Об
этом не принято рассказывать. Только случайно узнаешь, когда человек
нечаянно проговаривается: не могу больше, тяжко. Оказывается, вот у этой
леди Совершенство дома старая мать в глубокой деменции: таблетки пить
отказывается, буянит, бредит, что все ее хотят отравить и обобрать. А в
этой в идеальной семье красавец и умница муж, одержимый идеей спасения
себя и ближних от вездесущей заразы, добивается от жены стерильной
чистоты, тотальной дезинфекции - и чтобы тапочки стояли строго
параллельно. А в другой - любимый сын, талантливый и странноватый, в 16
лет понял, что за ним наблюдают через стену...
В моем детстве чужого безумия сторонились так старательно, будто оно заразно. Уже взрослые, мы не слишком далеко ушли от иррационального детского ужаса . Чужого безумия сторонимся, а если, не дай Бог, безумие коснется наших близких - не верим до последнего: может, тяжелый характер просто, просто стресс, просто возраст... А когда поверим - молчим. Друг другу можно жаловаться на плохих воспитателей в садике, на собственное обжорство, на соседей... Но только самому близкому другу, и то самым тихим шепотом можно сказать: как же я устала...
Душевную болезнь - и свою, и чужую - редко кто рассматривает как посещение Божие; скорее - наоборот: в лучшем случае как призыв к теодицее оправданию Бога, позволяющего страдание. Это - испытание на прочность каждый день; ежедневное сидение как на вулкане - рванет, не рванет; ежедневное ощущение утраты - ушел, потерялся, умер тот человек, которого знали и любили; явился другой - жадный, мелочный, подозрительный, с психикой плоской, как бумажный лист. Жизнь рядом - ежедневная война, одинокий, заведомо проигранный бой. Приходится злиться на больного - за то, что превращает жизнь в немыслимое; на себя - за то, что голова подкидывает варианты выхода, которых бы ей, по-хорошему, и думать-то вовсе не надо... Жизнь рядом - ежедневная жалость, которая ищет выхода и не находит: то слезы, то раздражение, то себя жалко, то его...
Врачи говорят просто: жизнь рядом с психических больным - это хроническая психотравма. Чтобы заботиться о том, кто рядом, надо если не залечить ее, то хотя бы найти способ умерить боль: иначе и себя погубишь, и своего ближнего, которому нужна помощь.
Как жить, когда кажется, что Бог отвернулся? Что помогает удержаться в рамках здравого ума, не свалиться в отчаяние? Как найти смысл в этой новой реальности?
Я спросила друзей и знакомых, у кого есть опыт жизни рядом с душевнобольным - опыт, который они никогда не афишировали, - как вы с этим живете?
Отвечают.
О себе и своих любимых людях, с которыми так мучительно трудно.
- Я молюсь, прошу сил и терпения. Бабушка сейчас не спит сутками, пытается выбраться в окно, не узнает нас, умоляет пожалеть... сегодня впала в агрессивное состояние, удерживали вдвоем с сиделкой. Жалость безумная, отчаяние, отупение - все сразу. Если получится ее успокоить - я смирюсь, приму и пустой взгляд, и неузнавание. Перестаешь исходить из понятия «нормы» - норма теперь другое: когда тихо, когда она спокойна, когда ничего не болит, - уже хорошо.
- Надо все время помнить, что человек болен. Психически больные люди часто очень убедительны. Нельзя вестись, нельзя верить. Надо помнить, что он болен.
- Болезнь часто маскируется под самого человека и заставляет думать, что это он груб, он ведет себя со мной плохо, и с ним пытаешься бороться, а надо не бороться, а просто пожалеть.
- Когда доходишь до отчаяния, приходишь в храм и говоришь - Господи, на что мне она, жизнь моя?!!! Вот, она вся перед тобой. Вот, я надеялась на красоту жизни, что поживу «для себя», как сейчас говорят, что буду гордиться ребенком, как другие. А теперь мне ничего не нужно. На что она мне, жизнь моя?!» В сердце просто гвоздь вбит. Было и такое. Оглядываясь назад, самой себе посоветовала бы не взваливать на себя ношу, которую не можешь нести. А именно - не циклиться на том, что всё непременно должно быть хорошо. Не должно.
- Я научилась говорить: «Пусть будет все не так, как я хочу». Молчать. Просто молчать, как затворник. Общаться действиями и жестами. Научилась самодисциплине. Научилась взвешивать каждое своё слово. Научилась утешать других. В общем, не зря через мясорубку меня пропустили.
- Противостоять болезни невозможно. Это я поняла. Простая наука - побеждай зло любовью. Только это работает. Но как трудно любить ближнего, который по болезни изображает твоего врага. Мне помогает только одно - твердо верю, что все, что Бог ни посылает - благо для нас. Значит, так надо для нашей же пользы. Самое ужасное, что есть соблазн жгучего желания счастья и самой простой спокойной жизни. Я не до конца верю и принимаю то, что муж болен, не может себя контролировать, мне все время кажется, что можно держать себя в руках, ведь его болезнь - состояние пограничное, он сам его не признает. Вот ведь он может быть ласковым, добрым, юморным, заботливым, так почему же он так меняется ... Я ничему так не научилась. Я не хозяйка своей жизни и судьбы - вот, наверное, этому и хочет научить меня Господь, поэтому только взываю к нему: Да будет на все воля Твоя!
- Однажды муж мой сказал, что ему запали в сердце слова Апостола «вы не до крови еще сражались». Какие-то пророческие слова для нас оказались - я потом их часто вспоминала. Потом мы и насражались... «Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха, и забыли утешение, которое предлагается вам, как сынам: сын мой! не пренебрегай наказания Господня, и не унывай, когда Он обличает тебя» (Евр. 12:4-5).
А потом, когда я насражалась в очередном испытании - вот эти слова прозвучали именно как для меня: «От скорби происходит терпение, а от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает...»
Все равно этот путь каждому, кому он предстоит, придется проходить в одиночку.. Это тот самый случай, когда земные, мирские доводы не работают, утешения не утешают, смыслы не складываются. Это та самая экзистенциальная ситуация, где ты стоишь на краю бытия и задаешься вопросами, на которые не находятся ответы - или не находятся в привычной картине мира. Когда ты делаешь только первые шаги по этому пути, стоит помнить, что картина мира может меняться; что смыслы находятся там, где их не ищешь, - и что там, куда с тобой не пройдут другие люди, пройдет Господь - и пребудет с тобой до конца испытания.
Церковь - не поликлиника
Не существует психически больных вообще. Юноша, впервые заболевший шизофренией, старуха, доживающая свой век, утратив память и разум, эгоистичная гистрионическая (истероидная) психопатка, импульсивный эпилептик, тихий, улыбчивый больной с болезнью Дауна, одержимый навязчивостями и страхами невротик, погруженный в тяжелую меланхолию больной биполярным расстройством, мучимый страстями педофил - неужели мы найдем универсальный рецепт - как быть?
Есть лишь одна универсальная вещь - это то, что симптомы болезни представляют непреодолимую силу, они могут подчинить себе не только больного, но и его окружение. На самом деле родственники больных колеблются между двумя крайностями - подчинением себя болезненным проявлениям близкого человека или отвержением родственника вместе с его болезнью.
И проблема в том, чтобы найти третий путь. Не бояться лечить больного, не бояться принимать лекарства, даже если "не благословили", помещать пациента в стационар, если это необходимо, а то и в дом инвалидов. Но при этом не оставлять его любовью, заботой, поминать его в молитвах. Живя рядом с пациентом - не гневаться, не обижаться, если старая мать обвинит Вас в том, что Вы украли или специально спрятали деньги и документы... Если молодой бредовый пациент обвиняет Вас в том, что Вы травите его ядовитыми газами, и отказывается есть приготовленные Вами блюда.
Не бояться - контактировать с врачом, получить элементарные знания о болезни близкого человека. Если врач занят - поговорите с медсестрой, получите информацию из сети. Говорят, что родственник психически больного должен быть профессором психиатрии. По крайней мере, по заболеванию, которым страдает близкий... Да, можно привести больного в церковь, если он верит в Бога. Но приводить человека в Церковь, как в поликлинику - бессмысленно.
Мне бы хотелось, чтобы священники и врачи лучше понимали друг друга. Когда-нибудь это произойдет...
Борис ХЕРСОНСКИЙ,
кандидат медицинских наук, зав. кафедрой клинической психологии Одесского национального университета
Фото Максима Праздника
