Поскребя русского, татарина не найдешь

Юрий Владимирович Кривошеев - доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой исторического регионоводения Санкт-Петербургского государственного университета. Автор многих научных и научно-популярных работ, посвященных средневековой истории России (особенно - истории Северо-Восточной Руси, в том числе «исторического расследования» «Гибель Андрея Боголюбского», взаимоотношениям Руси и монголов), а также историографии, истории Санкт-Петербурга, исторической географии.

РО: В чем, на Ваш взгляд, заключаются подлинные причины того, что книга Н.Н. Воронина об Андрее Боголюбском дошла до читателя только через 60 лет после написания?

Кривошеев: Книга Н. Н. Воронина опережала то время, в которое была написана и в которое должна была выйти. Тема Древней Руси не могла быть без сюжетов религиозного характера, а сороковые годы - это продолжение борьбы нового мировоззрения с «религиозными пережитками». А потом - уже в 80-е годы - ее обвинил историк Юрий Александрович Лимонов в том, что она устарела. А устарела потому, что имели место некоторые, по его мнению, идеологические и политические штампы. Более того, Лимонов усмотрел в «Андрее Боголюбском» какие-то мотивы «сталинизма».

РО: Насколько правомерно видеть в Андрее Боголюбском авторитарного правителя?

Кривошеев: Хороший вопрос. Этот сюжет рассмотрен в моей книжке «Гибель Андрея Боголюбского». Наверное, этот вопрос нужно решить таким образом. Андрей Боголюбский, безусловно, был человеком своего времени. А его время, по крайней мере согласно нашим взглядам, это, прежде всего, вечевая деятельность, вечевая стихия. Как бы ни был силен князь, он все равно в большой степени был зависим от народного волеизъявления. Неважно, где это было: в Киевской земле, в Новгородской или во Владимиро-Суздальской. И тому достаточно много примеров приводят летописи.

Вопрос вы этот задали потому, что Андрей Боголюбский назван летописцем «самовластцем», да? Слово «самовластец» в то время означало несколько иное. Речь шла о правлении в волости, то есть в земле, в которой он княжил. Но правлении совместном, естественно, с вечевыми порядками. Что касается его самовластия все-таки, то оно иногда проявлялось в отношении его родственников. Но между князьями борьба за власть была всегда. И между родственниками князей - тоже. И это не авторитаризм или тоталитаризм, как иногда сейчас любят говорить, это просто-напросто банальные княжеские усобицы, которые сопровождали всю историю древней и средневековой Руси. Таким образом, по отношению к населению Андрей Боголюбский никаким никогда самовластцем не был. Но он был достаточно жестким по отношению к своим родственникам и близким. Причем это могло идти даже не от каких-то социальных предпосылок, а именно от его нрава и характера.

РО: Каково было значение этого князя в истории России?

Кривошеев: Некоторые историки связывают с его именем расхождение между Южной и Северной Русью, то есть якобы он перенес исторический центр в Северо-Восточную Русь, а Южная Русь, наиболее сильная в предыдущее время, постепенно стала хиреть. И в подтверждение этого говорят о том, что поход 1169 года на Киев и разгром Киева довершают это дело. В моем представлении, он был просто одним из сильных князей и ярких личностей того времени. Каких-то кардинальных изменений его деятельность не принесла, хотя была его попытка отделиться от Киевской митрополии и сделать во Владимире самостоятельную, независимую от Киева, но зависимую от Константинопольского патриарха. Но это не удалось сделать.

РО: То есть то, что сейчас попытался сделать, наоборот, Киев?

Кривошеев: Но вы уж не политизируйте.

РО: Согласны ли Вы с реконструкцией М. М. Герасимовым облика Андрея Боголюбского?

Кривошеев: Известно, что матерью его была половчанка (а отец - Юрий Долгорукий). У него тип лица как у половца. Титанической работе Герасимова все отдают должное, хотя сейчас уже его методика начинает устаревать. Но все-таки ее продолжают использовать - основном, для раскрытия уголовных преступлений и т.д.

Этим летом во Владимире было проведено новое исследование черепа князя. Московские специалисты получили в очередной раз от церкви разрешение на проведение эксперимента и предварительно пришли к выводу, во многом отличающемуся от «герасимовского». Работа продолжается.

РО: Перейдем к другой теме. Насколько корректен термин «татаро-монгольское иго»?

Кривошеев: С какой стороны корректность вы имеете в виду? «Татаро-монгольское» или «иго»?

Во-первых. Современные татары не любят, когда их отождествляют с теми завоевателями, которые прошлись по Восточной Европе в XIII веке. Они считают, что их предками были булгары, которых, наоборот, завоевали эти монголы.

«Татаро-монгольский» - это устоявшееся определение в исторической литературе. Когда мы говорим просто «монгольский», речь идет о более поздней или нынешней Монголии. Когда мы говорим «татары», мы имеем в виду современных татар. А когда мы говорим «татаро-монгольское», мы понимаем, что речь идет о средневековье.

Теперь об «иге». Слово «иго» применительно русско-татарским отношениям появляется достаточно поздно. Так, «иго» в понимании Н. М. Карамзина - это порабощение русского народа. Я полагаю, что так на примере татаро-монголов на Руси говорить нет оснований. Имела место, как основной вектор их взаимоотношений, данническая зависимость. Данническая зависимость, в свою очередь, что отмечают современные этнологи, сохраняет всю внутреннюю социально-политическую структуру общества, которая имела место до завоевателей. Они не меняют эту структуру, не разрушают ее, ограничиваясь сбором каких-то материальных средств. Причем ведь ни один исследователь не скажет, что норма дани, которая определялась татаро-монголами, большой была или не очень? Тяжела она была, но слишком тяжела или относительно? У нас нет никаких критериев.

Наиболее тяжким был первоначальный период, потому что монголы хотели ввести свою систему сбора дани. Но буквально через несколько десятилетий они отказались от этого и уже редко бывали на Руси. А сбор дани осуществляли русские князья, которые и отвозили ее в Орду. Зачастую они, естественно, пользовались этой привилегией.

РО: Каково было значение этого периода для истории России?

Кривошеев: Крылатые слова есть у Карамзина, обмолвившегося как-то, что татаро-монгольское иго породило Московское царство. Якобы русские князья понабрались опыта у монголо-татар и стали править теми же способами, что и они. Мне кажется, это преувеличенное представление о роли татар, поскольку в силу того, что имела место данническая зависимость, они оказали незначительное воздействие на внутреннюю историю Руси. Скорее всего, это была, есть такой термин, - внешняя эксплуатация, или экзоэксплуатация. Без того, чтобы поглотить какую-то территорию, поглотить народ на этой территории и, в конце концов, оставить пустое место. Монголам не нужно было это. Им нужен был народ-данник, который мог бы платить дань. А для этого полностью все уничтожать, создавать какие-то оккупационные отряды, сжигать, убивать - было бессмысленно.

В источниках часто встречаются сообщения об ордынских набегах. Многие историки возводят их в ранг какой-то системы, «истощавшей» русские земли. Но ведь мы должны отдавать себе отчет в том, что это были именно набеги. Это были точечные удары, которые действительно были неприятны, приносили и горе, и разрушение - но это было только на какой-то отдельной территории, потому что набеги осуществляли небольшие ордынские отряды.

РО: То есть это не координировалось из центра?

Кривошеев: Нет. Набеги не являлись определяющими во взаимоотношениях Руси и Орды. Определяющей являлась система даннической зависимости.

РО: Но центр не препятствовал набегам?

Кривошеев: А как? Уже с середины XIV века Орда как таковая распадается. И никакой централизации уже не существовало. Иногда пытались создать такую централизацию, но, как правило, уже сил не было. Вот сначала Мамай решил как бы наказать Русь. Но Мамай кто был? Он не Чингизид, он вообще едва ли не случайный человек. Он был правителем Крыма, который узурпировал власть. В войске его, конечно, были татары, но в основном это были европейские наемники. Берег Крыма был выгодным торговым местом, сюда приезжали генуэзцы, венецианцы.

Что касается последнего Чингизида Ахмат-хана, то он хотел все сделать по образцу своего предка Бату-хана, но в 1480 году это уже получился набег. Хотя и опасный набег. Иван III и его окружение, конечно, со всей серьезностью к этому подошли. Но там была известная ситуация стояния на Угре, когда татары просто испугались перейти реку и вступить в решающую схватку.

РО: Каковы достоинства и недостатки евразийской теории о том, что Золотая Орда была союзом славянских и татарских народов?

Кривошеев: Мне кажется, недостаток евразийской концепции состоит в том, что они полагали Русь частью Золотой Орды, то есть представляли Золотую Орду некой интегрирующей системой. Такого просто не было. Была Русь, и была Орда. Это первое. Второе, в чем может быть их заслуга: в том, что они смягчили отношения Руси и Орды. Они уже не сводили все только к кровавым бесконечным схваткам, угону в рабство многотысячного населения. Они полагали, что между Русью и центром Орды существовали вполне нормальные мирные отношения. Мы это можем принять, но только без учета того, что здесь имела места интеграция. Интеграции никакой не было. Своя государственность оставалась на Руси, и своя строилась в Орде, хотя последнее утверждение - это большой вопрос.

РО: Справедлива ли фраза, что поскреби русского и найдешь татарина?

Кривошеев: Это Достоевский, а Достоевский откуда-то взял еще, по-моему, эту фразу. Да нет, конечно же, она несправедлива, и, видимо, речь идет о том, что, начиная с XIV века на Русь стали переселяться татарские рода либо одиночные представители. Есть предание о Петре, царевиче Ордынском, который в начале XIV века убежал из Орды на Русь, хотя это могло кончиться для него плачевно, и возник целый род, который процветал в Ростове.

РО: Он крестился?

Кривошеев: Да, конечно. Второе - ряд русских фамилий, в том числе такие известные как Карамзины и Аксаковы производятся от каких-то татарских корней и татарских начал. Но это эпизоды, не больше.

РО: То есть был какой-то процесс ассимиляции?

Кривошеев: Среди простого населения средневековой Руси с татарами вряд ли могли существовать какие-либо родственные отношения.

РО: Согласны ли Вы с оценкой, что для русской историографии, особенно в советский период, было характерно негативистское отношение к русской истории?

Кривошеев: Нет, конечно. Другое дело, что так или иначе приходилось подчинять русскую историю каким-то социологическим схемам, марксистско-ленинской доктрине, теории пяти общественных формаций, классовой борьбе. Но во многих трудах упоминания марксистского порядка были просто для формы, а на самом деле было серьезное изучение исторических процессов. Советская историческая наука сделала большой вклад в изучение русской истории, особенно в ее социально-экономической сфере.

В роли Русского обозревателя выступала Екатерина Лурье.

http://www.rus-obr.ru/idea/868