
ведь морилку кому угодно продадут: ребёнку так ребёнку - какая разница,
лишь бы деньги платили!
Трижды она была беременна; что случилось с двумя первыми детьми, об
этом история умалчивает; а когда Ксения восьмой месяц носила третьего,
добрые люди подобрали её возле станции метро и привели в сестричество
свв.Елисаветы и Варвары при храме Иверской иконы Божией Матери, что на
проспекте Коллонтай. Было ей тогда 22 года, но по уму - дитя
неразумное. Отмыли её сёстры, покормили. Молиться научили - хотя бы
показали, как это делается, рассказали самыми простыми словами о Боге, о
Церкви, о покаянии, о Причастии... Родила Ксения вскорости.
Вы думаете, на этом конец истории? Какое там!
Ксения как была вольной птицей, так и осталась: по-прежнему жила на
улице, по-прежнему зналась со своими дружками... Но, с другой стороны, и в
храм иногда возвращалась: уже дало Божие слово росток в её душе -
слабенький пока, но живой. Ну и, конечно, сёстры покормят всегда,
обогреют, помоют... Бывает, позвонит среди ночи руководительнице
сестричества Наталье Витальевне Колесниковой: «Наталья
Витальевна, я есть хочу!» - «А ты где находишься, Ксения?» - «А
там-то!» И мчится Наталья Витальевна ночью через весь город в какой-то
очередной наркоманский притон. Или придёт Ксюша к Наталье Витальевне в
гости - ночью, разумеется... А голова в тумане, код парадного не помнит -
и кричит под окнами на весь Весёлый Посёлок: «Эй, открывайте! Я
голодная! Закрылись тут, сволочи православные, а я есть хочу!»
Как с ней прикажете работать? И главное, зачем?
- У меня все спрашивали, - вспоминает Н.В. Колесникова, - зачем я
вожусь с подобными людьми. Нет, даже не «с людьми» говорили, - «с
грязью»! «Зачем копаетесь в этой грязи? Разве мало нормальных людей,
которым нужна помощь?» А что на это ответить? Такой нам путь от Бога
указан, - путь нашего сестричества, нашего Иверского прихода... Но без
настоятеля, без отца Геннадия, конечно, мы бы эту работу не осилили.
Иверский приход - особый. В этом храме вместе с
обыкновенными прихожанами молятся бездомные, наркоманы, алкоголики,
недавно вышедшие на свободу зэки... А ещё люди, как говорится, «больные
на голову»: на окормлении у храма Психоневрологический интернат № 10.
Настоятель Иверского храма - протоиерей Геннадий Никитин. Я спросил у отца Геннадия:
- Как вы не боитесь заниматься такими людьми? На других приходах
настоятели не очень-то любят подобную публику, и это понятно:
ненадёжный народ...
- Да и я их не слишком люблю, - пожал плечами батюшка. - Но кто-то же
должен и такими людьми заниматься. Трудно - ясно, что трудно. А что
делать, если человек приходит к нам и просит помощи? Иногда из милиции к
нам направляют - так прямо и говорят в отделении: «Идите в Иверский
храм, там помогут!» Они и идут. Да, это люди в большинстве своём
ненадёжные: после долгой пьянки мало в человеке надёжности остаётся.
Они могут и сбежать, и напиться, и украсть что-нибудь.
- И что вы в таких случаях делаете?
- Руками разводим. Молимся. И их молиться приучаем. Крестим их, а
потом люди сами решают, как дальше жить. Они чётко делятся на тех, кто
ищет свет, тянется к новой жизни, и тех, кому бы только поесть да
погреться. И мы поступаем с такими соответственно: получи помощь и
плыви дальше - мы же не можем вечно помогать безбожникам. Или молись
вместе с нами, очищай душу мало-помалу, или - извини! - ищи сам свой
путь в безбожном мире.
Отец Геннадий говорит резко, даже сурово, но одно дело - слова, другое
дело - жизнь... Мы-то знаем, что в Иверском храме «отделение овец от
козлищ» происходит не с маху: за людей борются до тех пор, пока
последний проблеск надежды не погаснет. Вот и Ксения: уж на что
расхристанная была овечка, но что-то было у неё в душе, горел какой-то
слабый огонёк... И сестричество не жалело сил, сражаясь за неё.
Как-то раз отец Геннадий позвонил Наталье Витальевне:
- Опять Ксения пропала! Едем на Удельную, будем там искать.
В парке на Удельной - целое государство бездомных. Тут они кучкуются
возле помоек, тут общаются, узнают городские новости, устраивают
временные жилища, даже семьи заводят... Кстати, между собой они очень
мирно живут - можно сказать, в любви и согласии. Наталья Витальевна не в
первый раз посещала это бездомное царство - обитатели тут же узнали её
и подсказали, где искать пропажу: «В морге она лежит!» - «Как в
морге?!» Но оказалось, что морг - бывший - развалины одни, стихийно
превращённые в общественный туалет. Именно там среди всего туалетного
добра лежала полуживая Ксения. Наталья Витальевна не сразу её
обнаружила...
- Кричу: «Ксения, Ксения, где ты?» И вдруг вижу: встаёт с земли
что-то... Именно что-то, а не кто-то. Это наша девочка, едва живая! Весу в
ней осталось - килограммов сорок. Увидела меня, разулыбалась: «Наталья
Витальевна, как же вы меня нашли?.. Ой, какая вы добрая! Я вас люблю!»
И лезет целоваться. Я говорю: «Стоп, не надо! Вшей много?» А вши у неё
по лицу, по одежде стадами ползают. Повезли её в больницу, молясь
Матери Божией... И по этим молитвам Ксению приняли без очереди: тотчас
определили в палату. Девочка наша едва Богу душу не отдала, но тут её
вылечили, выправили, поставили на ноги. А я из больницы пришла к отцу
Геннадию и расплакалась: «Батюшка, я же ей не нужна! Я за ней гоняюсь
без конца, говорю ей правильные слова, а Ксении это ни к чему!» Батюшка
отвечает: «Ну что ты, несмысленная! В первую очередь это тебе нужно!» А
потом оказалось, что это нужно и ей, и мне. Всем нам! Мы никак не
можем понять: заботясь о других, мы заботимся о себе!
Ксения вышла из больницы здоровая, образумившаяся. Начала посещать
храм, причащалась, исповедовалась... Жениха себе нашла: молодого
бездомного парня. Он из Ростова приехал в Петербург заработка искать,
да что-то у него не заладилось: начал пить, опустился. Ксения его
выходила, привела в храм, отучила от пьянства. Жили они два года душа в
душу. Только бес никого запросто не отпускает: мстит каждому, кто
пытается вырваться. Случилась беда: снова помутилось у Ксении сердце,
убежала она из дома, нанюхалась морилки и тут же, одурманенная,
утонула. Как её принял Господь? Не будем о том гадать. У Бога милости
много, а Ксения, она на земле в аду жила - может, на небесах
отдохнёт?..
- Неужели вам никогда не бывает страшно? - спрашиваю я у Натальи
Витальевны. - Вам, женщине, приходится посещать такие злачные места,
встречаться с людьми, чью реакцию трудно предугадать...
- Конечно, страшно! Я вам такой случай расскажу: у нашего сестричества
была подо-печная семья - многодетная и неблагополучная: у матери две
дочери и семь сыновей. Все сыновья - токсикоманы. Прихожу я к ним:
квартира даже не грязная, а чёрная, света нет, газовой плиты нет...
Навстречу мне выходит мальчик... Я взглянула на него и похолодела от
ужаса: картинка не для слабонервных! Лицо у ребёнка потемневшее, глаза
наполнены нечеловеческой злобой... Смотрит на меня молча, и я ощущаю, как
от него исходят волны ненависти... Вслед на ним появляются и его братья:
все такие же, один другого страшнее. У многих в руках газетные
трубочки с морилкой - они ею дышат... Я струсила ужасно. Прижалась спиной к
дверям: «Матерь Божия!.. Я ведь могу здесь навсегда остаться...» Но при
этом надо не показать виду, что тебе страшно, надо оставаться
спокойной... Не помню, как я оттуда выбралась, - и скорее к батюшке. Отец
Геннадий выслушал мой рассказ и говорит: «Ну, пойдём вместе,
посмотрим, что там такое...» Я говорю: «Батюшка, да вас же там разорвут!
Это нечисть, которая ненавидит свет!» - «Вот и посмотрим... С Богом
никуда не страшно». Берёт батюшка кропило, берёт крещенскую водичку, и
мы идём. Встречает нас всё тот же страшненький мальчик. Чёрный,
беззубый, опять с этой своей газеткой... А батюшка подходит к нему,
гладит его по голове и говорит: «Тебя как зовут?» - и в глазки ему
заглядывает. - «Миша!» - «Ах, Мишенька! Да ты у нас какой парень-то
хороший!..» Достаёт своё кропило: «А мы тебя сейчас водичкой-то и
освятим! Тебя как Господь-то любит!» И кропит его водичкой. И тут я
вижу сцену из «Аленького цветочка»: наш ребёночек-чудовище превращается в
нормального мальчика - радостного, счастливого, впервые встретившего
человеческую любовь. Но, конечно, нужно понимать, что и Мишенька этот, и
все его братья - люди больные и нуждаются в лечении. За один раз их к
свету не выведешь, нужна долгая-долгая работа и
специалистов-психиатров, и нас, православных людей. Кто возьмётся за
такую работу? Да, люди нам помогают: замечательные девушки из
Свято-Иоанновского монастыря приходят поработать с больными, артисты
городских театров устраивают в интернате безплатные праздничные
концерты... И всё-таки рук нам не хватает. Если бы кто-то из ваших
читателей согласился взять на себя такой крест: прийти к нам в
сестричество, чем-то помочь, попробовать свои силы, а может быть, и
остаться с нами... Может ли православный человек спокойно смотреть, как
гибнут люди? Я не зря вспомнила про «Аленький цветочек» - в детстве это
была моя любимая сказка: меня так радовало, что простая девушка одной
своей любовью превратила чудище в прекрасного принца. Но дело в том, что
эту сказку непременно нужно сделать былью: современный мир рождает
столько чудовищ! - если не вернуть им человеческий облик, они раздавят
нас. Я знаю, что сила любви в людях - особенно православных - ещё не
угасла, и я верю, что если мы будем вместе, то сможем сделать многое.
Алексей БАКУЛИН
Адрес храма Иверской иконы Божией Матери и сестричества во имя свв.Елисаветы и Варвары: 193318, СПб, ул.Коллонтай, д. 38.Тел. 588-53-64
